Читать интересную книгу Вампиры - Стивен Джонс

— Воспоминания не всегда страшны, дорогая моя. Просто память о наиболее травматическом опыте зачастую прорывается вперед. В вашем подсознании похоронено какое-то очень сильное эмоциональное потрясение.

— Ее… смерть?

— Если предположить, что Элизабет Бересфорд в дни празднования шестидесятилетия правления королевы Виктории было около двадцати лет, сейчас ей бы перевалило за сто. Кроме того, мисс Сэйриг, ее душа вновь возродилась уже как ваша. Следовательно…

— Доктор Магнус. Я не хочу знать, как умерла Элизабет Бересфорд.

— Естественно, — мягко произнес доктор Магнус. — Разве это не очевидно?

VIII

— Удивительно, погода сегодня забыла о дожде.

— Спасибо Богу за маленькие милости, — отозвалась Лизетт, подумав, что Лондон в июле больше напоминает город муссонов, чем романтическую столицу туманов, прославленную в песнях. — Все, что было нужно, — надеть эти дождевики.

Они с Даниэль подпрыгивали на заднем сиденье черного «остина»,[44] поскольку их демократичный водитель в равной мере охотно бросал вызов как грузовикам, так и пешеходам, борясь за право проезда по Эйджвер-роуд. Чувствуя себя несколько неловко, Лизетт теребила край своего длинного и просторного непромокаемого кожаного плаща. Они решили облачиться в ярко расшитые шелковые китайские пижамы, которые отрыли в одном из магазинчиков подержанной одежды на Портобелло-роуд, достаточно прозрачные для взглядов, но из-под плащей лишь скромно выглядывали штанины.

— Мы едем на маскарад, — объяснила Лизетт водителю, чувствуя, что просто обязана это сделать.

Впрочем, ее беспокойство оказалось излишним, поскольку шофер не удостоил их вторым взглядом. Либо он привык к текущей моде на все китайское, либо годы развозок по клубам и из клубов парочек в нарядах стиля «диско» и «панк-рок» приучили его к любым костюмам.

Такси несколько раз сворачивало на боковые улочки Майда-Вэйл и в конце концов аккуратно вписалось в U-образный поворот. Буйные биения новой волны рока гремели за воротами закрытого дворика: Мевз-что-то там — жестяная табличка на кирпичной стене так проржавела, что расшифровать ее в темноте не представлялось возможным, — но, судя по свету и шуму, адресом они не ошиблись. Множество дорогих на вид машин — Лизетта опознала «роллс» или два и по крайней мере один «феррари» — прижалось к поребрику. Они протиснулись мимо них и оказались возле источника веселья — кирпичного особняка в три — или больше — этажа, разместившегося в глубине двора.

Дверь открыла девушка в сильно укороченном костюме горничной. Она проверила их приглашение, в то время как точно так же одетая девушка приняла их плащи, а третья пригласила выбрать из предложенного ассортимента маски и показала, где можно переодеться. Лизетт и Даниэль взяли обсыпанные блестками полумаски, подходящие к длинным шарфам, которыми они повязали лбы.

Даниэль вытащила из сумочки эбеновый портсигар и с одобрением взглянула на их отражения.

— Божественно декадентски, — произнесла она нараспев, с подчеркнутой медлительностью, и поиграла пальчиками с накрашенными черным лаком ногтями. — Столько времени потрачено на глаза, и теперь приходится прятать их под маску. Возможно, позже — когда пропоет петух и все снимут маски… Вперед, дорогуша.

Лизетт держалась рядом с подругой. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Когда они вышли на свет, стало очевидно, что под шелковыми пижамами у них ничего нет.

Но наткнувшись на других гостей, девушка решила, что они могут не опасаться оскорбить чью-либо скромность. Как и обещала Мидж, тут годилось все что угодно, лишь бы понеобузданнее — если их костюмы еще могли кое-как сойти за уличную одежду, многим гостям пришлось воспользоваться раздевалками наверху.

Мускулистый молодой человек, облаченный лишь в кожаную набедренную повязку и пояс для меча с висящим на нем широким палашом, спустился по лестнице, ведя за собой на цепи покорную девушку со скованными запястьями; не считая кандалов, на ней было лишь несколько лоскутов кожи. Парочка в панковской упряжи презрительно плюнула им вслед; девушка щеголяла в шортиках, украшенных бритвенными лезвиями, и трико, возможно просто нанесенном на голое тело краской из баллончика. Две красотки в старомодных вечерних платьях стиля «нью лук»[45] от Кристиана Диора бросали с верхней площадки томные кокетливые взгляды на полуобнаженного меченосца; Лизетт заметила их характерно широкие плечи и адамовы яблоки и почувствовала укол зависти — гормоны и хирургия обеспечили им великолепную форму — ей такой нипочем не добиться.

В большой комнате на первом этаже — Лизетт предположила, что на самом деле это бальная зала, хотя первые жильцы дома скорее сочли бы сегодняшний бал пляской смерти, — выступала группа новой волны «Игла». Несмотря на то что децибелы сильно перехлестывали за болевой порог, большинство гостей собрались тут. Остальные, разбившись на маленькие группки потише, зависали в других комнатах. А здесь больше половины народу танцевали, а прочие стояли у стен, пытаясь разговаривать. Дымок марихуаны почти терялся в зловонном тумане, сочащемся из британских сигарет.

— Вон Мидж и Фиона, — прокричала Даниэль в ухо Лизетт. Она энергично замахала руками и нырнула в толпу, лавируя между танцующими.

Мидж надела элегантное, искусно сшитое средневековое платье — тяжелая парча ниспадала на пол, подчеркивая обнаженную грудь. Свои светлые волосы она спрятала под конической шапочкой со струящейся сзади вуалью. Фиона прислуживала ей в образе мальчика-пажа.

— Вы только что приехали? — спросила Мидж, окидывая неодобрительным взглядом костюм Лизетт. — Шампанское там, на серванте. Погодите, я позову одну из этих прелестных французских горничных.

Лизетт ловко ухватила два стакана с проносящегося мимо подноса и передала один из них Даниэль. Разговаривать в таком шуме было невозможно, но с Мидж ей и так не о чем беседовать, а Фиона — всего лишь безгласная тень.

— Где наша хозяйка? — спросила Даниэль.

— Еще не спустилась, — ухитрилась провопить Мидж. — Бет всегда выжидает, чтобы устроить грандиозный выход своей мелкой персоны. Ты ее появления не пропустишь.

— Кстати, о появлениях… — Лизетт кивнула на пару, только что ступившую на танцплощадку. Женщина была в фуражке офицера СС, сапогах выше коленей, черных брюках и подтяжках, крест-накрест пересекающих ее голую грудь. Она ехала верхом на своем компаньоне-мужчине, оседланном, с уздечкой во рту и еще несколькими элементами кожаной упряжи на теле. — Не знаю, эксцентрично это или просто вульгарно, — заметила Лизетт.

— Не слишком похоже на чаепития в женском клубе у тебя дома, да? — хмыкнула Мидж.

— А кокс тут где-нибудь имеется? — быстро вмешалась Даниэль.

— Недавно был. Посмотри в библиотеке — ну, в комнате сразу под раздевалками.

Лизетт проглотила шампанское и, прежде чем последовать за Даниэль вверх по лестнице, раздобыла себе вторую порцию. Мужчина в рыболовных сетях, мотоциклетных ботинках и жилете, сооруженном в основном из цепей и нацистских медалей, схватил ее за руку, видимо желая потанцевать. Маску ему заменяло с фунт теней для век и черной губной помады. Лизетт крикнула невнятное, все равно никому не слышное извинение, зажала пальцем ноздрю, наглядно втянула воздух и кинулась догонять Даниэль.

— Ты только что отшила Эдди Зубастика, солиста «Трепанов», — сообщила ей Даниэль. — И почему он не поймал меня!

— Ты еще получишь свой шанс, — успокоила подругу Лизетт. — Кажется, он идет за нами.

Даниэль мгновенно остановилась.

— Есть понюшка, крошки. — Эдди Зубастик постучал серебряной ложечкой по пузырьку, висящему у него на груди среди цепей.

— Мы просто не могли больше выносить шум в зале, — объяснила Лизетт.

— «Игла» — дерьмо. — Эдди Зубастик обвил ручищами талии обеих — девушек, подталкивая их вверх по ступеням. — Вы гребаные сестренки? Я бы вам вставил.

Слава богу, в библиотеке оказалось полно народу — Лизетт решила, что ей не хочется уединяться с Эдди Зубастиком. Дюжина или больше гостей собрались здесь, энергично нюхая и не менее энергично разговаривая. За столом две из вездесущих горничных деловито заготавливали белые дорожки на зеркалах и раздавали их гостям, чье число оставалось более или менее постоянным, поскольку люди то забредали сюда, то покидали комнату. Сигарный ящик предлагал всем желающим туго свернутые косяки.

— Тайские, — причмокнул Эдди Зубастик, сгреб пригоршню самокруток, сунул по одной в губы подруг, а остальные запихнул себе под жилет.

Даниэль хихикнула и убрала косяк в портсигар. Отстегнув от цепи серебряную трубочку, Эдди втянул в ноздрю две толстые полоски с одного из зеркал.