Читать интересную книгу Выбор шатеры - Яна Ясинская

Эван послушно заваливается на узкую кровать, стоящую неподалёку от камина. Анигаю и Дэрэку достаются по старому дивану. Нам с Мэд везёт больше: в нашей комнате стоит огромная двуспальная постель, на которую мы, после того, как нам удаётся с помощью принесённой горячей воды принять некое подобие душа, заваливаемся спать.

Вот только заснуть сразу не получается. Анигай, которому выпала очередь после меня принимать водные процедуры, отчаянно бренчит ковшом в уборной — небольшой комнатушке, похожей на кладовку. Слышится грохот, ругань. Обеспокоенно подбегаю к двери.

— Эй, ты там жив?

— Жив, жив, — бурчит брат. — Ты мне лучше скажи, куда мыло засунула?

— Под вторым тазиком лежит.

— А зачем всю горячую воду выплескала? — продолжает ворчать он. — Сколько раз я тебе раз говорил, чтобы ты горячей воды мне больше оставляла?

— Ой, подумаешь, ца-ца! — фыркаю я. — В конце концов, ты парень, нужна вода — сам за ней вниз спустишься!

— Вот послал же Отар сестрёнку! — с психу фыркает Анигай. Через дверь слышно, как он оказывает себя ковшом воды. — Надо было тебя в детстве подушкой придушить!

— Ага! И кто бы тебе тогда грязные трусы стирал?! — смеюсь я. — Думаешь, наша беспутная мамаша о тебе лучше бы позаботилась?!

Дурацкий слишком насыщенный день! Дурацкая усталость! Я так вымоталась в этом Сумрачном лесу, что совсем забыла…

… я не одна в комнате.

— Мамаша?!

Изумлённый голос Мэд застаёт меня врасплох. Медленно оборачиваюсь. Передо мной, кутаясь в простыню, стоит обескураженная шатера.

— Я правильно поняла, — холодно уточняет она, — вы с Анигаем, что… Родня?!

* * *

Вот уж не думала, что Мэд так болезненно среагирует на новость о том, что мы с Анигаем родственники.

— Это не по правилам! — возмущённая шатера, как заведённая носится по комнате, словно не может найти себе места. — В Руаре нельзя иметь семью! У меня её нет! Ни у кого её нет! А у тебя и у этого воображалы есть! Это нечестно!

— Ну, извини, — хмыкаю я, забираясь под одеяло со своей стороны кровати. — Мы с Анигаем в Руар особо и не напрашивались. Глэдис сама нас забрала.

— Почему?

По правда говоря, я вполне могла бы и не отвечать Мэдэлин. Тем более что угроза Верховного война разобраться с любым из воспитанников, кому станет известно, что мы с Анигаем родня, за прошедшие годы вряд ли утратила силу. Но с другой стороны: если уже сказала «а», то надо говорить и «б». Настырная Мэд всё равно не отстанет.

— Потому что мы дети бывшей шатеры Руара. Старуха просто поздновато узнала о нашем существовании.

— Бывших шатер не бывает! — упрямо гнёт свою линию насупившаяся Мэд. — Мы либо умираем, либо из нас делают серых прислужниц…

— … либо отправляют в ссылку в Катар. Наша мамуля, скажем так… — пытаюсь подобрать наиболее верные слова, — была не самой правильной и послушной шатерой. Она успела натворить много такого, чего ей не стоило бы творить. За это её и отправили в Катар.

По удивленному лицу Мэд заметно, что шатера пытается понять, шучу ли я или говорю серьёзно. Осознав, наконец, что мне не до шуток, приятельница меняет гнев на милость.

— Всё равно, это неправильно! Это нечестно по отношению к остальным руарцам.

— Господи! Мэд! — не выдерживаю я. — Ты родилась и выросла в Руаре! О какой честности вообще может идти речь?! Там же каждый сам за себя! Не соврёшь, не подсуетишься — живо спишут со счетов.

— В Катаре было так же?

Задумываюсь. Это даже как-то странно, но…

— Нет.

В Катаре было холодно, голодно, порой откровенно страшно. Постоянно приходилось выкручиваться, выживать. Но нет… В Катаре никогда не прокатывал номер «сам за себя». Выжить можно было только имея поддержку близких, друзей, соседей… Если бы не наш сосед — отец Марк и его небезразличие к двум абсолютно чужим ему новорожденным дарийским ребятишкам, сейчас бы нас с Анигаем не было в живых.

Это даже интересно, как бы плохо не было в Катаре, сейчас вспоминаю о нём почти с благодарностью. Я слишком поздно поняла: в Катаре было нечто, чего я так и не встретила ни в Руаре, ни в Адейре. Там была свобода.

Несмотря на силовой купол, на кучу стражников Дэбэра, в Катаре всегда можно было думать, говорить и делать, что хочешь. Потому что бояться было уже не чего. Что могли сделать с вольнодумцами? Сослать в Катар? Я вас умоляю… Мы и так находились там.

Но шатере об этом лучше не знать. Потому что… Да! Всё это не по правилам Руара, где не знают значение таких слов, как «свобода», «небезразличие», «помощь». Зачем лишний раз бередить человеку душу, рассказывая об этом? Такие понятия, как «свобода» и «шатера» всегда были, есть и будут несовместимы. Мэд при любом раскладе до конца своих дней останется частью Руара.

В отличие от меня. Должна признать: несмотря на все мои усилия и вполне искреннее желание, я так и не смогла забыть вкус свободы.

* * *

Просыпаюсь под утро от собственного сдавленного крика. Резко сажусь в постели, жадко хватая ртом воздух. Впервые за долгое время меня снова мучали кошмары. На этот раз — драги, разрывающие Эвана. Руки, ноги трясутся. Чувствую, как всю меня прошибает холодный пот.

Страшно.

Не за меня.

За него.

Я и не подозревала раньше, что настолько панически боюсь потерять своего мальчишку-альтаирца.

Вымотанная Мэд, спит, как убитая. Она не слышит моего тяжелого дыхания. Стираю пот со лба. Осторожно спрыгиваю с кровати. Босые ноги касаются холодного деревянного пола. Камин погас ещё несколько часов назад, наверное, поэтому в комнате так зябко.

Кутаясь в плед, который беру с кресла, подхожу к окну. Задумчиво смотрю вдаль: у горизонта уже брезжить рассвет. Ещё час — другой и пора отправляться в путь. Главное, чтобы Эвану не стало хуже. Иначе далеко точно не уйдём.

Беспокойство за альтаирца берёт верх. На всякий случай потихоньку заглядываю в комнату мальчишек. Невольно улыбаюсь. Тихо посапывает толстяк Дэрэка, который умудрился в какой-то немыслимой позе развалиться на старом диванчике. Анигай спит, как всегда, раскрывшись, подмяв под себя покрывало. У Эвана одеяло тоже наполовину сползло одеяло. Он, как и Анигай, вечно раскрывается во сне. Знаю это, потому что в детстве провела не мало грозовых ночей у него под боком. Грозы и молнии в Катаре всегда были пугающе сильными, как правило сопровождались ураганами. Если ещё при этом Анигай оставался на ночь у кого-то из своих друзей с рынка, я неизменно шла ночевать в дом священника. Оставаться во время бушующей стихии рядом с непросыхающе-пьяной мамашей мне не хотелось. Вдруг ещё клиента привести додумается, так и вообще посреди грозы на улице окажусь.

Не выдерживаю. На цыпочках подхожу сначала к брату, с трудом отвоёвываю у него покрывало, аккуратно накидываю сверху. Затем подхожу к альтаирцу. Тоже поправляю съехавшее одеяло, после чего осторожно касаюсь его лба.

А вот это мне уже совсем не нравится!

Лоб обжигающе горячий. Значит, пошло воспаление. С одной стороны, хорошо, что организм борется с инфекцией, но с другой — нет никаких гарантий, что слабый иммунитет альтаирца справится с ядом драгов, которым пропитаны их клыки. Нельзя сказать, что он смертелен, но учитывая слабое здоровье Эвана и то, что Дарий не является его родной планетой, неизвестно, как организм альтаирца отреагирует на этот яд.

В своей задумчивости не замечаю, что Эван уже проснулся и теперь молча смотрит на меня. Не сразу понимаю его откровенный скользяще-оценивающий взгляд. До меня запоздало доходит, что из одежды на мне лишь бельё и слегка съехавший плед.

— Ты сильно изменилась, — едва уловимый шепот.

— Ты тоже.

Поспешно отворачиваюсь. Выхожу из комнаты. Я не привыкла, чтобы на меня такими глазами смотрел мужчина. И уж тем более, если этот мужчина — мой старый друг детства.

Не знаю почему, но я злюсь… Сильно злюсь: на него, на себя, да и на жизнь в целом. Я уже ничего не понимаю, что в ней происходит. Абсолютно ничего!

Одеваюсь. Стараясь не шуметь, спускаюсь вниз в поисках завтрака. Зря я всё же отказалась вчера поужинать со всеми (после обработки раны Эвана в горло ничего не лезло). Зато сейчас пустой живот предательски бурчит.

С удивлением обнаруживаю в пустынном зале (если не считать пьянчуг, отрубившихся прямо за столами) Эвана. Оказывается, утренняя бессонница одолела не только меня.

— Составишь компанию? — альтаирец забирает у хозяйки поднос с довольно аппетитной едой. Кофе, пирожки, булочки, бутерброды, каша… Хм, кашу, пожалуй, он может оставить себе.

— У меня есть выбор? Дары-то у тебя, — бурчу я, не сводя глаз с подноса. Так бы всё разом и съела!

— Выбор есть всегда, — усмехается Эван, направляясь за дальний столик. — Так ты со мной?

Раздражённо фыркаю, но всё же плетусь следом. Плюхаюсь рядом за стол. Делаю это не из смирения или симпатии к этому зазнайке, а из чисто прагматических соображений: зачем тратить свои скудные сбережения на еду, когда за мой завтрак вполне может заплатить альтаирец? А даже если и не заплатит — ничто не мешает мне съесть его порцию. О себе сам пускай заботится.