Из-за алтаря появился человек — худой, сутулый, с бледным, заострившимся лицом, похожий на привидение. Костлявые руки его были воздеты к небу, тонкие губы шевелились, пытались найти слова, а когда они прозвучали, то получился шепот:
— Добро пожаловать в Дом…
— Мать твою! — Долман отпрыгнул, чуть не упал.
— Вы! — человек вскинул руку, словно защищаясь от неожиданного удара. — Безбожник святотатствует в Доме Господа, произносит богохульные слова!
— Будь я проклят, если это не тот священник! — Долман вздохнул с облегчением. Неприятность, но с этой проблемой можно справиться. Не хватало ему сейчас ввязаться в спор о существовании Бога. — Господи, ну и напугал же ты меня!
— Будьте так любезны, не упоминайте имя Господа нашего всуе, — Эдвард Холман внимательно вгляделся в неожиданного гостя. То, что этот атеист вошел в церковь, было хорошим знаком, может быть, их жаркий спор возымел в конце концов какое-то действие и Долман увидел Свет. Это было вполне возможно. Надо выяснить, так ли это, но тактично. — Я очень рад видеть вас, мой друг, несмотря на столь печальный повод.
— Чего? — ему надо избавиться от этого типа, но уговорами, не силой. Этот старый идиот упрям, но времени на конфронтацию нет, к ней можно прибегнуть лишь в крайнем случае. — Что такое, приятель?
— Моя жена почила. Но кто я такой, чтоб усомниться в воле Господа?
— Мне… очень жаль.
— Благодарю вас, сэр. Вы прибыли как раз к началу погребальной церемонии.
Господи! Этот тип совсем тронулся! Потакай ему, но не слишком долго, нельзя, чтобы он тут остался.
— Извини, но… у меня работа, — пробормотал Дэвид Долман. — Я уборщик, мне надо прибрать в церкви. — Его смекалка не раз приходила ему на помощь в прошлом. Прозвучало убедительно.
— Не думаю, чтобы это было необходимо, — Эдвард Холман поманил его пальцем. — Пойдемте со мной, пожалуйста.
Долман последовал за ним за алтарь. Какой-то альков. Долман вытянул шею, разглядел что-то похожее на кучу хвороста, сломанные стулья, несколько мятых газет. Костер, готовый для того, чтобы кто-то поднес спичку, а под всем этим что-то лежит — торчат ноги, он разглядел руку, а затем застывшее белое лицо с закрытыми глазами. О святой Боже, да там мертвец!
— Моя жена, — Холман улыбнулся, на смену горю пришла радость, — как я уже сказал вам, Господь призвал ее. Она хотела, чтобы тело ее кремировали; мы много раз спорили на эту тему, ноя же не могу нарушить ее волю, не так ли? Итак, я проведу службу, а затем я кремирую ее.
— Ты не сделаешь этого! — Дэвид Долман попятился; по всей вероятности, этот сбрендивший старик убил свою жену, а теперь пытается скрыть преступление. Вот психованный! — Ты же сожжешь церковь!
— Да, к сожалению, — Холман потер руки, — но мне кажется, что в данном случае это позволительно. Огонь — великий очиститель всего, а эта церковь — лишь насмешка в этом средоточии зла. Бог благословляет меня, я уверен. И, несомненно, я буду сопровождать мою дорогую почившую супругу в ее путешествии в мир иной. Это также допустимо. А теперь, простите, я возьму молитвенник. Мне кажется, что будет лучше всего, если мы проведем службу на другой стороне алтаря, не так ли? Будем смотреть на лик Господа, а не действовать за его спиной, вы меня понимаете?
Долман отошел в сторону, чтобы дать ему пройти. Это безумие надо остановить, он не может допустить, чтобы церковь сгорела, она ему нужна для своих целей. Человек, который шел к нему сюда, мог войти в церковь в любую минуту, и, кроме этого, он не может допустить, чтобы сюда заявились люди из службы безопасности. Действуя под влиянием импульса, он наклонился, схватил сломанную ножку стула спрятал ее за спину. Он подождал, услышал шаркающие шаги возвращающегося Холмана.
— Может быть, вы будете так любезны, придете сюда и встанете на колени рядом со мной перед алтарем, — Холман шелестел страницами, отыскивая нужную, сдвинув очки на лоб. — А, вот и вы. Я должен сказать, что я чрезвычайно рад этому. Вы обрели мудрость и отвергли атеизм, друг мой. Боюсь, я не расслышал ваше имя.
— Долман, — он отошел назад. Маленький человек уже стоял на коленях, склонив голову.
— Долман и Холман, ха-ха. Подходит. Тем, не менее, приступим…
И тогда Дэвид Долман ударил его; сила от удара сотрясла его руку до самого локтя. В голове Холмана как будто образовался провал, огромная рана, из которой сочилась кровь. Эдвард Холман повалился вперед. Не было крика от боли или от страха, смерть наступила мгновенно. Он перевернулся и замер, лежа лицом вниз.
Долман тупо смотрел на него, понимая, что за секунду стал убийцей. Мысль эта страшила, он и раньше бывал зачинщиком насилия, но сам еще не убивал. Во время одного пикетирования погиб полицейский, но тот случай не тревожил его совесть. Потому что удар нанес кто-то другой. Теперь же он пришел в ужас, рука его задрожала, и шероховатая дубинка выпала из пальцев, запрыгала по полу. Старый идиот прибил свою хозяйку, он и меня бы убил, если бы я его не тюкнул. Это была самозащита. Но ему, возможно, и не придется отвечать, этот лагерь скоро превратится в кровавый вулкан.
Долман взял себя в руки, потащил труп за алтарь. Холман оказался на удивление тяжелым для своего хрупкого телосложения. Кровавый след тянулся по полу, Долман поскользнулся, чуть не упал. Поднатужившись, он поднял труп, уложил его на кучу обломков. На смятые газеты начала капать кровь, пропитывая бумагу. Нужна лишь спичка. Но всему свое время. Когда он выходил из-за алтаря, дверь церкви со щелчком отворилась, в нее проскользнула чья-то фигура, закрыв дверь за собой.
Может быть, этого молодого человека на самом деле звали Джон Смит, особенно если учесть, что он уверял, будто Артур Смит приходится ему дядей. Одет хорошо: светло-синий костюм, белая рубашка, аккуратно завязанный галстук. Он напоминал банковского служащего или клерка из страховой компании, а, может быть, бухгалтера или младшего служащего в суде. Это было неважно. Аккуратно подстриженные волосы, очки. Привычный кивок головой, как будто он только и делал, что получал приказы и выполнял их тщательно и охотно. Хорошие манеры, но для повышения еще не созрел. Воплощение порядочности на фоне безнравственной молодежи и все увеличивающейся безработицы.
Раздвоенная личность; Долман смотрел на него с благоговейным страхом. Дважды его судили за нарушение общественного порядка — первый раз оштрафовали, а во второй ему удалось отвертеться, благодаря какой-то юридической тонкости. Незаметный в мире служащих, он был генералом, когда дело касалось организации общественных беспорядков, в основном на футбольных стадионах Британии и других стран Европы. Смит утверждал, что именно он был организатором бесчинств на стадионе Хейзел в 1985 году; может быть, так оно и было, никто ведь не мог опровергать его утверждение. В отличие от безмозглых идиотов, способных лишь на то, чтобы устраивать резню, Джон Смит был образованным человеком. Он планировал каждую схватку с предельной точностью: карты, расписание, квартиры в других городах для своих вояк, чтобы пробиться сквозь кордоны полиции на дорогах. У него было оружие на тайных складах в разных местах: от кастетов до самострелов и метательных устройств. Он был мессией для возбужденных толп, он организовывал их, назначал «капитанов», а сам наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Сейчас он весь горел от нетерпения, движения его были решительные. Готовилось что-то необыкновенное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});