— Генри, ты меня удивляешь! Тут даже слепой бы заметил. Он несколько часов лип ко мне, а ты лишь благостно потягивал кларет. Кажется, Каролин пожалела, что посадила меня с этим мерзавцем.
— Н-да, вечер удался, — мрачно проворчал Генри, расстроенный тем, что не смог защитить свою чудесную женщину от домогательств грязного ублюдка. — Нет, каков подлец!
Он уставился за окошко, где простирались прекрасные долины, залитые серебристым светом луны. Генри никогда не уставал восхищаться этими землями, красивыми, словно на открытке.
— Что ж, — сказал он напоследок, — у Гэри Эллиса столько же шансов соблазнить мою жену, сколько и заполучить нашу ферму, вот что я скажу.
Маффи закатила глаза. Она обожала мужа, святая правда. Но порой ей начинало казаться, что свою живописную ферму он любит куда больше, чем собственную жену.
Глава 22
— Ради Бога, девочка, перестань дергаться. Ты ведешь себя, словно ребенок, уронивший шиллинг, а подобравший шестипенсовик.
Марша и Сиена сидели в уютном маленьком бистро с плетеными креслицами, скрытые от шума Елисейских Полей солидной каменной кладкой и рядом деревьев, чьи корни были упрятаны под булыжной мостовой.
Погода все еще хмурилась, поэтому женщины устроились внутри бистро, у окна. Марша недоумевала, глядя на расстроенное лицо своей подопечной. Должно быть, думала она, в настроении Сиены виновата погода. Вчерашнее шоу стало настоящим триумфом для начинающей модели. С того момента, как она шагнула на подиум, ее словно наполнила какая-то внутренняя уверенность, так несвойственная новичкам.
— Дьяволица и ангел в одном лице! — восхищался обозреватель из «Фигаро» в утреннем номере газеты.
О Сиене написала каждая французская газета. Ее называли «событием сезона», «новым лицом» и прочими льстивыми прозвищами. Лицо Сиены появилось и в американских изданиях. Все они перепечатали удачный снимок, запечатлевший девушку в последнем выходе. На Сиене были лимонно-желтые шортики и топ из черного латекса, дополненные босоножками на шпильке и с высокой шнуровкой до колена. «Макмания!» — гласили заголовки американских газет.
Разве можно было желать большего?
Сиена зябко поежилась и ковырнула вилкой лягушачью лапку.
— Прости, — виновато сказала она своему агенту. — Я не могу отделаться от мысли, что упустила великолепный шанс. Жаль, мне не удалось с ним пообщаться! Он даже карточку не оставил. Ни-че-го!
Почти без косметики, если не считать прозрачных кремовых теней от «Элизабет Арден» и блеска на губах, с волосами, забранными в высокий хвост, Сиена едва ли походила на ту гламурную яркую женщину, фото которой украшали утренние газеты. Сегодня на ней были удобные старые джинсы «ливайсы», ботинки на плоской подошве и длинный вязаный свитер цвета морской волны. Она вполне могла сойти за двенадцатилетнюю.
Марша тяжко вздохнула:
— Ты снова про того парня, как там его, Силфена? Детка, если он тебя не заметил, то был единственным во всем зале, поверь мне. Да плевать на него! Тебе пришло уже четыре солидных предложения из лучших агентств мира — и это только за утро, — а что ждет впереди! Сиена, ты скоро станешь очень богатой и очень известной, можешь мне поверить.
Сиена довольно зарделась, услышав слова «богатая» и «известная» в сочетании с собственным именем.
— Ты так считаешь? — Она придвинула к себе номер «Дейли мейл» и полюбовалась на свое изображение. — Даже не знаю… только глянь, что придумали! «Макмания»! Может, этот живейший интерес ко мне вызван лишь тем, что я из Макмаонов, и все? Потому что я дочь Пита и внучка Дьюка?
Марша задумчиво отпила кофе, наблюдая за Сиеной. Она уже сталкивалась с подобными комплексами у моделей — чувством неуверенности в собственных силах, сравнением себя с родителями, — но, как правило, это были совсем юные девушки, лет четырнадцати-пятнадцати, едва вылетевшие из семейного гнезда. Сиена же была довольно взрослой и много лет жила без родителей. Ее комплекс казался Марше несколько странным.
— Слушай, мы ведь уже это обсуждали, — терпеливо произнесла она. — Разумеется, твое имя сразу привлекает внимание. Это естественно! Твоя фамилия станет для тебя трамплином к славе и богатству, точно таким же, как твоя задница и мордашка.
Сиена хихикнула.
— Вот видишь, — улыбнулась Марша. — Ты и сама прекрасно все понимаешь. Однако все эти люди заговорили о тебе не потому, что ты дочка Пита Макмаона.
— А почему? — эхом откликнулась Сиена.
— Потому что ты сумела их потрясти. Ты талантлива и красива, ты смогла доказать, что оказалась на показе Маккуина не по причине родства с Макмаонами, а потому что талантлива и хороша собой.
— Если я талантлива, чего же тогда Джейми Силфен не звонит? Он просто встал и уехал сразу после показа! Ты видела, какое у него было лицо? Ему было скучно!
— Боже, да откуда мне знать, почему он уехал?! Я же не копалась у него в голове! — не выдержала Марша. Она тотчас взяла себя в руки, сообразив, что не должна кричать на будущую супермодель, которая принесет ей много денег. — Может, этот Силфен приехал просто поглядеть на одежду. Может, он хотел подобрать себе что-то новенькое.
— Да, женские трусики! — парировала Сиена.
— А может, он просто устал. Может, у него был трудный день. А может, он искал девушек другого типа, кто знает?
Сиена отодвинула тарелку и прикурила сигарету. Ей нравилось, что во Франции нет поборников курения в общественных местах.
— Знаешь, — сказала Марша почти ласково, уже жалея, что сорвалась на этом юном цветочке, — некоторые люди, далекие от мира моды, считают, что карьера модели — полная фигня, но это не так. Если прийтись ко двору, на этом можно сделать много денег и получить известность покруче, чем у иной актрисы. И карьера эта может быть весьма долгой, вопреки распространенному мнению. Возьмем, к примеру, Синди Кроуфорд. Она в деле уже лет десять, а все еще зарабатывает миллионы. — Марша всплеснула руками. — И если это не так, то я чертова Мерилин Монро нового поколения!
— Ха, вообще-то мне хотелось бы думать, что это я — Мерилин Монро нового поколения, — засмеялась Сиена.
— Так выпьем же за это! — Марша жестом велела официанту принести еще вина. — Только сделай одолжение, не спи с президентом, как та потаскушка, хорошо?
— Бе! — Сиена представила себе Билла Клинтона, стоящего со спущенными штанами перед Моникой Левински. — На эту тему можешь не беспокоиться. Я предпочитаю футболистов и гонщиков.
— А! — Глаза Марши хитро блеснули. — Так ты все-таки уложила в постель красавчика Марио? Так-так, рассказывай! Как он в деле?