– Я рада, что девушки теперь свободны. Будем молиться, чтобы все они когда-нибудь нашли свое счастье. Я также надеюсь, что миссис Линд, в конце концов, окажется в тюрьме.
– Почти наверняка так и будет.
– Это очень хорошие новости.
Джеймс кивнул.
– Не пройтись ли нам?
Кира улыбнулась и положила руку в перчатке на его локоть.
– Могу я поговорить с вами о... нас?
Джеймс взглянул на нее с явным смущением, но тут же его лицо прояснилось.
– Наверное, вы хотите обсудить нашу свадьбу? Вполне естественно, что вы хотите устроить свое будущее.
Кира сглотнула. Он был таким милым, неиспорченным, и она перед ним в огромном долгу. Но ради него – и своего собственного счастья – она должна сделать это.
– Я действительно хочу устроить мое будущее. – Она отпустила его руку. – И поэтому должна отклонить ваше предложение жениться на мне.
Джеймс нахмурился; цветы выскользнули из его пальцев.
– П-почему?
– Потому что мы не любим друг друга.
– Любовь необязательна для брака. – В его лице промелькнуло смущение. – В нем требуется только уважение и преданность друг другу и Богу.
– Верно. Брак требует всего, что вы назвали, – согласилась Кира. – Но чтобы я была счастлива, к этому еще надо прибавить любовь. Когда-нибудь вы почувствуете то же самое к другой, а если женитесь на мне из чувства долга или из жалости, то не будете свободны и не сможете следовать велению своего сердца. Я не желаю стоять у вас на пути, когда вы встретите кого-то, кто завоюет вашу любовь.
– Но я испытываю к вам очень нежные чувства, – растерянно возразил Джеймс.
Кира улыбнулась:
– Так же, как и я к вам. Но это не может заменить любовь.
Джеймс вздохнул и посмотрел себе под ноги.
– Вы любите другого?
Кира хотела избежать правды, но этот человек был слишком добр, чтобы лгать ему.
– Да.
Джеймс кивнул, затем отвернулся и стал медленно поднимать цветы, явно стараясь растянуть время.
– Вы выйдете за него? – наконец, спросил он.
– Надеюсь, что да.
– И вы уверены, что хотите этого? А как же ваша репутация?
– Теперь, когда лорд Венс разоблачен, свет, возможно, будет видеть во мне скорее жертву, чем соблазнительницу.
– О, это вполне справедливо. – Джеймс тяжело вздохнул.
Кира улыбнулась; искренняя нежность к теперь уже бывшему жениху переполняла ее душу. Она надеялась вскоре назвать его кузеном, но в любом случае всегда будет называть другом.
– Полагаю, скоро вы уедете...
– Не совсем так. Я рассчитываю на ваше гостеприимство и позволение побыть здесь до тех пор, пока мой брат не вернется из Корнуолла. – Кира очень надеялась, что к этому времени они с Гевином смогут решить все относительно их совместной жизни.
– Разумеется. Вам не следует путешествовать одной.
– Благодарю вас. Поверьте, я ценю все, что вы сделали для меня, а также то, что были готовы сделать, чтобы спасти мою репутацию. Безусловно, вы заслуживаете в жизни всего самого лучшего.
Джеймс кротко улыбнулся и протянул ей цветы.
– Так же как и вы.
Вечером Кира бесцельно бродила по галерее в ожидании возвращения Гевина, разглядывала стены с портретами его предков. Фамильное сходство отцов и сыновей поразило ее, через каждые несколько поколений лишь немного менялись цвет глаз и форма подбородка. Гевин также оказался очень похожим на своего отца, и в этом вряд ли было что-то удивительное.
– Мой брат Ричард.
Кира обернулась на голос и обнаружила, что миссис Хауленд стоит рядом. Лицо ее выглядело встревоженным, и Кире тоже слегка стало не по себе.
– Да, я догадалась.
– Как видите, у нас здесь очень много фамильных портретов. Вот мать Гевина, Джейн. – Миссис Хауленд указала на портрет хрупкого создания с каштановыми волосами и огромными зелеными глазами.
– Она просто очаровательна.
Миссис Хауленд кивнула.
– К несчастью, она умерла очень молодой.
– Очень жаль. – Кира никак не могла понять, что именно нужно от нее матери Джеймса. Одно было несомненно – в доме что-то затевается.
– Джеймс сказал мне, что вы разорвали помолвку...
Итак, он уже сообщил об этом матери. Ну что ж, возможно, это к лучшему. Теперь Кире оставалось только сказать Гевину, что они могут без помех оформить свои отношения.
– Да, это так. Просто я поняла, что мы не подходим друг другу.
Миссис Хауленд благосклонно кивнула:
– Я была не слишком добра к вам и теперь должна извиниться.
– Извиниться?
– Разумеется. Вы рисковали собой, чтобы помочь привезти Джеймса домой, вместо того чтобы позволить Гевину спасать кузена одному. Джеймс рассказал мне об ужасной деятельности лорда Венса. Я и подумать не могла...
Кира избавила пожилую даму от затруднения:
– О, никто не мог, и меньше всего я, пока все не стало слишком очевидно.
– И все же я неверно судила о вас. Вы были не соблазнительницей лорда Венса, а его жертвой. Теперь я понимаю, почему женитьба на вас казалась моему сыну идеальным решением вашей дилеммы. И все же у вас хватило мужества принять трудное решение и освободить его. Поверьте, я действительно очень сожалею...
Кира сглотнула. За некоторое время после расторжения помолвки миссис Хауленд вряд ли успела полюбить ее, но они больше не были врагами.
– Благодарю вас. Это очень много для меня значит.
В ту ночь Кира ждала приезда Гевина в его комнате, надеясь наконец-то определиться с их общим будущим. Разорвав помолвку с Джеймсом, она тут же отправилась искать Гевина, чтобы сообщить ему: главное препятствие на пути их союза – а именно помолвка с его кузеном – наконец устранено. Теперь, когда все поняли, что лорд Вене лжец, скандал, разумеется, утихнет, а главное, Гевин знает, что она любит его и что их женитьба не причинит боли Джеймсу.
Кира молилась и надеялась, что он, наконец, сделает ей предложение.
Обнаженная, она лежала в кровати Гевина, с нетерпением ожидая, когда соединится с ним снова. Кира страстно желала испытать то волшебство, которое они создавали, показать ему, как нежна ее любовь к нему. Он заглянет в свое сердце, поймет, чего оно хочет, и потом они всегда будут вместе.
В половине второго ночи Гевин вернулся. Как она и надеялась, он не позвал камердинера.
Кира лежала в кровати за прозрачными драпировками и наблюдала, как он снимает темно-синий сюртук и брюки, а затем очень тщательно расправляет их на спинке обитого бархатом стула в стиле Людовика ХУ.
Ее брат просто бросил бы одежду кучей на полу, но это был Гевин – особенный даже в мелочах.
Развязав крахмальный галстук, он расстегнул ослепительно белую рубашку и стянул ее через голову, открыв взору мускулистые грудь и живот. Кира жадно поглощала это визуальное угощение, потом опустила взгляд вниз, до самых щиколоток, едва видных под кальсонами.