Читать интересную книгу "Forbidden Sweetness - Юлия И. Леманн"

милый. Твоя девочка не способна на подлость, так, кажется, ты говорил? — с каждым словом ее тон все больше повышается, заставляя вздрагивать от безобразной правды. — Инцест, это, по-твоему, не подлость? — не скрывая отвращения, уточняет мама. — Мало этой мерзавке тебя, так она и Эйдена у меня забрала. Всех, кого я люблю, — выкрикивает она с каким-то отчаянием. — Слышишь, Роберт, всех.

— Теа? — удивленно смотрит на меня папа, но я не способна ответить. Отвожу взгляд и только сейчас понимаю, ЧТО сказала мама.

— Что значит, вся в мамашу? — вместо голоса, тихий шепот.

Папа делает шаг ко мне, но я не хочу касаний. Не сейчас. Мне страшно. Хочется расплакаться, закрыть уши руками и претвориться, что ничего не слышала. Словно заведенная, качаю головой, отрицая приходящие на ум объяснения, стараюсь отгородиться от происходящего, отступаю назад, выставив руки в защитном жесте.

— То, что ты нам никто, — с холодной яростью отвечает мама. Нет, не мама, Элен. Она успокоилась, выплеснув содержимое вскипевшего котла на меня, взяла под контроль свои эмоции и теперь подбирает куда более обидные фразы. — Выродок. Дочка его любовницы, — кивает Элен на побледневшего папу. — Всю кровь мне выпила своим появлением, дрянь.

— Элен, замолчи.

Безжизненный тон папы не вызывает эмоций. Слишком много информации, слишком сильное потрясение, сознание в попытке спастись от истерики заковывает чувства.

— Не смей затыкать меня, — шипит Элен. — Я молчала, Роберт. Пошла тебе на уступку, и чем нам отплатила эта сучка? Угадай, на чью сторону встанет наш сын? Это ты виноват.

Ноги, наконец, отмерзают. Больше не в силах находиться рядом с этой женщиной, в этом доме. Мне нужен воздух, успокоить головокружение, сделать хоть один полный вздох. Словно в трансе делаю шаг из кухни, иду все быстрее, не замечаю, как перехожу на бег. Не обращаю внимания на обеспокоенный оклик папы, глумливый смех матери. Мне нужно уйти, спастись от этого безумия. Не оглядываюсь на дом, убегая от открывшейся правды. Так жаждала узнать причину ненависти? Стоило это того? Из горла вырывается всхлип, прохладный ветер шевелит волосы, стирает вновь появившиеся слезы, а в голове отчаянно бьется всего одна мысль: «Убраться отсюда подальше».

Глава 20

— Эйд, ты чего стоишь, как вкопанный? — врывается в разрозненные мысли голос Кая. — Тащи сюда свою задницу.

Не двигаюсь с места. Неотрывно смотрю на потухший экран смартфона, стараясь подавить поднимающуюся волну гнева.

На хрена мне весь этот геморрой? Какого черта всем приспичило привлечь мое внимание конкретно теперь, когда все мысли и инстинкты настроены на предстоящее развлечение. С губ срываются злые маты, не способные выразить и сотой доли моего недовольства. Непонятные слова отца напрягают. Недосказанность выводит из себя.

Какого хрена звонить с просьбой немедленно появиться дома, не постаравшись дать хоть какое-то объяснение отрывочным фразам? Нагнетать атмосферу взволнованным тоном? Бесит.

Сжимаю телефон крепче, отстраненно думая, какая сила требуется, чтобы тот не выдержал давления. В организме просыпается очередная волна жажды никотина. Игнорирую Кая с его требованиями, направляясь на выход.

Свежий вечерний воздух приятно холодит тело. Прикуренная сигарета мелькает оранжевым огнем, отвлекая на себя внимание. Ее дым проникает в легкие, обжигает горло от излишне сильной затяжки. Кручу в свободной руке телефон, стараясь понять из короткого разговора, так ли серьезны проблемы. Явно слышная истерика матери на заднем фоне, беспокойство отца… Все это не вызывает и капли волнения. Возможный скандал не затрагивает. Равнодушен ко всему, что не трогает меня лично. Легко отношу потенциальную ссору родителей к этой категории. Единственное, что беспокоит, шевелится проклятым червем сомнения внутри, — присутствие там Теи.

Мысль, что они могут задеть ее, поглощает, заставляя нервничать.

Еще одна глубокая затяжка и набираю ее номер, раздражаясь от размеренных гудков. Вторая, третья, четвертая попытки дозвониться так же терпят крах под издевательский механический голос, предлагающий оставить сообщение.

— Твою ж мать, — шиплю сквозь зубы, стараясь погасить поганое ощущение чего-то нехорошего.

— Что с тобой творится?

Кери появляется неожиданно. За борьбой с собственным беспокойством не замечаю ее приближения. Теряю бдительность, что еще больше ввергает в раздражение, граничащее с едва ощутимым бешенством.

Игнорирую вопросительный взгляд девушки, продолжая раз за разом набирать номер малышки. Ее молчание нагнетает обстановку, рождая далеко не лучшие предположения о его причине.

Смиряюсь с ослиным упрямством Ти, набирая номер отца.

— Почему Теа не берет трубку? — стальные ноты в голосе разрезают уютную тишину вечера.

— Эйден… — ненавижу, когда вместо конкретных слов, мнутся в попытке потянуть время. Едва сдерживаю едкие фразы, готовые сорваться с губ. — Просто приезжай домой, — вздыхает отец, — я тебе все объясню.

— Папа, я кажется задал определенный вопрос, — стараюсь говорить спокойно, проглатывая ругательство. — Где Теа?

— Убежала.

— Убежала? — ироничное удивление слишком откровенно. — И с чего бы ей вдруг убегать из дома? — вкрадчиво интересуюсь, напрягаясь от возможной причины.

— Это не телефонный разговор, Эйден, — в голосе отца проскальзывают знакомые стальные ноты. Явный признак сильного волнения. — Лучше тебе скорее оказаться дома. Теа убежала в расстроенных чувствах, и даже, если бы я сейчас мог пойти ее искать, я понятия не имею, где она может быть.

Отключаю телефон, не дослушав. Шиплю от обжегшей пальцы сигареты, которую давно следовало выкинуть.

Убежала. Это настолько не похоже на Тею, с ее мирным, спокойным характером, что не оставляет сомнений в серьезности ситуации.

— Эйд, — снова привлекает внимание Кери. Смотрит внимательно. Впервые прожигает пронзительным взглядом, который выдает, что передо мной давно не беззаботная девочка, какой Кер способна показаться на первый взгляд. Опытный игрок, не прощающий ошибок. — Такие, как мы, не имеем права на слабости, Эйден. Ты ведь помнишь об этом? — говорит с нажимом, не отпуская моего взгляда.

Мысленно согласен с ней. Давно придерживаюсь подобного принципа, однако жизнь — сука с довольно извращенным чувством юмора, обожающая вносить свои коррективы, крушить незыблемые стены убеждений и правил. К собственному неудовлетворению имею сильную слабость, все больше разрастающуюся внутри. Давно посеявшую семена своего правления.

— Человеческий фактор, Кер, никто не отменял, — говорю равнодушно, не выдавая лихорадочной работы мыслей.

Нельзя уходить сейчас. Что бы не случилось с Ти, не имею права в угоду собственным чувствам ставить под угрозу общее дело. Дело на первом месте, так должно быть. Невзирая на прогрессирующий эгоизм, не настолько беспринципен, чтобы сорваться с места, не имея веских причин. И так довольно часто исчезаю, повинуясь неоправданным прихотям.

Глубоко вдохнув, возвращаюсь в здание. Руки сами выполняют свою задачу, вводят коды, позволяющие проникнуть в защитную систему музея. Мелькающие строчки на мониторе втягивают в процесс, возвращая былое возбуждение. Тревога не уходит, но