Читать интересную книгу Выбор шатеры - Яна Ясинская

— Как же я ТЕБЯ ненавижу! — захлёбываясь от истерического смеха, выдаёт женщина, впервые переходя с мужем на «ты». — И да! Я перестала делать инъекции! Уже давно! Много лет назад! Потому что не хочу превратиться в такое же бездушное безэмоциональное существо, как ТЫ! Даже звери и те заботятся о своём потомстве!

Удивление, смятение, испуг — на лице Иоанна за несколько секунд сменяется целая гамма эмоций.

— Илиандэлла, Вы переходите грань дозволенного…

— Нет, мой дорогой! — императрица резко прекращает смеяться, ближе подходя к экрану. Её зелёные глаза пылают злобой и презрением. — Грань дозволенного уже давно перешёл ТЫ, отправив на Дарий нашего сына. Ты поставил интересы империи превыше собственно семьи. И я никогда! Слышишь?! Никогда ТЕБЕ это не прощу! Будь ты проклят, Иоаннн Альтаирский! Если ТЫ не вернёшь мне сына живым и невредимым, то останешься вдовцом! Я тебе это обещаю!

Эмоциональный монолог супруги заставляет Иоанна насторожиться, ибо он знает: жена никогда не бросает слов на ветер.

— Мне кажется, Вам всё же стоит сделать инъекцию.

Анна Мария Илиандэлла снова заходится истерическим смехом.

— А может, наоборот? Может, это тебе пора прекращать делать инъекции?! Вдруг в тебе проснётся хоть что-нибудь человеческое? Что ты за император, если не в состоянии позаботиться даже о собственной семье?!

— Илиандэлла! Думай, прежде чем говорить! — не выдерживает, взрывается Иоанн.

Слова жены задевают за живое. В этом сложно признаться, но супруга попала в цель. Она озвучила то, в чём боялся признаться себе он сам. Эта мысль уже посещала Иоанна, и не раз: как можно быть хорошим правителем, если ты не в состоянии сделать счастливой даже собственную семью?

Но неужели она и в правду думает, что ему безразличен их сын? За эти годы не было и дня, чтобы император не думал об Эване. Эта боль всегда в его сердце.

— Вы, правда, считаете, что мне всё равно на нашего сына?

— Да! Считаю! — ни секунды не задумываясь, выпаливает императрица, отворачиваясь от мужа. Ей стоит немалых трудов взять себя в руки, обуздать бушующие эмоции, загасить вспыхнувшие недобрым сиянием свои изумрудные глаза. — А ещё я считаю, что Вам, Ваше императорское величество не помешает тоже отказаться от антиэмпатических инъекций. Может, тогда вы поймёте, что должен чувствовать отец, зная, что его родного сына, скорее всего, уже нет в живых…

Анна Мария резким движением отключает связь. Экран гаснет прежде, чем Иоанн успевает ответить жене.

Женщина в изнеможении опускается на пол. Нет. Она не плачет. Нечем. Слёзы уже давно выплаканы. Она просто сидит на холодном мраморном полу, изо всех сил пытаясь отогнать дурные мысли о судьбе своего ребёнка. Но сделать это так и не получается. Потому что тёмной, почти осязаемой тучей, её материнское сердце окутывает дурное предчувствие, которого говорит ей, что уже где-то совсем рядом с её ребёнком ходит смерть.

* * *

Я настолько поражена тем, что передо мной стоит будущая императрица Арасэли, что не сразу замечаю его… Отголосок всадника на вороном коне.

Притягательно-красивый темноволосый юноша с невероятным магнетическим взглядом. Ровесник Эвана. Лет девятнадцати, не больше. Он ловко спешивается. При виде девушки его надменных жестких губ касается улыбка.

Настоящая. Искренняя.

Я и не подозревала, что в юности император Дэмонион был настоль хорош собой.

Арасэли оборачивается. Забыв про всё: про родительский дом, про возможную погоню, она, радостно смеясь, бежит к счастливому парню. Он подхватывает её на руки, кружит, а затем, влюблённо глядя на девушку, целует.

Моё сердце наполняется восторгом и… лёгкой завистью. Вот бы и меня кто так любил. Сама того не замечая, крепче сжимаю руку Эвана.

— Они так счастливы… Как жаль, что Арасэли рано умерла, — озвучивает мои мысли Мэд.

Юный император подводит девушку к коню. Сначала запрыгивает на него сам, затем протягивает руку Арасэли. Взглянув в последний раз в сторону родительского дома, девушка решительно даёт ему ладонь. Секунда и она уже сидит рядом с любимым. Уютно устроившись впереди парня, обняв его, беглянка умиротворённо закрывает глаза.

В этот самый момент, убедившись, что Арасэли не видит, Дэмонион незаметно оборачивается. Его взгляд становится холодным, надменным. Император кому-то кивает. Слежу за его взглядом и чувствую, как в жилах застывает кровь. Неподалёку от опушки, в чаще Сумрачного леса, стоит та самая кавалькада воинов Руара, отголоски которых мы с Мэд и видели утром у озера.

Дэмонион пришпоривает коня. По мере того, как император на бешенной скорости увозит счастливую Арасэли подальше от её семьи, её прошлого, на опушку выезжают войны Руара под предводительством самого дэуса Карла. Вот уж не думала, что в молодости он выглядел именно так. На его лысой голове ещё нет татуировки змеи. Красивое притягательно-благородное лицо не испещрено шрамами.

И хотя войны Руара не сделали ещё абсолютно ничего, мне не надо объяснять, что будет дальше. Всё настолько очевидно.

Мне не хочется об этом думать, но я должна признать: мой наставник приложил руку, а точнее дрэд ко всем тем бесчинствам, что творились в этой сожжённой дотла деревушки, которая, возможно, и была последним поселением древних на Дарии.

Закрываю глаза. Не хочу это видеть. Затыкаю уши, чтобы не слышать. Не хочу… Не могу… Но топот копыт, истошные женские вопли, детский плач, мужские крики, звук мечей непрошенными гостями проникают в моё сознание… Как и весёлое потрескивание разбушевавшегося пожара… Зачем?! Зачем кристалл решил показать нам всё это?!

Нет. Арасэли наверняка не знала, что её возлюбленный сделает с её семьёй. Она не знала, что станет последней из своего рода. Иначе она бы просто не смогла прожить с ним столько счастливых лет.

Есть вещи, которые не прощаются.

Я бы на её месте точно не простила.

Стою, прижавшись к альтаирцу. Нет, не плачу, потому что не вижу в этом смысла: слезами прошлого не вернёшь. Не исправишь ошибок чужих тебе людей. И всё же я пытаюсь понять, проникнуть в сознание Дэмониона, почему он это сделал? Почему спас её, но уничтожил всю её семью? Не замечаю, как произношу это вслух.

— Власть — это всегда ответственность, — внехапно отзывается задумчивый Эван. — Чтобы защитить одних, иной раз порой приходится жертвовать другими.

Злюсь на глупого альтаирца, который несёт какую-то высокопарную ерунду. Не понимаю, о чём он говорит.

Или просто не хочу понимать.

* * *

Мы идём уже несколько часов. Звезда Сатаба неуклонно катится к Востоку. Дэрэк не сводит глаз с компаса.

— По моим подсчётам, ещё немного и…

— Пришли! — восторженно визжит Мэд, указывая на довольно широкую просёлочную дорогу, виднеющуюся сквозь ветви деревьев. — Пришли! Слава Отару!

Пожалуй, это первая радостная новость за день.

— Мы вышли прямо к Адейре?

— Нет. Чуть восточнее, — землянин сверяется с прибором. До окраины столицы ещё километров сорок, но по прямой дойти уже будет не проблема.

— Сорок километров?! — шатера взвывает. — Бедные мои ноженьки! Они столько не пройдут! Мы и так с самого утра почти без остановок идём. Давайте сделаем привал! Ну пожалуйста!

На самом деле слова Мэд звучат более, чем разумно. Во-первых, ей действительно идти в разы тяжелее чем нам. Кто хоть раз ходил по лесу в туфлях на каблуках, тот поймёт, о чём я. А во-вторых, если честно, я и сама так устала, что просто мечтаю о привале.

— Может, таверна какая поблизости есть?

Наверное, в моём голосе настолько отчётливо звучит неприкрытая мольба, что Анигай и Эван, переглянувшись, сдаются.

— Хорошо. Привал, так привал, — подытоживает брат, поворачиваясь к Дэрэку. — Эй, толстяк, глянь на своей фиговине, есть здесь, что поблизости? Может, постоялый двор какой?

Дэрэк бросает на нас недовольный возмущённый взгляд.

— Да вы что, с ума все посходили?! Тут до Адейры идти-то всего — ничего! С каких это пор вы идёте на поводу у девчонок?!

— Дэрэк, Анигай дело говорит, — глядя на уставшую меня, в разговор вмешивается Эван. — Мы и так сегодня прошли достаточно. В любом случае, раньше завтрашнего дня мы в столице не окажемся. Зачем идти по ночи, рисковать жизнью, когда утром мы вполне можем попробовать связаться с Адейрой, чтобы за нами прислали планолёт?

Слово «планолёт» действует на Дэрэка живительно. Вариант продолжить путешествие по воздуху землянину приходится по вкусу. Поэтому он перестаёт бурчать и лично с помощью компаса прокладывает пусть к ближайшей таверне.

* * *

Небольшой постоялый двор забит до отказа повозками поселян вперемешку со сплайерами адерийцев (это такие двухместными открытыми мини-планолётами, движущимися на воздушной подушке). Одного взгляда хватает, чтобы понять: эта таверна — местечко ещё то. Ощущение, что здесь собрался сброд с самых разных планет. В таких притонах держи ухо востро, иначе неминуемо нарвёшься на неприятности. Помимо дарийцев, здесь навалом землян — поддатых и буйных. Нет лишь альтаирцев, которых за годы перемирия на Дарии прибавилось. Впрочем, чему удивляться. Эти снобы вряд ли бы опустились до посещения столь злачных мест. Эван не в счёт. Хотя при других обстоятельствах он вряд ли бы решился на ночлег в этом клоповнике. Сегодня у него просто нет выбора.