Барсуков поднялся с бревна и спросил:
– Сейчас, наверно, мало охотников приезжает?
Я имею в виду тех, кто ничего не боится. Строго для них стало. Или нет?
– Как сказать! – Кряхтя, бородач поднялся следом. – Для кого как! Реже, конечно, но приезжают.
Моложе стали охотнички-то, и винтари у них не нашенские, и машины… А стрелки аховые, как и те… ранешние. – Он махнул рукой. – Да мне что с того?
Платят, и ладно. А насчет строгости ты прав. Строгости больше стало. Слышал я, тут недавно нескольких в заповеднике поймали на незаконке. Говорят, даже срок кое-кому грозит?
Барсуков пожал плечами, отвечать не стал, лишь уточнил:
– Так у вас сто пятнадцать медведей на счету?
Завязать не хотите?
– Да-а, ведь как оно сказать… А може, и еще добавлю. Было б здоровье, глядишь – и подъедут какие важные. А им без дядьки Сашки никак нельзя.
Призовут на службу, как тут отказаться?
Сто-пятнадцать-ведьмедей достал кисет, протянул Барсукову. Денис отказался. Тогда Сашка закурил сам. Дым крепчайшей махорки даже видавшего и курившего всякое Барсукова заставил закашляться.
– Ну и махра у вас! – сказал он весело.
– Сам готовлю, томлю, понимаешь, в погребе.
Не тольки ты вот закашлялся, эту махру даже ведьмеди как огня боятся. Они от нее за семь верст убегают.
– А вы их потом что, на вертолете догоняете?
– Не-е-ет! – засмеялся бородач. – Я перед охотой несколько дней не пью и не курю – дух выветриваю, чтобы зверь не учуял.
Он опять засмеялся, улыбаясь снял шапку, почесал лысину и, не попрощавшись, зашагал в деревню. Барсуков остался на берегу.
Из-за кустов ивняка он увидел: Сто-пятнадцать-ведьмедей остановился у крыльца дома, крытого блестящим алюминиевым шифером, и долго возился с замком.
У Дениса отпали последние сомнения: это и был Александр Викентьевич Потрошилов, у которого Иван Цымбарь приобрел всего за пять литров спирта «манлихер» пропавшего без вести Асхата Эгерлы.
Он достал сигарету, раскурил ее и, заложив руки в карманы дубленки, медленно и слегка вразвалочку направился к дому Потрошилова.
* * *
– Я люблю его, люблю! Господи, как я люблю его… – повторяла про себя Людмила раз за разом.
А потом, как заклинание:
– Но его нет, нет, нет… – Спохватившись, она привычно ругала себя за то, что разбрасывается словами, на самом деле она совсем его не любит, просто вступило что-то в голову, наваждение какое-то, от которого она тут же избавится, как только он появится на пороге. И тут же опять мучительно морщилась: ну когда же он все-таки появится? Обещал ведь прийти…
Почти весь вечер она просидела в одиночестве за столиком, изредка, чтобы не заметили, бросая взгляд на дверь, но Барсуков, вопреки обещанию, на празднике так и не появился. Вокруг вовсю веселились, пили шампанское, танцевали, пели хором и в одиночку. Иногда к столу подбегали то Тонька, то Стас, старались вытащить Людмилу из-за стола, несколько раз пытались сделать это вдвоем, призывали на помощь друзей и приятелей, подсылали перспективных кавалеров с приглашением на танец. Но она словно заледенела и все поглядывала и поглядывала на дверь: а вдруг Денис вернется вовремя из поездки, придет на праздник.
Но вот и полночь уже миновала под выстрелы шампанского, женские визги и громкий смех мужчин. Никогда еще Людмила так люто не ненавидела этот праздник, когда-то самый любимый и желанный. Сейчас он окончательно разбил ее надежды, и она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос на виду у веселящейся толпы.
Еще больше она ненавидела себя за то, что поверила, будто сможет вновь полюбить, придумала себе игрушку, впустую тратит время на никчемные переживания. Она судорожно вздохнула, чтобы избавиться от застрявших в горле рыданий, и сжала руки в кулаки. Зачем она сшила это чертово платье?
Для кого, спрашивается, старалась? Не спала ночами, все пальцы исколола, и все напрасно, хотя платье получилось на редкость удачное и очень шло к ее глазам. Даже без льстивых Тонькиных уверений и восторженного огонька в глазах Стаса она знала, что выглядит как никогда великолепно. В этом уверил ее и проблеск зависти, мелькнувший в глазах Надьки Портновской и десятка ее подружек, занявших несколько столов напротив. Судя по Надькиным взглядам в сторону двери, она, в отличие от Людмилы, и не думала прятаться, подполковника здесь ждали с не меньшим нетерпением. И огорчение испытывали тоже неподдельное.
Людмила посмотрела на часы. Второй час ночи.
И где его черти носят? Или он напрямик, не заезжая в Вознесенское, отправился в город, вслед за отцом и сыном, которые уехали погостить на праздники к старинным друзьям Максима Андреевича?
Людмила закусила губу. Кто его знает, может, там и не одни старики? И он сейчас веселится вовсю, напрочь забыв о своих обещаниях, да и что ему эти обещания? Он же не обязан проводить праздник с людьми, которые ему скучны и неинтересны.
Она огляделась по сторонам. Антонина и Стас танцевали в дальнем темном углу зала и не обращали на нее никакого внимания. Она решилась. Быстро проскользнула между танцующими, миновала полутемный коридор с целующимися в закутках парочками. Гардеробщица тетя Ульяна осуждающе поджала губы, когда Людмила объяснила ей свое желание уйти с новогоднего бала внезапной головной болью. Поворчала для порядка, но шубу и сапоги взамен номерка подала, хотя и не преминула заметить:
– Такая ты красавица сегодня, Людмила Алексеевна, а домой без провожатого уходишь. Али все мужики враз окривели, ежели такую бабу не заметили?
Тетке Ульяне, скучавшей в одиночку в стороне от всеобщего веселья, страсть как хотелось поболтать, но Людмила разговора не поддержала, тихо и быстро оделась, попрощалась и направилась к выходу.
Новогодняя ночь встретила ее резкими порывами ветра и почти кромешной темнотой, едва раздвигаемой светом единственного фонаря на фронтоне Дворца культуры. Она медленно сошла по ступеням вниз и тут же, испуганно вскрикнув, отпрянула в сторону. Из темноты вынырнула высокая мужская фигура и знакомый, слегка простуженный голос произнес:
– Слава богу, вы еще не ушли, а то я боялся не выполнить приказ Антонины Сергеевны проводить вас до дому.
– Так уж и боялись. – Она попробовала изобразить усмешку, но голос прозвучал слишком жалобно. А теплая, несмотря на мороз, мужская рука накрыла ее ладонь, и она потянулась к нему, совершенно забыв о том, что несколько минут назад готова была разорвать этого человека на части.
Глава 24
– Осторожнее! – Барсуков придержал ее за локоть. – Куда вы торопитесь? – И предложил:
– Давайте не спеша прогуляемся. – Он искоса посмотрел на Людмилу. – Но, если хотите, я могу вызвать машину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});