Читать интересную книгу Рок-н-ролл под Кремлем - Данил Корецкий

– Ты здорово о безопасности думаешь! Был бы газ – мы бы уже в шкварки превратились!

– Ладно, ладно, – примирительно произнес Хорь. – Так чего ты хочешь?

– У меня в сумке двадцать метров шнура, – сказал Леший. – И семь свежих батареек. Если хочешь, оставайся здесь, подстрахуешь меня на всякий поганый случай.

– Пусть тебя в морге страхуют, – отмахнулся Хорь.

Он встал, отряхнул колени и направился к выходу из сарая, где стояли сумки с инструментом. Там Хорь принялся что-то искать, перебирать, гремя железом.

– Ну тебя в жопу, Леший! – крикнул он оттуда. Минуту спустя вернулся с мотком страховочной веревки и сказал:

– Я тоже лезу с тобой.

– А рука? – спросил Леший.

– А что рука? Рука как рука. Не отсохла еще…

Они закрепили шнур на дверном косяке и оставили на краю ямы запасной налобный фонарь с горящей лампочкой – в случае чего он будет их маяком – нет, больше чем маяком – путеводной звездой на дороге от смерти к жизни…

Первым спустился Леший. Уже на шести метрах он нащупал под ногой опору, но это был хлипкий холм из мокрого песка и мусора. Ниже на два метра шла твердая, как камень, глина. Леший приземлился там. Свистнул Хорю. Через три минуты Хорь уже стоял рядом с ним.

– Смотри, – руководил Леший, освещая фонарем спуск. – Вот глиняный «язык» пошел, пошел… Вниз и влево повернул. Видишь? И дальше, смотри – там кладка наружу проступает. Пунцовый кирпич, старый. Увидел?

– Ну, – сказал Хорь.

– Вот туда и пойдем.

Они оставили веревку висеть, где висит, и спустились по «языку» вниз, где покатый бок промоины упирался в почти вертикальную стену из земли, глины и мусора. Пахло здесь вполне пристойно – обычный запах подземелий. Омывая кирпичную кладку, выступающую из стены, бежал окутанный паром веселый ручей.

– Теплотрассу пробило где-то, – Леший поставил сапог поперек потока, вода тут же обогнула его и побежала дальше. – Течет и течет, день за днем, год за годом. Вот так в один прекрасный день вся Москва когда-нибудь уйдет под землю. Был город – и нет города. Только легенда…

– А под землей их будем ждать мы, диггеры, – хохотнул Хорь.

Кувалду пришлось оставить наверху, с собой они взяли только две кирки с короткими ручками. Старый, размякший под горячей водой кирпич крошился легко, как мыльный камень. За четверть часа они сделали вполне приличный лаз, за которым открылись гирлянды жирных черных кабелей, и, раздвинув кабели, пролезли внутрь.

Внутри было тесно и влажно. От стены до стены – не больше двух метров. Под ногами хлюпала вода, но пол был из ребристой чугунной плитки, как на каком-нибудь химпредприятии. И все стены увешаны кабелями, тянущимися из мрака и уходящими во мрак.

– Лампочка, – сказал Хорь, протягивая руку вверх.

Над самой головой висела обычная лампочка, спрятанная в каркас из металлической сетки. Хорь снял сетку и выкрутил лампочку.

– Главмосэнерго, 1959, серия ШВ, 60 ватт, – прочел он надпись на стеклянной колбе. – Давно же они тут лампочки не меняли. Эй, электрик!..

Он хотел швырнуть лампочку в проход, но Леший забрал ее, внимательно осмотрел под светом налобника, потряс и вкрутил на место. Лампочка вдруг мигнула, нарисовала в темноте розовато-красную дугу, погасла… и – загорелась. Она светила ярко и ровно, а вслед за ней, вырывая из темноты уходящий вдаль коридор, загорелись другие лампочки – одна, вторая, третья, четвертая. Словно невидимый хозяин этого спящего подземелья вдруг очнулся и решил проверить: а ну, кто здесь шумит?

Леший и Хорь стояли друг против друга, жмурясь от режущего глаза света и сыпля междометиями. Потом воровато огляделись. В самом деле – сейчас, при свете двухсот сорока свечей, они здесь были посторонними. Если не сказать больше.

С одной стороны коридор уходил в никуда – там света не было. С другой – упирался в ржавую металлическую дверь.

– Сюда, – Леший показал в сторону двери.

Внутренний замок здесь был, но сердечник то ли проржавел насквозь, то ли вообще отсутствовал. Леший констатировал, что дверь не заперта, – однако и открываться она не желала. То ли петли заржавели, то ли с обратной стороны дверь была закрыта на щеколду или завалена чем-то тяжелым. Леший ударил пару раз киркой, потом сумел-таки поддеть ее и чуть сдвинуть внутрь. Там слышался какой-то гул. В открывшуюся щель Хорь просунул свою кирку и расширил ее еще немного. При этом что-то тяжело заскрежетало.

– Там не пускает что-то, – натужно просипел Хорь, мужественно сражаясь за миллиметры. – Точно хреновина какая-то…

– Подвинем, – сказал Леший. – Сейчас.

Он ушел и вскоре вернулся с обрезком стальной трубы. Чтобы просунуть трубу, пришлось еще немного расширить щель. Помучились с полчасика – расширили в конце концов. Просунули. Навалились вдвоем – раз-два-дружно! – и дверь отозвалась жутким строптивым воем, от которого свело скулы.

С той стороны было чисто, сухо и шумно: работал какой-то мотор. Или несколько моторов. Пространство в двадцать, от силы тридцать квадратных метров. После привычных тоннелей, узких коридоров и «ракоходов» оно показалось пугающе огромным. Бескрайним. Под высоким потолком светила тусклая лампочка.

– Это же вентиляционная камера, «вентиляха»! – крикнул Хорь, разбудив короткое эхо.

Леший приложил палец к губам: тихо. Скрученные в гигантские жгуты трубы, гудящие электромоторы, красные глазки светодиодов вдоль стен – все работает! Все живое! Напротив двери, через которую они вошли сюда, полностью закрывая ее своей громадиной, стоял узел от «вентиляхи» размером с комбайн. Удивительно, как им удалось сдвинуть с места этот кусок железа.

– Про эту дверь все давно забыли, наверное, – предположил Хорь. – И ход забросили… Какой там год стоял на лампе? Пятьдесят девятый? Во, с пятьдесят девятого никто ни ногой…

– Может быть, – отозвался Леший из дальнего угла вентиляционной. – Теперь отсюда ходят…

Он потрогал обитую железом дверь, расположенную в противоположной стене. Дверь была заперта, рядом висел салатово-зеленый щит с множеством кнопок.

– Только эту дуру железную, что мы двигали, ее не в пятьдесят девятом бросили. В пятидесятых вентиляция другая была и трубы такие еще не катали…

– Ну ладно, сейчас опять лекцию на полчаса задвинешь… – проворчал Хорь. – Ты лучше скажи, что это за игрушки елочные здесь моргают? Я ни в одном бомбаре таких не видел. Морг-морг-морг. Дискотека прямо…

Он показал на пластиковые коробки со светодиодами, вывешенные на стенах.

– Датчики какие-то. Не знаю, – сказал Леший, не оборачиваясь. – Датчики движения. Или датчики температуры. Акустические датчики… На противопожарную систему не похоже, там все проще.

Он приподнял стеклянный колпачок над одной из кнопок на щите, постоял в задумчивости и вернул колпачок на место.

– Не знаю, Хорь. Ты там стоишь, вот ты и разберись. Буквы почитай, цифры всякие…

– Здесь ничего не написано. По-английски только. «Меню», «аларм», «резет»… Нет, ты что – серьезно? – дошло вдруг до Хоря, и он застыл в напряженной позе. – Датчики движения? А если здесь и самострелы где-то спрятаны? Ты че, Леший? Найдут потом, как Люсика этого, на свалке…

– Нас бы уже пристрелили в таком разе. Десять раз.

Леший отошел от щита. Остановился, обернулся и еще раз глянул на него в нерешительности.

– Нам не самострелов надо здесь бояться, а людей в погонах. Там кнопка общей тревоги, – он кивнул на щит. – И система экстренной связи. Ты видел такое в бомбарях? Я – нет. Это мы не в бомбарь угодили, Хорь. Это мы куда-то в другое место угодили…

Он вернулся к товарищу, продолжающему изображать каменную статую.

– Точно. На хер бомбарю такая атомная вентиляция? – тихо произнес Хорь, покосившись на мощные сплетения труб с округлыми задницами электродвигателей. – Это ж ураган, а не вентиляция.

– Вот-вот, – сказал Леший. – Такие движки хоть сто, хоть двести бомбарей запросто пропылесосят.

Он заметил пятно жвачки, которую Хорь успел прилепить над входом, содрал ее и приклеил Хорю на лоб.

– Пошли отсюда, – сказал он. – Жопой чувствую, уходить надо. Ты радио слышишь?

– Какое радио? – не понял Хорь.

– Не знаю. Откуда-то «Маяк» шпарит, Твардовского читают. Здесь точно где-то «погоны» сидят, дежурят, чаек попивают… Мы ведь шли на север, верно? Значит, сейчас, по идее, где-то в районе Девичьего Поля… До Садового кольца рукой подать. А там и Лубянка, и Кремль… Ты что, Хорь, в самом деле ничего не слышишь?..

Хорь поднял голову, прислушался.

– Не. Хотя… Елки!.. Нет. Нет… Да! Слышу!

– Не ори.

– Подожди, Леший, а если это то самое, из-за чего овчарка сбрендила, ну, эмгэушников этих… Помнишь? Ну, излучение… Может, они тут волнами какими-то нас поливают? Может, это только кажется, что радио, а на самом деле…

– Пошли, – перебил его Леший и, схватив за рукав, потащил к двери.