Читать интересную книгу Катарсис. Том 1 - Василий Головачёв

— Команда погибла. Осталось всего двое, я и Родион. — Панкрат заговорил отрывисто и сухо, не глядя на собеседника, и за минуту поведал историю засады и гибели группы. Замолчал.

Молчал и Егор, вдруг ощутив тревожную атмосферу вокруг этого парня, в которой он жил и работал, взяв на себя тяжкую ношу ассенизатора-чистильщика, освобождавшего землю от скверны — грабителей, бандитов и убийц.

— Что ты собираешься делать дальше? — спросил Крутов наконец.

Воробьев поднял на него светящиеся глаза и опустил.

— Пока не знаю. Но ребят своих не брошу… и того, что произошло, никому не прощу.

— Один в поле не воин… и тебя сейчас ищут по всей области, даже нас остановили, чтобы проверить, кто едет.

— Ты меня плохо знаешь, полковник, я выжил там, где выжить было невозможно, прорвусь и здесь. Помоги только с оружием.

Крутов качнул головой, вспоминая о ружье деда Осипа в погребе.

— У меня ничего нет, кроме ножа и дедова ружья. Может, тебе стоит на какое-то время лечь на дно, переждать шумиху, пока тут все успокоится? Да и один ты ничего не сделаешь против подразделения профессионалов, нужна спецкоманда.

— Ты со мной пойдешь?

Крутов усмехнулся.

— Не провоцируй, не пойду.

— Я понимаю, девица эта рядом… далеко собрался?

— Обратно в Москву. Согласен, нехорошие дела тут творятся, но я уже вне игры. Пусть зоной занимаются те, кому положено.

— Значит, по-твоему, пусть и дальше делают свои психотронные игрушки, превращающие людей в зомби, как Витьку Баркова?

Крутов встал.

— Это военная лаборатория, майор, и «крышу» имеет очень мощную, может быть, даже из моей бывшей Конторы.

— Ну и что? Разве это меняет суть того, что здесь происходит?

Крутов помолчал, сел, посмотрел в глаза гостя.

— Меня это не касается, майор. Я не пойду с тобой. Мне и так досталось неизвестно за что. Вот игрушку твою могу захватить с собой, чтобы посмотрели эксперты. Она у тебя с собой?

— Оставил у твоей сестры. Не надо, я и сам ее доставлю кому надо. А за прямой ответ спасибо. Но попомни мои слова: в этом деле, которого я нечаянно коснулся, не может быть людей, чья хата с краю, оно касается всех! — Панкрат поднялся. — Пойду я, отдохнуть надо. Чья это у тебя тачка во дворе?

— Магистра Ордена чести. Не поверишь: он отыскал меня в Брянске!

Панкрат остановился, поднял брови.

— Ты понимаешь, чем это пахнет? Спецслужбой!

— Он сказал, у них своя разведка.

— Естественно, своя… военная контрразведка, например, или «семерка» ГРУ.

— Зачем им заниматься мной, отставным полковником службы безопасности?

— Почему ты считаешь, что они занимаются тобой? Они занимаются своим делом, а ты путаешься у них под ногами.

Крутов задумался.

— Резонно. Твое предположение многое объясняет, хотя возникает ряд вопросов… — Он замолчал.

Где-то на огородах истошно залаяла собака. Егор встретил сверкнувший взгляд Панкрата, и его внутреннее беспокойство, возникшее с приходом гостя, обрело очертания и вес догадки.

— Уходи! — выдохнул он.

— Поздно, — отозвался Панкрат, прислушиваясь к приближавшемуся гулу.

И тотчас же возле дома с визгом затормозил знакомый «бычок», из него посыпались камуфляжные мальчики с автоматами и ворвались в калитку.

— Бегите, я прикрою! — бросил Воробьев и метнулся в сад.

Мгновением позже Крутов ворвался в дом, схватил встревоженную Елизавету за руку и потащил за собой во двор, прикидывая на ходу план отступления. Но сориентироваться и выбрать оптимальную стратегию поведения ему не дали. Во дворе уже мелькали пятнистые фигуры, и пришлось сразу, без промедления, вступать в бой, принимая навязанный противником сценарий. Мысль о том, что надо было уезжать отсюда, не задерживаясь ни на минуту, либо вообще не заезжать домой, а ехать в Москву сразу из Брянска, мелькнула и ушла, оставив глубокий след сожаления и досады на самого себя: он не имел права расслабляться до такой степени.

Его встретили пять человек в камуфляже, вооруженные автоматами (суперсовременными «никоновыми» и «калашниковыми» десантного образца), способными в секунды превратить человека в дуршлаг, но, во-первых, у гостей был приказ взять хозяина живым, а во-вторых, Крутов уже не владел собой, то есть его сознанием управлял боевой транс, а не рассудок, и он превратился в идеальную боевую машину, не делавшую ошибок. Если бы не Елизавета, он скорее всего ушел бы, прорвался, так как эти парни не были обучены скоростному движению и не владели рукопашным боем так, как владел полковник, но судьба распорядилась иначе.

Двух парней, нарвавшихся на него первыми, Егор уложил ударами по горлу и носу в стиле барса, двигаясь быстро, гибко, легко и мощно. Отобрал у одного из них автомат, подтолкнул Елизавету к машине, надеясь, что по ней никто стрелять не станет:

— Садись! Заводи мотор!

Еще двое бросились на него с двух сторон, приготовив наручники. Егор пропустил первого над собой, сбил второго нижней подсечкой, добавив удар локтем в грудь сверху вниз, прогнулся, уворачиваясь от удара ногой в спину: парень был хорошо координирован и дрался здорово. От второго удара ногой Крутов тоже уклонился — выгибом назад, сделав мостик, тут же разогнулся, перехватил ногу противника и одним ударом снизу вверх — в пах — отправил парня в беспамятство. Прислушиваясь к шуму за домом — там прозвучала автоматная очередь, — прыгнул к последнему парню, еще не понявшему, что произошло, и достал его в подкате, стараясь не выбить оружие, а просто сбить с ног. Парень пошатнулся, инстинктивно нажимая на курок. Очередь прошла рядом с головой Егора, вонзилась в стену и окна дома, посыпались стекла. Кто-то закричал в доме, наверное, одна из пуль прошила стену и досталась бойцу подразделения. Егор рывком поднял ногу парня, бросая его на землю, добил ребром ладони по горлу… и только теперь увидел шестого противника, спокойно наблюдавшего за сражением.

Время остановилось, как стоп-кадр.

Крутов, узнавая майора Сватова, напрягаясь, уже понимая, что не успевает, подобрал автомат упавшего, но выстрелить не успел. Сватов выстрелил первым.

Егор почувствовал страшный огненно-колющий удар по голове, причем удар странный — распределенный по всей поверхности головы и одновременно полученный как бы изнутри, словно под черепом разорвалась граната! — и все поплыло перед его глазами. Последнее, что он услышал, был пронзительный крик Елизаветы:

— Егор!..

Та же участь постигла и Панкрата.

Он успел вырубить троих спецназовцев, отобрал у одного из них автомат и даже всадил очередь в ненавистный «бычок», за которым спрятались еще двое камуфлированных солдат, но водитель грузовика хладнокровно поднял знакомый черный пистолет без дульного отверстия и выстрелил через стекло. Сознание вылетело из Панкрата, словно шарик для гольфа после удара клюшкой.

Брянск — Ковали

ФЕДОТОВ

Федотов сидел в приемной магистра Брянского отделения Ордена чести Кумока уже полтора часа, терпеливо ожидая его прибытия, когда в приемную вошел заместитель Федотова Сергей Корнеев и, слегка кивнув на дверь, тут же вышел.

— Наверное, не дождусь, — развел руками Федотов, поднимаясь с дивана, поставил на столик рядом с диваном чашку с недопитым кофе. — Яночка, скажи шефу, что я буду к вечеру, пусть дождется. Все-таки надо решить проблему с арендой нового помещения под офис, житья не дают большие жуковские начальники.

— Хорошо, Ираклий Кириллович, — сказала миловидная секретарша Кумока, не отрываясь от экрана компьютера, — непременно передам.

Федотов вышел, приблизился к стоящему у окна Корнееву, доставшему сигареты, черноволосому, широкоплечему, с умными, слегка печальными глазами.

— Ну?

— Он поехал к себе домой, в Ковали. Ребята засекли маячок примерно в том районе.

Ираклий усмехнулся.

— Не послушался меня бравый полковник, решил все-таки сделать по-своему.

— Бунтарь твой Егор Крутов.

— Это уж точно, типичный русак. Стойкость к лишениям и бунтарство у русских в крови.

— Ты разве не русский?

— На три четверти, на одну четверть я грузин. Ладно, это лирика, генацвале. Что предлагаешь делать?

— Оперировать.

Ираклий с иронией приподнял бровь.

— Ты случайно не медучилище кончал?

— Ага, по классу фортепьяно.

— Оно и видно. Говоришь ты, как всегда, правильно, но неверно. Оперировать пока некого, я не вижу прямых доказательств, что… э-э, пациент созрел.

— Тогда предлагаю пожертвовать ферзем.

— То есть Крутовым? Тоже плохой вариант. Он еще не расшевелил всю эту свору в достаточной мере, не довел до кондиции. К тому же мне не хотелось бы рисковать его жизнью, мужик он хороший, правильный, очень сильный, крутой и жесткий, но в меру.