в натянутую кожу барабанов. Третий дергал за струны инструмент, похожий на лютню.
Массивные грубо вытесанные столы на семь персон окружали такие же грубо сколоченные стулья. Вано занял один из них в углу и задвинул сундук под него. Парни расселись вокруг, Саша запустил руку внутрь и вытащил несколько монет. Засунув их в карман, он двинулся в сторону стойки, я увязался за ним.
Когда мы подошли, трактирщик оторвался от беседы и осмотрел нас. Троица сидящих за стойкой тоже бросала на нас любопытные взгляды.
— Доброго дня. — Саша положил два золотых на стойку. — Найдется перекусить для меня и моих друзей?
Трактирщик ловким движением смахнул монеты со стойки и улыбнулся, как родному сыну.
— Доброго, доброго. Найдется, из горячего есть рыбная похлебка и жареная оленина в специях. Чего изволите?
Саша призадумался.
— Мы будем все, на пять человек. Еще хлеба и выпивки. Пива или вина. Холодной воды или морса.
Мужик кивал, запоминая заказ.
— Вам все принесут. Обождите.
Предвкушая трапезу, мы вернулись к друзьям.
— Ну. Что там было, в ломбарде? — Саша занял место напротив Вано и Ника, рядом с Альбертом. Я уселся спиной к окну, чтобы видеть все пространство харчевни.
— Все чинно-благородно, без происшествий. Мы сперва не сошлись в цене. — Ник улыбался и был весел. Но почему-то я ему не поверил, впрочем, как и остальные.
— Хватит пиздеть. Вано, все так и было? — Я уставился на здоровяка. Тот лишь засопел.
— Да. Нам поначалу не давали достойную цену, но мы сумели договориться. Ожерелье вышло на три с половиной тысячи. Две с половиной нам дали сразу. Еще за штукой мы условились зайти через неделю. — Похоже, что Вано говорил правду. — Андрей, не переживай, деньги поровну.
— Разумеется, поровну. Предлагаю: сумму, что сейчас в сундуке, разделим на пятерых. По четыреста каждому. Еще пятьсот на общие расходы, заплатить за еду и ночлег. Идет? — Ник деловито разложил по полочкам свое видение трат, он всегда был жаден до денег.
— Ладно. Но надо побольше узнать о здешних ценах. Вас не надурили? — Альберт с интересом разглядывал растянутую шкуру на стене.
— Конечно, надурили. Я уверен, что ожерелье стоит намного больше. Но на первое время денег нам хватит, вы так не считаете? — Вано откинулся на спинку стула, отдыхая, мы все устали, а он еще и тащил на себе сундук по улице.
Из недр харчевни показалась девчушка-разносчица. Одетая в белый передник и зашнурованный корсет, она несла два больших подноса с горячей едой. Подойдя к нам, разложила снедь на столе. Пять глиняных горшочков с дымящейся рыбной похлебкой. Большая плетеная тарелка с хлебом. Два кувшина с водой с добавленными в нее ягодами. Пять деревянных больших кружек пива. Большое блюдо с жареной олениной. Набор ложек и два тряпичных полотенца. Как ловко она притащила все это.
Парни споро разобрали еду и принялись хлебать пиво, закусывая мясом. Альберт начал с похлебки. Ник и Вано потянулись за олениной, я не спешил есть, разносчица привлекла мое внимание.
Девчушка была миловидной со спортивной фигурой, ее крепкие руки спускались из рукавов платья, тугая заплетенная черная коса спускалась до середины лопаток. На вид ей было больше двадцати, симпатичная мордашка. Составив все на стол, она приветливо улыбнулась и собралась было уходить, но я остановил ее.
— Постой, красавица. У вас есть свободные комнаты на ночлег? — Я уже хрен знает сколько не видел симпатичных женщин вблизи, хотелось поговорить с ней и расспросить подробнее об услугах харчевни.
— Должны быть, сейчас спрошу у Илосса. — Она беглым взглядом осмотрела нашу грязную одежду, но ничего не сказала.
— Скажи, а сколько у вас стоит краюха хлеба?
— Полсеребряника.
— А плошка похлебки?
— Один серебряник.
— Оленина?
— За это блюдо выйдет один золотой.
— Скажи, знаешь ли ты, как найти библиотекаря Ила? — Я взглядом показал Сашке, чтобы тот дал ей монету.
— Нет, я такого не знаю. — Как только на столе перед ней появился золотой, она неуверенно взяла его и проговорила: — Можно, конечно, спросить у тех, кто знает больше моего…
— Буду очень благодарен, если ты узнаешь. Будь добра, принеси еще морса. — Парни опустошили один из кувшинов почти сразу же.
— Хорошо. Сейчас принесу. — Она ушла в сторону стойки.
Пока парни набивали животы, я поспешил присоединиться, такими темпами на столе ничего не останется. Оленина была что надо, прожаренная, жирная. С хлебом заходила на ура. Пиво было приемлемым, слабо отфильтрованное, но со своим очарованием. Хлеб свежий, в целом здешняя кухня радовала сытностью.
Когда стол опустел наполовину, а девчушка принесла еще морса, к нам подошел трактирщик. Здоровенный детина вне стойки казался еще больше.
— Все ли вкусно, господа? — осведомился он.
— Вполне, у вас отличное мясо.
— Благодарю, этот олень еще позавчера щипал траву. Первой свежести. Белава сказала, что вам нужна комната? — Трактирщик с удовлетворением смотрел на выпитое пиво и пустые плошки с похлебкой.
— Да. Для пятерых. На несколько дней для начала. — Переговоры решил провести я, как уже нашедший контакт с девушкой. Парни перестали жевать и смотрели на трактирщика.
— У меня есть такая. С камином и окнами во внутренний двор. Славная комната, с мягкими кроватями без клопов, прошу заметить, и настоящими подушками, набитыми пухом. — Трактирщик, похоже, считал, что сделал достаточную рекламу.
— Сколько? — без лишних прелюдий встрял Вано.
— Семь золотых за ночь. Завтрак входит в цену.
— Годится. Мы возьмем на три дня. В случае чего, можно будет продлить? — Я смочил горло холодным пивом.
— Думаю, мы сумеем договориться. Выходит двадцать один золотой за ночлег и еще шесть за еду и выпивку. Итого двадцать семь монет. — Трактирщик выжидающе на нас уставился, не будем ли мы спорить. Не знаю, как другим, а по мне цена была вполне справедливой. Я обвел парней взглядом, никто не был против. Но лезть в сундук при Илоссе не хотелось.
— Мы сейчас доедим и сами принесем деньги. Спасибо.
— Ну, раз так, как расплатитесь, Белава покажет вам комнату. — Трактирщик удалился, шаркая по земляному