уничтожение свыше, ибо «сказал Бог Ною и сынам его к ним: не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на уничтожение земли» (Быт. 8,11). Правда, более вероятным видится иной исход: эта самая плоть погибает не в водах всемирного потопа, а в пучине собственных экскрементов.
Однако Экспериментатор не допустит и этого: Спаситель, как и в начале эпохи Рыб, придет раньше тотального уподобления двуногих участников эксперимента четвероногим братьям нашим меньшим; но позже той его фазы, когда жизнь человеческая обесценится настолько, что многие будут завидовать библейским утопленникам, – зло должно созреть.
Кое-что для ускорения этого процесса мы уже сделали. Например, наложив мораторий на смертную казнь, успешно воспрепятствовали исполнению заповеди Христа, относящейся к кровавым убийцам и насильникам: «Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле» (Мф. 23,25). Этим «гуманным» в отношении злостных преступников актом мы выхолостили гуманную (без кавычек) суть из другой заповеди, апостола Иакова: «Суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2,13). Разве мягкие, с милостью, приговоры суда, сохраняющие жизнь педофилам и живодерам, которых, уж верно, просили о милости и пощаде их беззащитные жертвы, само по себе не является преступлением пред Богом и людьми?! Впрочем, сегодняшняя жизнь – это серия боев без правил.
* * *
Самое темное время наступает перед рассветом. Судя по всему, этот час еще не приспел, хотя мрак интенсивно сгущается. «По причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» (Мф. 24,12). Но поскольку беззакония и надругательства над законом обретают глобальный, всепроникающий характер, постольку любовь, охлаждаясь и переохлаждаясь, кристаллизуется в человеческую (даже не звериную!) ненависть.
Да, от любви до ненависти, как говориться, один шаг. А вот обратный процесс, к сожалению, невозможен:
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть.
(Н. А. Некрасов. «Замолкни, Муза мести и печали!..»)
Об этом свидетельствует резкое ужесточение преступности вообще и, что самое страшное, подростковой – в частности. Наше ТВ демонстрирует такие ее «образцы», что возникает не ужас или страх, а, простите, рвотный рефлекс. «Нередки случаи, когда принадлежность к роду человеческому перестает быть предметом гордости и становится источником стыда» [27].
«Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец» (Мф. 24,6). К глобальным катаклизмам и личным катастрофам, названным Христом в Евангелиях от Матфея, Марка и Луки, равно как и к заключению: «…ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет», можно относится по-разному. Можно, допустим, считать это развернутой гиперболой, приложимой, поскольку «жизнь на земле никогда не была раем» [18], с. 30, к любому периоду эпохи, к любому этапу божественного эксперимента.
Однако современный этап отличается от предыдущих тем, что, начинаясь в эпохе провозглашения заповедей, пророчеств и предсказаний, он плавно перетекает в эпоху их исполнения. Более того, некоторые из них уже сегодня исполняются буквально, а не символически. Так, пророчество: «И восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мк. 13,12), условно, в контексте общей проблемы отцов и детей можно, конечно, отнести к бескомпромиссному противостоянию их мировоззренческих позиций, отрицанию (умерщвлению) детьми родительских идеалов и ценностей.
Но и буквальное исполнение пророчества, то есть физическое отцеубийство и матереубийство не как единичный факт, а серия, есть мрачная реальность сегодняшнего дня. Кстати, и первая часть рассматриваемого пророчества: «Предаст же брат брата на смерть и отец – сына» – также исполняется буквально и широко. Трудно сказать точно, сколько младенцев предано и продано, брошено и выброшено их «родными» папами и мамами! Но даже информации, доводимой до нас, с избытком хватает, чтобы прийти в ужас.
Итак, в глухой предрассветной тьме должны обнажиться и стать видимыми Богу и людям еще более страшные деяния, доступные человеку. По крайней мере, тенденция к тому вполне очевидна. Однако кульминационный период этих страданий, как и любое пиковое состояние, будет сравнительно недолгим. В отношении его продолжительности Христос говорит буквально следующее: «И если бы Господь не сократил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных, которых Он избрал, сократил те дни» (Мк. 13,20).
Первая часть сказанного Христом, по сути, развивает послепотопное обещание Творца: «Не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал» (Быт. 8,21). Что же касается второй части этого откровения, то из нее следует, что любой участник божественного эксперимента, всякая плоть, паразитирует, того не подозревая, на тех, кто более успешен и перспективен в своем духовном продвижении, у кого на шкале жизненных ценностей духовно-нравственный сегмент не просто имеет место, а значительно шире остальных. Так, в преддверии уничтожения Содома, как следует из Быт. 18, Господь соглашается на просьбу Авраама не проливать на город «дождем серу и огонь с неба» при условии, если в нем найдется хотя бы десять праведников. Бог допускает, чтобы на каждом из них «повисла» десятая часть горожан, утопающих в разнузданном грехе. Не слишком ли велика нагрузка на тех, кто «уклонялся от греха и делал добро»? Предельно ясно, что ее можно уменьшить лишь путем увеличения числа праведников и уменьшения весомости греха каждого из жителей.
Библейская ситуация успешно вписывается в нашу действительность даже без исключения из нее содомского греха. (Правда, сегодня он и называется уже по-другому, и, вообще, это уже не грех). Но тогда резонно предположить, что вписываться она должна непременно в комплексе со всеми последствиями, ею вызванными, и, конечно, возмездием за содеянное.
Но с каких бы позиций, ветхозаветных или новозаветных, мы ни подходили к сегодняшнему этапу, ясно, что продолжительность человеческих страданий в его финальной, самой темной фазе зависит только и только от степени праведности каждого из нас. Надеяться на корректирование (смягчение) ситуации Творцом не следует: в любом случае, независимо от численного соотношения праведных и грешных, Он получит адекватную ей информацию об «угодном и неугодном в очах Господа». В Книге Иова (22,3) читаем: «Что за удовольствие Вседержителю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности?». Бог не предвзято, а объективно фиксирует поведение каждого участника Своего эксперимента, и выявленная при этом праведность важна лишь для самого человека, ибо это главный критерий в божественном решении его дальнейшей судьбы. «Разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу самому себе» (Иов. 22,2). Хочется продолжить: «Да, но только – при покровительстве свыше. Вне этого условия можно биться хоть головой в стену и при этом не доставлять пользы самому себе».
* * *
Естественно, Бог видит ситуацию дальше и глубже человека, но и того, что видит человек, вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Мы видим, к примеру, что большинство участников эксперимента отреагировало