Читать интересную книгу Бремя императора: Тропой мастеров - Иар Эльтеррус

– Лек! – первым не выдержал эльф и полез обниматься. – Ты живой!!!

– А то, – проворчал горец, похлопав всхлипывающего принца по спине. – Конечно, живой.

– И я подтверждаю, – со смешком заверил его величество. – Накормили мы вашего наставника противоядием и спрятали после похорон, а то бы и в самом деле убили. Извините уж, ребята, что вам не сказали, но нельзя было, чтобы хоть одна церковная собака правду узнала.

Ученики не слушали его, они столпились вокруг ожившего Лека и вовсю галдели. Понять что‑нибудь в этом галдеже было затруднительно, старые мастера и не пытались, незаметно улыбаясь и переглядываясь. Хорошо понимали, какая это радость – встретить того, кого считал мертвым. Пусть мальчишки порадуются. Им вскоре тяжко придется. Император с какой‑то стати перенастроил полигон таким образом, что и им самим было бы нелегко пройти его. Надеется, что произойдет досрочная инициация? Зря. Если время не пришло, ее не будет ни в коем случае.

Друзья взахлеб рассказывали наставнику о событиях последних месяцев, перебивая друг друга и смотря на горца влюбленными глазами. Лек даже позавидовал им немного, обалдуи‑то, оказывается, уже в реальных операциях тайной стражи участие принимали, пока он безвылазно сидел в Замке Воинов. У Храта вон кончика уха нет, чем орк втайне гордится – как же, боевой шрам. Соскучился по ним, дорхотам бесхвостым, дико соскучился. А ведь после получения черных шнурков горец уже не будет им наставником. Внезапно до Лека дошло еще одно: если ученики становятся младшими мастерами, то их наставник автоматически превращается в старшего. Это значит, что ему самому предстоит проходить белый полигон, о котором никто и ничего не знал, только дикие слухи ходили в боевом братстве. Мастера‑наставники молчали, загадочно улыбаясь в ответ на осторожные вопросы учеников и получивших черный шнурок.

– Хватит болтать. – Император подошел поближе. – Наговоритесь еще. Пора.

– Да, твое величество, – улыбнулся горец, оборачиваясь. – А мне в белый?

– Посмотрим. Вот выйдут твои оболтусы отсюда, тогда и посмотрим. Вы мне там только полигон на куски не разносите, морды дурные, с вас станется.

– Да что мы, твое величество… – засмущался Санти, ковыряя носком мокасина траву. – Мы тихие, смирные…

– Смирные нашлись мне тут… – в голосе Марана звенел смех. – Просто пай‑мальчики! Ладно, заразы наглые, идите. Сразу скажу, что нелегко придется. Силу мечей призывайте только в крайнем случае, если иначе выжить не сможете.

Ученики отсалютовали императору картагами, попрощались с Леком, старающимся не выдавать своего волнения, и направились к треугольному входу в гигантский черный монолит. Горец провожал их взглядом, сжимая кулаки. Помнил, что такое черный полигон, какой это кошмар. Да, звание горного мастера никому не доставалось просто так, цена обычно была немалой. Он искренне надеялся, что никто из четверки не погибнет. В свое время из вошедших вместе с ним на полигон двенадцати человек двое не вышли, юноша помнил, как посерели лица наставников погибших ребят.

– Им предстоит пройти не обычный полигон, – глухо сказал император. – Далеко не обычный, этот не каждому невидимке по силам.

– Почему?! – спал с лица Лек, с ужасом посмотрев на туманную маску Марана.

– Они должны быть едины, а не проходить полигон поодиночке. Сумеют понять это – выживут. Впрочем, не думаю, что они вообще могут погибнуть, в крайнем случае мы останемся без полигона, но эти четверо дорхотов все равно выберутся. Ты забываешь, парень, что вы – носители великих мечей.

– Не привык еще… – Лек поежился, вспомнив леденящий холод, идущий от его картагов, когда они становились черными. – Значит, им ничего не грозит?

– Почему же? – иронично хмыкнул император. – Если бы не грозило – какой смысл в испытании?

– Ясно.

Санти все ближе подходил к входу в высящийся на сотни локтей вверх монолит и тихо мандражировал – слишком не по‑человечески выглядело это невероятное сооружение. Зеркальная поверхность казалась черным льдом, от нее веяло холодным безразличием. Как будто кто‑то невероятно могущественный с некоторым пренебрежением и снисходительной усмешкой поглядывал сверху на дела ничтожных людишек, с их потугами добиться чего‑то значительного. Остальные трое следовали за рыжим, чувствуя себя ничуть не лучше. Треугольный вход светился синеватым светом, в проеме клубился туман. Друзья остановились перед ним, переглянулись и шагнули вперед.

В глазах что‑то мелькнуло, и они осознали, что находятся на тонком, подвешенном на канатах мостике над бездонной пропастью. Ничего не было видно вокруг, только туман. Что‑то внизу глухо, страшно стонало.

– Давайте вместе держаться… – Энет передернул плечами, ощущая на себе чей‑то внимательный, изучающий взгляд.

– Коли дадут… – проворчал Храт, ему было сильно не по себе.

Внезапно что‑то заставило насторожиться, картаги сами по себе оказались в руках, и орк едва успел отбить две короткие стальные стрелы. Ближайшие несколько минут друзья лихорадочно отбивали сотни и сотни стрел, летящих со всех сторон, и осторожно продвигались вперед по мостику. Но добраться до края пропасти не успели – доски под ногами внезапно исчезли, и все четверо, едва удержавшись от криков испуга, рухнули вниз. Они молча летели сквозь туман, каждый поодиночке, сразу потеряв из виду остальных. Вот тебе и «вместе держаться»! Как, интересно?

Санти первым ухнул в ледяную воду, ударившись так, что дух перехватило. Однако не выпустил мечей из рук, судорожно вцепившись в рукояти. Это его и спасло, когда чьи‑то холодные щупальца обхватили ноги. Мгновенно вспыхнул ужас, но скоморох привычным усилием справился с ним и принялся кромсать щупальца. Невидимое подводное чудовище злобно шипело, булькало и пыталось раздавить кусливую добычу, но не смогло. Освободившись, Санти всплыл, спрятал картаги в ножны и поплыл в темноту. Он был полон холодной решимости пройти полигон во что бы то ни стало.

Храт до воды не долетел, зацепившись ремнями перевязи за что‑то на стене. От рывка он едва не откусил себе язык, однако ремни из кожи тавна выдержали. Ругаясь сквозь зубы, орк спрятал картаги, ухватился за толстый, ржавый штырь, подтянулся и сел на него. Отцепиться удалось с большим трудом, ремни запутались основательно. Потом он пошарил руками по стене и понял, что в каком‑то локте от штыря есть провал в стене. Задумчиво похмыкав себе под нос, урук‑хай забрался туда и осторожно пошел вперед, опасаясь подвоха. Иллюзий он не питал, знал, что у императора с эльдарами богатая фантазия на всякие пакости. Скоро они начнут на голову валиться, совсем скоро. О, уже начали. Храта атаковала стая каких‑то крылатых и зубастых зверьков, отдаленно напоминающих летучих мышей. Только вот мыши так больно не кусаются. Орку пришлось включиться в сверхскорость, чтобы кое‑как отбиться от мелких паразитов, но уйти он смог только изрядно покусанным и очень злым. Пришлось даже остановиться ненадолго и провести короткую медитацию, чтобы успокоиться. Воин разъяренный – воин мертвый. Этому его научили еще дома, а наставники боевого братства только подтвердили старую истину. Храт еще не знал, что именно его, носителя мечей Ярости, эта истина не касалась.

Энет упал в воду около слабо светящихся, покрытых мхом дверей. Он подплыл к ним, поднялся по скользкой лестнице, и двери со скрипом открылись. Граф поежился, поняв, что там его ждет что‑то не слишком приятное, и решительно двинулся вперед. Увы, опасения оправдались – в бой пришлось вступать, не сделав и шага от входа. На Энета накинулся кто‑то многорукий, похожий на гигантского паука о четырех ногах и восьми руках. В каждой руке твари был кривой меч. Справиться с ней удалось с величайшим трудом. Энет дрался, используя все наработанные навыки и уровни сверхскорости. Но отрубленные руки противника тут же отрастали снова, умерла тварь только после того, как юноша на последнем издыхании поразил ее единственный глаз посреди туловища. А затем сам рухнул рядом, тяжело дыша. Из распоротого бока стекала кровь, противно хлюпая в сапоге. Боль он отключил усилием воли, затем достал из поясной сумки пластырь, пропитанный кровоостанавливающим раствором, и залепил рану. Очень неудачно, что задели в самом начале. Пройдет ли полигон с такой раной? А кто его знает… Граф вздохнул, встал и двинулся по похожему на пещеру коридору. Куда он, интересно, ведет? Неизвестно. Что ж, осталось только идти вперед, положившись на авось.

Хуже всех, по его исключительной «везучести», пришлось Тинувиэлю. Эльф упал не в воду, а в кучу какой‑то вонючей субстанции, нырнув в нее с головой. Выбраться удалось с великим трудом, а потом пришлось довольно долго отплевываться и откашливаться, избавляясь от мерзкой на вкус слизи. Глаза резало, дыхание перехватывало, да еще и ногу ушиб в придачу к прочим радостям. Чувствовал себя принц паскудно. Слава Свету, неподалеку нашлась лужа, в которой он смог умыть лицо и кое‑как отчистить комки слизи с одежды. Не успел Тинувиэль отойти от лужи и осмотреться, как на него накинулась свора каких‑то животных, похожих на эльваранских бибизанов, или обезьян, как их называли в империи. Только очень уж больших и зубастых. Быстрых до невозможности. Убивать их не хотелось, поэтому эльф принялся отмахиваться врукопашную, стараясь не причинять нападающим особого вреда. Справился без особых потерь, только искусали и исцарапали, ну да дорхот с ними. Избавившись от стаи обезьян, Тинувиэль вошел в ближайший коридор, походящий скорее на пещеру, и не спеша пошел вперед.