оправдались.
Когда они вошли в зал, оркестр настраивался, по всему большому современному залу плыли характерные звуки. Еще когда отец жил в Москве Артем бывал с ним на симфонических концертах, но это было так давно. От звуков настройки в зале создавалась совершенно особая атмосфера, не такая, как перед спектаклем или фильмом. Совершенно не такая. Как правило публика прекрасно знала произведения из программы и пришла их послушать в энный раз, или послушать знакомую музыку в другом исполнении. Люди предчувствовали привычное удовольствие, они были незнакомы друг с другом, но музыка связывала незнакомых, делала их единомышленниками, посвященными, отделенными от толпы профанов. Артему было лестно почувствовать себя частью элиты, покрасоваться перед Асей, ощутить свою общность с Марком, дать ему понять, что он истинный сын своего отца. Провинциальный Гришковец, небось, не ходил по консерваториям. Вот, опять его терзали суетные, мелкие мысли, ничего по-сути, не имеющие общего с музыкой, которую они готовились слушать. У Аси за щекой он заметил конфету, это было нехорошо, но Артем ей ничего не сказал, все равно бы дочь конфету не вытащила. Он это знал, а перепалка на людях по-русски ему была совсем не нужна. Озираясь по сторонам, Артем проглядел, как на сцену вышел дирижер. Оркестр поднялся, дирижер слегка поклонился и Артем без труда узнал в элегантном пожилом маэстро вчерашнего попутчика. Лица некоторых музыкантов тоже показались ему знакомыми, просто вчера ребята были в джинсах, а сегодня в черных костюмах. Марк откинулся в кресле и прикрыл глаза. Зазвучала музыка. Артем тоже слушал, украдкой наблюдая, как Ася интенсивно сосет конфету. Было даже слышно негромкое чавканье. Боже, как противно! Как в ней все-таки много от матери.
Ася
Вот значит как: они пойдут сегодня вечером на концерт! А папа-то – хорош, чуть не отказался, с ней не посоветовавшись. Ася не замечала, сколь типично она реагирует: если бы папа сразу принял приглашение Марка, она бы идти категорически отказалась, а поскольку он никуда идти не собирался, то Ася "назло" ему захотела непременно пойти. Не успели они позавтракать, зазвонил Скайп. Квартира была маленькая и они с папой оба сразу увидели, кто звонит… мама. Ася взяла компьютер, и ушла в свою комнату, закрыв дверь. Разговаривать с мамой при папе было невозможно. Она прекрасно знала, что папа постарается прислушаться, захочет узнать, о чем они говорят, но это был только лишний повод плотно закрыть дверь. Ничего она ему не расскажет, это были их мамой дела, пусть не вмешивается. Родители живут отдельно, своим расставанием они ей доставили боль, и теперь… у нее свои отношения с мамой и свои – с папой. Если папа будет спрашивать о маме, она ему ничего не скажет, а если… мама папой заинтересуется – все выложит. Правда, иногда бывало наоборот, тут все зависело от Асиного настроения. Зачем она так себя вела, Ася не понимала и не думала об этом. Мама о себе ничего не рассказала, Ася, понятное дело, и не задавала ей вопросов, жизнь родителей сама по себе, не в связи с нею самой, ее не интересовала. Зато мама расспрашивала Асю о том, как они долетели, что будут делать, хочет ли она идти завтра в школу. Вопросы не казались Асе интересными: долетели и долетели… А, ну да… они летели в самолете с оркестром и сегодня вечером пойдут его слушать с дядей Марком. Вот! Мама выслушала про оркестр, но Ася чувствовала, что ей про это, на самом деле, неинтересно. Маму интересовала ее учеба.
Походив в свою новую французскую школу, Ася уже хорошо представляла себе, что от французов можно ожидать, рассказывала маме подробности об уроках, учителях и ребятах. Мама все воспринимала критически: математику Ася, к сожалению, всю пропустит мимо ушей, потому что ничего не понимает, по-русскому теперь будет неграмотна, а это ужасно, а вот с английским – все наоборот: у Аси – прекрасный уровень, а с ними она забудет язык. Когда мама начинала перечислять все недостатки французского образования и школы, Ася не могла понять, зачем она согласилась на то, чтобы они с папой уехали. Зачем? Мама же отпустила ее от себя, Ася теперь училась не в своем первоклассном московском лицее, а тут, в затхлой, по маминым словам, провинции… Послушать маму, так получалось, что Асе от Франции один вред! Папа заварил кашу, но… мама дала ему ее "заварить", а теперь была недовольна. Почему так?
С мамой разговаривать было трудно: она была, как обычно, пассивна, разговор поддерживала вяло, не шутила, не смеялась. Асе самой приходилось брать на себя инициативу. Захотелось положить трубку, но так делать было нельзя. Ася слишком хорошо помнила, как в начале учебного года, когда они еще только приехали и она начала учиться, мама позвонила на папин мобильник, застав их у выхода из продовольственного магазина, когда они с сумками шли к машине. Ася постаралась сказать, что «сейчас они приедут домой и можно будет созвониться». Мама обиделась, резко сказала Асе, что «ей все ясно, что она теперь дочери не нужна, что она больше не будет звонить и беспокоить, что она "лишняя" и т.д.» Нет уж, больше Ася не попытается от мамы "отделаться", ни за что.
Проблема была еще в том, что мама на Скайпе никогда не включала камеру. Она Асю видела, а Ася маму – нет. Если бы Ася видела мамино лицо, разговаривать было бы легче, но мама показываться почему-то не хотела. Раньше Ася просила маму "включиться", но мама говорила "не надо, ни к чему", даже не объясняя почему. Да, собственно, для мамы такое поведение было типично: она делала что-то странное, не как все, но ей было все равно, что ее не понимают. Ася утомилась, в разговоре стали появляться долгие паузы, мама ничего не рассказывала, не спрашивала, а просто повторяла: «ты мой котеночек, ты моя кисонька. Как я по тебе скучаю… »… и прочие нежные слова, которые она употребляла в разговоре с Асей, когда они были одни. И вдруг мама заплакала, Ася слышала ее всхлипы, шмыганье носом, дрожащий голос. Мама еще раз сказала: «Ладно, моя девочка… иди к нему. Он тебя ждет…», и повесила трубку. Маму было жалко, но вместе с тем Ася отказывалась ее понимать: если бы мама не хотела, никуда бы они не уехали. Мама сама не знала, что ей надо, что она хочет, что лучше для Аси. Родители все разрушили, а теперь ноют. Настроение немного испортилось,