— Я тоже могу играть в такие игры, маленькая шалунья! — Он покрепче обхватил ее за талию и безошибочно нашел самое чувствительное ее местечко прямо подголовкой его фаллоса. Движения его пальца заставили ее выгнуть спину от нестерпимого желания. Он внезапно остановился, и она даже вскрикнула от отчаяния.
— Дай мне кончить! — выдохнула она.
Прижавшись губами к ее уху, он сказал:
— Все в моей власти. Я пока еще не готов. — Он поднял ее из воды и поставил на кромку бассейна, потом одним движением сильных рук выпрыгнул сам. Схватив большое полотенце и флакон с маслом, он хотел было броситься в погоню за ней. Но Диана не побежала. Подошла к нему и прижалась всем своим нежным телом.
— Эгоист и животное, — игриво прошептала она.
— Совсем не эгоист, любимая. Я еще никогда не был таким щедрым. Я все отдам и буду продолжать отдавать, пока ты сможешь принимать меня.
Он подхватил ее на руки и отнес наверх, в опочивальню. Там он расстелил полотенце у камина и положил на него Диану. Налив на ладонь миндального масла и согрев его у огня, он принялся сильными движениями делать ей массаж.
— У тебя такая светлая и гладкая кожа. Надеюсь, она не загрубеет от резких морских ветров.
Диана потянулась, как кошка, которую гладят.
— Ты можешь это делать каждый вечер, тогда не загрубеет, — промурлыкала она.
Он засмеялся над ее наивностью.
— На корабле нет времени долго и медленно заниматься любовью. Может, быстренько, у стены каюты…
— М-м-м… что же, может, это и неплохо.
— Хватит, чтобы разогреть кровь, во всяком случае, пока мы не войдем в воды Внутреннего моря, где всегда солнце.
— Мы называем его Средиземным, — пробормотала она, с трудом следя за нитью разговора, изнемогая от желания.
— Означает то же самое — Внутреннее море, — заметил Маркус, вновь добираясь до ее укромного местечка кончиками пальцев. Он провел ими по каждой розовой складке, как по лепесткам цветка.
От тепла камина запах миндаля в воздухе усилился. Она уже прерывисто дышала, с трудом сдерживаясь, чтобы не взмолиться.
— Почему ты выбрал миндаль?
— Мне нравится его аромат, — — хрипло ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее грудь, и с наслаждением ощущая губами, как твердеют соски. Его язык оставил влажную дорожку на ее груди, потом на животе и дальше до самого лобка. Диана вонзила ногти в ладони, чтобы не закричать, пока его быстрый язык слизывает миндальное молочко с лепестков ее трепещущего цветка.
— Марк… Марк… Маркус… — Его имя звучало, как заклинание. Диана вцепилась руками в его густые волосы, побуждая его не останавливаться, поглотить ее целиком. Из-под отяжелевших век она смотрела на его темную голову между своими ногами и с трепетом сознавала, что то, что он сейчас делает, самая интимная, самая замечательная услуга, которую только может оказать мужчина женщине. Она уже не могла больше сдерживаться и, пронзительно вскрикнув, выгнула спину, сотрясаясь от оргазма.
Маркус немедленно переместился так, чтобы губами заглушить ее крики. Она ощутила свой вкус на его губах, и это снова подняло в ней волну желания, еще более жаркую и яростную, которую уже нельзя было погасить языком.
Но ее страсть бледнела в сравнении с его. Он овладел ею грубо, причем его движение подвинуло ее опасно близко к огню. Она была охвачена таким яростным желанием, что обвила ногами его торс и выгнулась так, чтобы вобрать его в себя как можно глубже.
Маркус все никак не мог насытиться, он уже не сдерживал свою недюжинную силу. Но Диане все было мало, она требовала еще. Закинув лодыжки на его широкие плечи, она полностью открылась перед ним. Он продолжал с силой двигаться, пока любовь совсем не опьянила их, пока не довела до безумия. Острые ощущения сотрясали их тела и исторгали громкие крики из их груди задолго до бурного оргазма.
Потом они лежали, бездумно и бессильно. Лежали неподвижно, ожидая, пока все вокруг них перестанет кружиться и встанет на свои места. И тут будто дьявол попутал Маркуса спросить:
— Хочешь еще?
Диана была полностью удовлетворена и знала, что Маркус чувствует то же самое. Говорить она не могла, лишь медленно покачала головой.
— Я тоже, — признался он с глубоким вздохом удовлетворения.
Но тот же самый искуситель явился Диане, и она улыбнулась своей таинственной улыбкой.
— Очень жаль, Маркус, дорогой, — прошептала она, — потому что я неожиданно полюбила вкус миндаля. — Одним гибким движением она села и окинула взглядом из-под припухших от страсти век его великолепную фигуру. Он с беспокойством увидел, что ее рука потянулась к флакону с маслом. Он боялся, что ему не достигнуть возбуждения без длительного отдыха.
Она встала около него на колени и по капле вылила масло ему в пах, затем нежными поглаживаниями растерла его твердый живот и мускулистые бедра. Игриво дотронулась пальцами до поникшего фаллоса, мирно отдыхающего от тяжких трудов, и, к его изумлению, тот немедленно проснулся. И не просто сонно зашевелился, а воспрянул мгновенно, снова готовый к нападению.
Она склонила голову и, облизав губы в предвкушении, заметила:
— Я снова хочу побыть рабыней. — Начав с основания, она провела языком по всей длине его напряженного фаллоса и, дойдя до головки, ласкала ее круговыми движениями, пока не нашла крошечное отверстие. Потом она повторила процедуру в обратном порядке, умудрившись сделать ее еще более эротичной.
Ее язык скользил, подобно чувственной змее, заставляя его плоть пульсировать и дрожать от страсти. Маркус закрыл глаза и застонал, горло перехватило от наслаждения. А когда она охватила его плоть своим жарким ртом, он крикнул, чтобы предупредить ее:
— Я сейчас кончу.
Она подняла голову на мгновение, чтобы повторить его же собственные слова:
— Все в моей власти. Я пока еще не готова…
Проснувшись утром, они обнаружили, что все еще лежат обнявшись перед потухшим огнем. Диана густо покраснела, когда Маркус пробормотал:
— Мы вчера даже не добрались до постели. — Он поцеловал кончик ее носа. — Я тебя обожаю! — Ему нравилось, когда она краснеет, а она всегда вспыхивала, когда считала, что они чересчур откровенны в своей любви…
Из крепости поступило сообщение, что срочно требуется присутствие Маркуса. Диана озабоченно нахмурилась, но он успокоил ее:
— Сегодня наш последний день. Я быстро разберусь и вернусь.
Прибыв в крепость, он выяснил, что проблема cложнее, чем ему хотелось бы.
Центурион его первой когорты ждал его с плохими новостями.
— Примипил, ваш брат, Петриус, приехал рано утром и упал с лошади без сознания. Его отнесли в лазарет, чтобы обработать раны.