Читать интересную книгу Три аксиомы - Зыков Иван Максимович

Вот одно из таких десятилетий.

1364 год: «Была засуха большая по всей земле, и воздух дымился, и земля горела» (Никоновская летопись). «В Нижнем Новгороде мор на людей был весьма силен… в ту же зиму в Переславле мор был на людей» (Летописный свод 1495 год).

1365 год: «Мгла стояла с пол-лета, зной и жара были сильные; леса, болота, и земля горели, и реки пересохли» (Никоновская летопись).

1366 год: «Была засуха и сильный зной, воздух дымился, и земля горела. Была хлебная дороговизна всюду и голод по всей земле, с чего люди умирали» (Никоновская летопись). «На Москве был сильный на людей мор» (Летописный свод 1495 года).

1371 год: «Сильная засуха, зной и жара сильно напугали людей. Многие реки, озера и болота пересохли; леса, и боры, и болота горели, и земля горела. И тогда была хлебная дороговизна сильная и голод большой по всей земле» (Никоновская летопись).

1374 год: «Был сильный зной и жара, и дождя сверху не было ни единой капли за все лето» (Никоновская летопись).

И для примера еще одно такое же десятилетие в другом веке.

1422 год: «Голод был сильный во всей Русской земле, в Москве оков ржи по рублю, а в Костроме по два рубля, а в Нижнем Новгороде по двести алтын оков ржи. И был мор с голоду, всякую мертвечину ели» (Вологодско-Пермская летопись). Тот самый год, когда, по свидетельству другой летописи, в Новгороде умершими от голода три кладбища «наметали».

1423 год: «Был сильный голод в Русской земле, с голоду умирали, трупы на дорогах лежали» (Вологодско-Пермская летопись).

1424 год: «В Кашине была засуха» (Тверская летопись).

1426 год: «Был великий мор во Пскове, Великом Новгороде, Торжке, Твери, Дмитрове и на Москве, и во всех городах русских и селах» (Никаноровская летопись).

1427 год: «Мор был великий в городах русских» (Никаноровская летопись).

1430 год: «Засуха была сильная, и воды очень мало, а земля и леса горели. А дыму было очень много, и люди порой не видели друг друга; от этого дыму звери, птицы и рыбы в воде умирали, а население было в нужде большой и умирало» (Никоновская летопись).

1431 год: «Была засуха, земля и болота горели, и мгла стояла такая, что шесть недель солнца не видели» (Софийская летопись). «Голод был сильный во всей земле Русской» (Никоновская летопись).

А в другие года, наоборот, приносил людям бедствие избыток дождей.

В 1468 году во Пскове «начались сильные дожди в июле после жатвы, шли весь месяц беспрерывно и все лето, месяцы август, сентябрь, октябрь, все четыре месяца. И наполнились реки, ручьи, озера и болота, как весной; а у христиан много на поле снопов погнило, а траву водою в реки и ручьи смыло; также много не посеяли ржи (озимой) из-за дождей, и было христианам очень трудно».

Наши предки страдали от тех же неудобств, что и мы: засухи чередовались с чрезмерно мокрыми годами.

В наших юго-восточных областях, наиболее подверженных засухам, никогда лесов не бывало; связывать «иссушение» с рубкой не приходится. Но в конце прошлого века было высказано много предположений о «вреде земледелия», о том, что «иссушение» произошло от распашки степей и замене целинной травянистой растительности культурным полеводством. К такому мнению пришел и сам Докучаев в книге «Наши степи прежде и теперь».

Большой ученый А. И. Воейков (не тем будь помянут) без всяких измерений, просто на глазок, объявил, что степная целина всегда более увлажнена, а вспаханное поле будто бы иссушено. Так ему показалось. Он шел весной по степной росистой траве, и его калоши заблестели от влаги, а на распаханном поле калоши покрылись серой пылью.

Участник Докучаевской экспедиции Г. Н. Высоцкий признавался в той путанице понятий, с которой экспедиция приступила к работе: «При недостаточных познаньях блуждали мы в своих деяньях, как средь тумана корабли».

Тщательные исследования рассеяли туман и вывели ученых на твердую дорогу точных знаний. Высоцкий произвел измерения. Оказалось все наоборот. Поверхность вспаханного поля действительно сухая, но уже на глубине десяти сантиметров влаги во вспаханном поле больше, чем на целине. Черный пар на этой глубине содержит 21,6 процента воды, пшеничное поле после жатвы — 15,2 процента, степная целина — 12,4 процента. На вспаханном поле весь слой почвы и подпочвы пропитан влагой. На глубине одного метра под черным паром воды оказалось 24,4 процента, и на той же глубине под целиной — 16 процентов.

Г. Н. Высоцкий по справедливости считается основоположником учения о почвенной влаге.

В наши дни каждый тракторист знает, как «запасти влагу», «закрыть влагу». Взрыхленная земля жадно впитывает дождевую воду и слабо отдает ее на испарение, а с целины вода стекает, не усваиваясь почвой. Рыхление — самое могучее средство увлажнения почвы.

Наиболее обманчив вид почвы в лесу. Верхние ее слои, закрытые от солнца тенью деревьев, более увлажнены, чем на открытых полянах. Отсюда сложилась стойкая многовековая вера людей во влагонакопительную способность леса, и отсюда убежденность, что с уменьшением площади лесов климат иссушается. В России эта убежденность приняла форму культа леса.

Классические исследования Г. Н. Высоцкого показывают, что лес не накапливает, а, наоборот, расходует влагу, под лесом вся толща земли на большую глубину иссушена, потому что деревья сосут корнями воду. На глубине в два метра влажность земли оказалась под черным паром — 19,4 процента, под степной целиной — 17,6 процента, под лесом — 13,1 процента.

Поскольку лес вовсе не обладает той волшебной влагонакопительной способностью, какую ему приписывали, уменьшение лесистости Европейской России за последнее тысячелетие не вызвало сколько-нибудь заметных изменении в климате. По-прежнему над нашей страной проносятся те же атлантические циклоны и борются с материковыми антициклонами.

При всем том лес, не будучи волшебником, играет положительную роль: на севере, отсасывая избыток влаги, препятствует заболачиванию земель, а на юге узкие лесные полосы в степях полезны для снегозадержания, для борьбы с пыльными бурями. В данном случае расход влаги на содержание узких лесных полос перекрывается той пользой, какую они приносят, если посажены правильно.

* * *

Все рассказанное, быть может, скучно и трудно. Но надо же понимать, необходима ясность.

Отсутствие ясности создавало условия для перемежающейся лихорадки скоропалительных решений. «Даешь лесные полосы!», «Долой лесные полосы!», «Даешь травополье!», «Долой травополье!» Уж слишком быстро эти призывы сменяли друг друга. Легче надо на поворотах.

Память земли

Приятное для подмосковных дачников лето стояло в 1964 году — сухое, теплое, с голубым небом и ясным солнцем без облачной хмури. Вволю люди погрелись, всласть накупались, а калоши, зонтики, непромокаемые плащи и прочая дождевая амуниция провалялись без надобности: дождей-то было, как говорится, кот наплакал.

Но любо дачнику — лихо земледельцу. В тот год в Московской области и во всей лесной северо-западной зоне травы на лугах посохли, хлеб и овощи плохо уродились.

А в 1965 году целое лето громыхали грозы и шумели ливни. Мало в лесах гуляло народу, пляжи пустовали.

Вот как непохожи два смежных года.

Никому не придет в голову считать капризы погоды результатом хозяйственной деятельности людей. Это просто смешно.

Кроме таких ежегодных и не очень резких колебании, на земле происходили значительные смены климата на длительный период. Записи о них делала сама природа. Их читают геологи, палеоботаники, палеонтологи.

В отдаленные времена в нашей стране росли пальмы, позже по ней ползли ледники, и все эти перемены запечатлелись на лице земли.

Самые тонкие, самые регулярные подробные и точные письмена природы люди научились разбирать только в XX веке после овладения спорово-пыльцевым анализом. Этот метод позволил обнаружить колебания климата, происходившие в послеледниковое время. Оказывается, были периоды более теплые и более холодные, и они сопровождались сменой растительности. А растительность оставляет после себя следы. Следами являются или цветочная пыльца, или споры бесцветковых растений. И то и другое в огромном количестве оседает на поверхность земли, и то и другое обладает устойчивостью против разрушения. В большинстве случаев — это единственное, что осталось в неизменном виде от растений, обитавших в прошлом, в особенности в далекие времена. Цветочная пыльца и споры — это календарь смены растений, происходившей на каждом участке земной поверхности.