— Вот так-так! — сказал он жизнерадостно. — Одно время, парень, я думал, что ты уже не очухаешься, но лучше рома ничего нет, если кто попал в переделку. Ты, правда, только лизнул, потому от этого и было мало пользы. Я тут принес тебе укрепляющего, чтобы ты не смотрелся таким дохляком. Если тебя посадить, ты бы выпил, а? — Не сразу, — сказал герцог. — Поставьте на пол, пожалуйста. Мистер Шифнел усмехнулся, глядя на него сверху вниз. — Не нужно только выставляться, парень. Тебе хорошенько врезали, и, если хочешь выкарабкаться из этой кельи живым, тебе придется постараться. Кстати говоря, есть кое-кто, кому ты живой не нужен, но я не хочу, чтобы ты думал, будто я один из них, потому что это не так. Ты выпьешь вот это и тогда, может, будешь способен говорить о деле, за этим я сюда и пришел.
Пока он бойко управлялся с пространной речью, не многое из которой было понятно его пленнику, герцог тайком оглядывал помещение. Оно было вымощено каменными плитами и не имело окон. Единственным выходом из него была дверь, через которую вошел этот разбойник и от которой у него висел на поясе огромный ключ. Так как дверь отворялась внутрь, немного было шансов прорваться через нее. Крыша помещения была изогнута; эта большая комната, по-видимому, использовалась для хранения разнообразного хлама. Сломанный стул, горка заржавленных кастрюль, мешки, старая метла, какие-то банки, части развалившихся бочонков и ящиков, пустые бутылки, — вот и все, что в ней содержалось, не считая матраса, на котором лежал герцог.
Осмотрев помещение, герцог перевел взгляд на мистера Шифнела, который присел рядом с ним на сложенный мешок. Он увидел, что за голенище его сапога заткнут пистолет, и сказал:
— Когда я в первый раз вас увидел, я подумал, что вы конюх, но, кажется, я ошибся: вы разбойник с большой дороги.
— Тебе без разницы, чем я занимаюсь, — отозвался Шифнел. — Может, еще не успеет пройти много времени, и я стану джентльменом и буду жить, как мне вздумается.
— Может быть, — согласился герцог. — Или, может быть, вы будете на пути в Ботани-Бей. Никогда нельзя сказать наверняка.
— Собака лает — ветер носит, — ответил мистер Шифнел. — Имей в виду, что я тебя не упрекаю за то, что ты ворчишь! Не так уж приятно, когда тебя выбивают из строя, а ты еще юнец. Но не беспокойся, парень! Ты хорошо снаряжен, и тебе ничто не помешает смыться отсюда, как только скажешь слово. Человек, который хочет вынести тебя вперед ногами, сейчас уехал. Но он вернется, и тебе было бы лучше убраться отсюда, пока он здесь не объявился. Может, оттого, что ты простак, а, может, бойцовый петух, вполне возможно, что так и есть, но ты мне нравишься, будь я проклят, если нет! И мне бы не хотелось, чтобы тебя закопали в могилу раньше времени. Ты даешь мне в лапу, парень, и даешь прилично, а я разрешаю тебе уйти, пока не вернулся этот человек.
— Как долго я здесь нахожусь? — спросил герцог, словно не заметив последних слов.
— Ты здесь с одиннадцати часов вчерашнего вечера, и похоже…
— А сейчас сколько времени? — перебил герцог, доставая часы, которые остановились. — Я должен поблагодарить вас, кстати, за то, что вы не украли мои часы!
— Эй, не так уж много найдется людей, которые не стянули бы их у тебя вместе с наличными, — честно сказал мистер Шифнел. — Я не понимаю, какая тебе разница, сколько времени, потому что в этом ящике это совершенно все равно, но если тебе так уж хочется знать, то сейчас почти десять часов утра. Отличный солнечный денек, солнце сияет, птички поют. Денек в самый раз, чтобы порезвиться на свободе!
Герцог установил часы и завел их. Мистер Шифнел посмотрел на них тоскливым взглядом.
— Редкая вещица, — вздохнул он. — Мне большого труда стоило не стянуть их.
— Не огорчайтесь! — ответил герцог, садясь с усилием. — Вы можете взять их и мои карманные деньги впридачу, если оставите дверь незапертой.
Мистер Шифнел снисходительно улыбнулся.
— Я заглядывал в твои карманы, и мне не нужны кругляки, я хочу бумажки.
Герцог поднял чашку с питьем и решительно глотнул.
— Сколько? — полюбопытствовал он.
— Что ты скажешь о пятидесяти тысячах желтеньких? — предложил мистер Шифнел.
— Я благодарю вас за такую высокую оценку моей персоны, но, боюсь, я столько не стою.
— Тогда тридцать! — сказал мистер Шифнел. — Тридцать тысяч за такую важную шишку, как ты, не больше, чем шиллинг за меня!
— О, я не могу заплатить и половину тридцати тысяч! — вздохнул герцог, делая еще несколько глотков.
— Чушь! — презрительно ответил мистер Шифнел. — Ты мог бы выложить и в два раза больше!
— Нет, пока мне не исполнится двадцать пять, — сказал герцог. Спокойствие в его голосе заставило мистера Шифнела немного отступить. Ему казалось очень неправильным, что этот хилый щеголь не понимает опасность своего положение. Он указал ему на это. Герцог рассеянно улыбнулся и продолжал прихлебывать питье.
— Не хорошо так меня надувать, уж мне-то известно, что ты самый богатый малый в округе! — мистер Шифнел был уязвлен.
— Да, я очень богат, — согласился герцог. — Но я еще не распоряжаюсь своим состоянием, вы знаете.
— Найдутся те, которые заплатят за тебя, и с радостью, чтобы ты вернулся к ним живой и невредимый!
Герцог, казалось, обдумывает это.
— Но, может быть, они не захотят, чтобы я вернулся, — предположил он.
Мистер Шифнел был сбит с толку. Ему начинало казаться, что идеи его сообщников, которые он считал дурацкими, не были такими уж дикими. Все-таки хотя мистер Ливерседж мог вернуться, нагруженный мешками с деньгами, которые даст ему благодарный кузен герцога, у мистера Шифнела было сильное подозрение, что его доля в этом богатстве может не соответствовать его заслугам. Он подумал, что было бы гораздо лучше для него увезти герцога из его темницы и прикарманить выкуп, прежде чем мистер Ливерседж вернется. Он будет иметь поддержку мистера Миммза, он знал, потому что, хотя мистер Миммз непременно потребует своей доли, он был против, чтобы герцога убивали в его владениях, и смертельно боялся серьезного столкновения с законом. Он печально покачал головой и сказал, что сам не знает, что еще предстоит пленнику. Но герцог не видел никакой выгоды для своих захватчиков от убийства и решил, что его тюремщик, давая понять, что от него могут неожиданно избавиться, делает это для того, чтобы запугиванием заставить его согласиться на выплату грабительского выкупа. Он допил горячую жидкость и поставил чашку на пол.
— Лучше тебе подумать об этом, парень! — сказал мистер Шифнел. — Больше у тебя не будет никаких занятий, так что не торопись! Сейчас я ухожу по делам, и ты меня не увидишь, и никого другого, — пока я не принесу тебе ужин. Пожалуй, тогда ты будешь рассуждать иначе.