А Степан Гончар старался все делать по правилам. Он жадно впитывал рассказы о других знаменитых проводниках — о Бриджере и Уолкере, о Карсоне и Биэле. Они были такими разными! Кит Карсон был неграмотным охотником, а Эдвард Биэл — морским офицером, но и тот и другой оказались искусными дипломатами. К их словам прислушивались и в Вашингтоне, и в кругу непримиримых индейских вождей. Секрет был прост. Они не забывали об уважении. Следует уважать любого, с кем имеешь дело. Следует уважать чужие желания, чужой труд, чужую жизнь. И к смерти тоже следует относиться с уважением. Не более того.
"Кажется, профессору как раз не хватает уважения, — подумал Степан Гончар. — Ум, знания, воля — все у него есть. А вот уважительного отношения к местным законам не хватает. Оно и понятно. Не может просвещенный гражданин уважать дикость и суеверия. Особенно когда эти суеверия мешают его бизнесу".
31. ВЕТЕРИНАРЫ И ЧУЖАЯ СОБАКА
Они придержали лошадей, когда среди редкой травы впереди вдруг заблестела целая россыпь винтовочных гильз.
— Похоже, это место уже рядом, — сказал Харви Дрейк. — Смотри, как насорили эти парни. Плохо их муштровали, плохо. Представляю, что творится там, где они останавливались на привал.
Сам Харви не оставлял после себя даже обгоревших спичек. Каждое утро он уничтожал все следы ночевки у костра, и Степан искренне сочувствовал той женщине, которой когда-нибудь доведется стать женой мистера Дрейка.
Прошедшая ночь выдалась ясной и прохладной, но костер разводить не стали. Весь вечер за холмами гремели выстрелы, которые стихли только с наступлением полной темноты. Степан и Харви не собирались вмешиваться в чужую драку, но наутро они свернули с дороги и отправились за холмы.
Им не пришлось долго ломать голову, в каком направлении ехать. Едва отдалившись от дороги, они услышали слаженный вой койотов за холмами. То была ликующая песня пожирателей мертвечины, и, заслышав ее, Степан выругался и пришпорил коня.
Они нашли множество следов боя — гильзы, окровавленные лоскуты одежды, отпечатки ног и копыт — и эти следы сложились в широкую петлю вокруг нескольких валунов, среди которых оказалось человеческое тело.
Убитый был раздет до исподнего. Рядом с покойником лежала рыжая остроухая собака, положив большую голову между передних лап.
Неподалеку, в паре десятков шагов, над лошадиной тушей суетилась стая койотов. Пара крупных зверей, вожак и самка, рвали внутренности. Их седые морды и загривки уже были красными от крови. Рядом перетаптывались койоты помельче, нетерпеливо дожидаясь своей очереди. Они злобно щелкали зубами, отгоняя ворон, которые приступят к трапезе еще позже.
Один молодой койот, поджав хвост и выгнув дугой спину, неуверенно потрусил в сторону человеческого тела. Но собака, охранявшая покойника, коротко прорычала, оскалив клыки. Койот присел, прижимая морду к земле, и из-под хвоста его вывалился помет. Собака привстала — и койота как ветром сдуло.
— Так вот кто тут палил весь вечер, — сказал Харви. — Похоже, что он отбивался один.
— Надо похоронить, — сказал Степан.
— Придется, — согласился Дрейк. — Только это не так легко будет сделать. Собака нас не подпустит.
— Договоримся. Эй, приятель, — обратился Степан к собаке, не спускаясь на землю. — Ты позволишь нам помочь твоему хозяину?
— Не хотелось бы убивать пса, — сказал Харви. — Но я знаю эту породу. Если он на тебя кинется, я стреляю.
— Он не кинется. — Степан спешился и отвязал от седла лопату. — Он все понимает. Верно, приятель?
Пес поднялся и отошел в сторону, медленно виляя опущенным хвостом. Он стоял, поджав заднюю лапу. Его бок снизу был красным от крови.
— Тебе тоже досталось, — проговорил Степан, следя за собакой и осторожно прикасаясь к убитому.
Он перевернул тело на спину и вгляделся в застывшие обостренные черты. Степан Гончар помнил, наверно, тысячи лиц. Но этого человека он видел впервые.
— Ты начинай копать, а я пока посмотрю, откуда он взялся, — сказал Харви, разглядывая следы.
Могила была отрыта уже на два фута, когда он вернулся. Гончар отдал ему лопату и сел на мягкую горку красноватой земли.
— Что ты узнал?
Прежде чем ответить, Дрейк сбросил оружейный пояс и стянул рубашку. Он аккуратно сложил свои вещи на плоский валун, стряхнув с него песок. На плечах и груди его розовая кожа была густо усеяна крупными веснушками. Он поплевал на ладони и наконец взялся за лопату и спрыгнул в яму.
— Он ехал по дороге, с востока, — докладывал Харви. — Четверо ждали у развилки. Он свернул в сторону, наверно, заметил их. Они погнались. Подстрелили лошадь. Она еще долго бежала, теряя кровь. Что было потом, ты видишь сам. Он залег между камней и держал круговую оборону.
— Он долго отбивался.
— И никого не убил, — заметил Дрейк, ожесточенно вонзая лопату в плотный грунт.
— Хотел дождаться темноты, чтобы уйти от них.
— Не дождался. Послушай, Стивен, ты хочешь, чтобы я рыл до середины Земли?
— Углуби еще немного.
— Что ты так о нем заботишься? — Харви вытер лоб с таким тяжелым вздохом, словно копал уже не первую неделю. — Знакомого встретил?
— Не хочу, чтобы койоты докопались до него, когда мы уйдем.
Когда они опустили в яму окоченевшее тело, собака подошла и села рядом с могилой. Но как только первые комья земли посыпались вниз, она залаяла, и Дрейк отступил, прикрываясь лопатой.
— Эй, приятель, — сказал Степан собаке, — нам все же придется это сделать.
— Терпеть не могу, когда на меня лают, — сказал Харви. — Можно, я хотя бы отпугну его?
Он замахнулся лопатой. Пес отскочил и отчаянно залаял, задрав черную пасть кверху, а потом вдруг спрыгнул в могилу, раскидал землю с тела и выскочил обратно, продолжая звонко лаять.
— Не дразни его, — попросил Степан.
— Пожалуйста. — Дрейк воткнул лопату в горку земли и оперся о черенок.
— Мы договоримся. Верно, приятель, договоримся? — Степан присел на корточки и достал из кармана кукурузную лепешку. — Иди ко мне, приятель, перекусим.
Пес, хромая, подошел и недоверчиво обнюхал протянутую руку. Степан разломил хлеб и положил кусок на землю. Пес лязгнул зубами, и кусок исчез. Когда от лепешки осталось только несколько крошек на ладони, пес осторожно слизнул их длинным языком.
— Вот так, приятель. — Степан оставался на корточках, и пес сел рядом с ним. — Я же знал, что мы договоримся.
— Вы-то договорились, — проворчал Дрейк. — Но лучше бы он держался от меня подальше.
Словно отвечая ему, пес вдруг вскочил и ощетинился. Тревожно оглядываясь, он шумно принюхивался, и злобное рычание булькало в горле.