Я пыталась до него дозвониться, но звонок сразу перенаправлялся на голосовую почту. Меня так и подмывало звонить ему снова и снова, но мне удалось совладать с этим порывом.
А сейчас я не только пребываю в ярости, мне не просто больно, на самом деле я готова нанести телесные повреждения в следующий раз, как увижу его.
Нашим отношениям всего пара недель, но мы уже успели все испортить. Какие шансы могут быть у наших отношений, если я увязла в своих сомнениях и настороженности? Я понимаю, что когда Макс не со мной, он скорее всего занят чем-то, что разобьет мне сердце.
Я знала, что ему нельзя верить.
Но он не с другой девушкой. Нет, все свое время он уделяет крошечным белым таблеткам, которые так любит.
Я вышла из корпуса психологии и натянула капюшон на голову. Пока шли лекции, на улице начался снег, и мне хотелось оценить установившееся белое безмолвие. Но у меня не получалось — я была слишком взвинчена.
— Обри!
Резко подняв голову, я вижу, что через весь двор ко мне спешит Макс с сумкой на плече. От снега волосы намокли и некоторые пряди прилипли ко лбу. На лице у него сияет широченная улыбка, пока он торопливо идет ко мне. Я надеялась уйти с кампуса, не встретившись с ним. Но мне следовало догадаться. Меня смущает, что он так хорошо изучил мое расписание.
Если взглянуть на него сейчас, то он ничем не отличается от любого другого студента колледжа. Но я-то знаю, что скрывается под оболочкой… за красивым лицом прячется уродливая тьма.
Я подумывала проигнорировать его и просто уйти, но поняла, что он просто пойдет следом за мной. А я не собираюсь бегать от него по всему кампусу.
Поэтому я остановилась и ждала, пока он не подойдет ко мне.
Он потянулся вперед, намереваясь взять меня за руку, но я отпрянула прежде, чем он коснулся меня.
Макс поморщился.
— Верно, я и забыл, где мы. Прости, — извинился он, а затем на его лице снова засияла улыбка, еще более яркая, чем предыдущая.
— У тебя сегодня еще есть занятия? — спросил он, подстроившись под мой шаг.
Я не стала отвечать: не могу общаться, когда раздражена и расстроена.
Когда тишина затягивается, улыбка Макса увядает, и он хмурится. Схватив за руку, он останавливает меня.
— Что не так? — озадаченно спрашивает он.
— Я ждала тебя вчера весь вечер, — прищурившись, холодно поясняю я.
Макс опускает голову.
— Верно. Я знал, что ты придешь. Прости, — снова извиняется он. Он поднимает голову, чтобы взглянуть на меня, на его лице выражением, умоляющее меня простить его.
— Где ты был? — спрашиваю я, давая волю раздражению.
— Зашел Марко. Нам нужно было ненадолго отъехать, — отвечает Макс, ограничившись этим кратким объяснением.
Я могла бы спросить, чем они занимались, но видимо не хочу этого знать. Да и сомневаюсь, что он рассказал бы мне. Его жизнь в «Мании» — это та тема, которую мы никогда не затрагиваем. Именно этот клуб — разделяющая нас стена.
— Тогда почему ты не позвонил мне? Мог бы хотя бы предупредить, что тебя не будет дома, — возмущаюсь я, изо всех сил стараясь оставаться раздраженной, что довольно сложно, когда Макс выглядит таким раскаивающимся.
Он начинает жевать нижнюю губу, а по его лицу стекают капли талого снега.
— Я должен был позвонить тебе, но не сделал этого. Мне нет оправданий, по крайней мере ни от одного из них ты не почувствуешь себя лучше. Просто знай, что мне жаль, и что я предпочел бы быть с тобой, чем где-либо еще, — признает свою вину Макс и по какой-то причине то, что он не пытается оправдываться утихомиривает мой гнев.
Он не оправдывается. Не пытается лезть в бутылку. Он признает, что поступил неправильно и извиняется. И, удивительно, но я ценю это.
Глубоко вздохнув, я опускаю плечи.
— Просто постарайся не забыть в следующий раз, ладно? — прошу я. Наверное, я слишком легко простила его. Вероятно, мне стоило заставить его почувствовать себя виноватым за то, что продинамил меня. Но в чем был бы смысл? Зачем растягивать несчастье, которое затрагивает нас обоих?
— Не забуду. Я обещаю, — клянется Макс, и меня чуть не передергивает. Я обещаю. Почему у меня ощущение, что, произнеся эти слова, он словно настраивает себя на то, что не сумеет сдержать собственное обещание?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Макс подтягивает ремень сумки повыше на плечо и на его лице снова появляется улыбка.
— Могу я пригласить тебя в одно место? — спрашивает он разрешения, и его глаза сияют от предвкушения.
Я потираю ладони, пытаясь согреть руки.
— Хочешь куда-то меня сводить? — выгнув брови, уточняю я.
Макс хмыкает. Быстро оглянувшись по сторонам, он тянется ко мне и обхватывает ладонями мое лицо.
— В одно особенное место. Не против? — снова спрашивает он, большим пальцем поглаживая меня по щеке.
На секунду я закрываю глаза, подозревая, что сдамся в любом случае.
— Уговорил, — соглашаюсь я.
Улыбка Макса так заразительна, что мне и самой не удается удержаться от улыбки.
— Тогда поехали, — говорит он, убирает руку от моего лица и, не заботясь, что кто-то может увидеть, хватает меня за руку.
Макс ведет меня к парковке. Открыв пассажирскую дверь, пропускает меня внутрь. В животе у меня все трепещет всякий раз, когда он так поступает.
Сев в машину, Макс сразу же заводит двигатель и включает печку. Он зажимает мои руки в своих и дышит на них, согревая теплым дыханием. Поочередно целует каждый пальчик, не переставая улыбаться.
Снегопад усилился, и снег толстым слоем лежит на траве. Хотя дороги, кажется, не засыпало, я все равно волнуюсь, безопасно ли ехать в его машине в такую погоду.
— Похоже, снаружи становится довольно неуютно. Может, съездим в другой раз, — предлагаю я, глядя в окно.
Макс качает головой.
— Ни в коем случае. Сегодня идеальная погода для того, что я задумал, — отвечает он с энтузиазмом, и обхватывает своей рукой мою ладонь, пока выезжает с парковки.
— Почему я нервничаю? — поддразниваю я его, когда Макс выезжает на дорогу.
— Не нервничай. Я позабочусь о тебе, — заявляет он с абсолютной искренностью. Мне правда хочется ему верить. Когда он такой расслабленный и беззаботный, мне почему-то легко довериться ему.
Несмотря на быстро ухудшающиеся погодные условия, Макс ведет машину довольно беспечно. Снег падает тяжелыми хлопьями.
— Может тебе стоит ехать помедленнее, — предлагаю я и испуганно вскрикиваю, когда Макс сворачивает на более высокой скорости, чем я готова вынести.
Он фыркает.
— Сразу видно, что ты с юга. Обри, в этой погоде нет ничего страшного. Я ездил и в худших условиях, — успокаивает он меня.
— Если с тобой я, не делай так, — бормочу я в ответ, а Макс смеется, но, к моему облегчению, значительно снижает скорость.
Через несколько минут он паркуется на невзрачной улице.
— Где мы? — спрашиваю я, удивляясь, когда Макс выбирается из машины. Он подходит к моей стороне и придерживает дверь открытой. Приподняв мою голову за подбородок, он нежно целует меня в губы — холодный мокрый снег смешивается с жаром его губ.
— Сейчас все увидишь, — отвечает Макс и его глаза искрятся весельем. Он подходит к багажнику и открывает его.
— Надень это, — командует он, протягивая мне громоздкие черные теплые ботинки.
— Они мне в жизни не подойдут, — усмехаюсь я, подняв их вверх за шнурки.
— Просто обвяжи ногу шнурками. И тогда они будут в самый раз, — заверяет Макс, наклоняясь, чтобы надеть свою пару таких же ботинок.
Я делаю, как он предлагает, снимаю свои кеды и отдаю их Максу, а он забрасывает их в багажник. Я же засовываю ноги в сапоги, которые, кажется, размеров на пять больше нужного. Я крепко затягиваю шнурки и застегиваю пряжки по бокам, максимально плотно, хотя понимаю, что все равно выгляжу смешно.
Уперев руки в бедра, я бросаю на Макса раздраженный взгляд.
— Ты не желаешь объяснить, почему заставил меня нарядиться, как Клоун Бозо? — требую я объяснений. (Примеч. ред. Клоун Бозо — комедийный персонаж, получивший свою популярность в США благодаря широкой рекламе на телевидении в 1960е)