Читать интересную книгу Гвардейский крейсер «Красный Кавказ». - И. Цветков

Командир «Красного Кавказа» А. М. Гущин (слева) и военком Г. И. Щербак (справа) на ходовом мостике крейсера, 1942 г.

Выйдя в Феодосийский залив, «Красный Кавказ» занял огневую позицию в 8-10 милях к юго-востоку от Феодосии и сразу же открыл огонь, поддерживая продолжавшееся наступление. Вместе с «Красным Кавказом» огонь по берегу вели «Красный Крым», «Шаумян» и «Железняков». Корректировочные артиллерийские посты кораблей, высаженные вместе с первым броском десанта, вышли на связь только во второй половине дня 29 декабря. От них начали поступать заявки на артподдержку наступающих частей 44-й армии. Около полудня над кораблями появились самолеты противника. Четырнадцать «Ю- 88», разбившись на группы по три-пять самолетов, атаковали крейсера и эсминцы. Корабли встретили самолеты плотным зенитным огнем. Командир крейсера «Красный Кавказ» А. М. Гущин искусно маневрировал – бомбы взрывались за кормой, не причиняя вреда кораблю. В течение дня крейсер «Красный Кавказ» подвергся четырнадцати атакам с воздуха, а «Красный Крым» – одиннадцати. Всего было сброшено более ста бомб, но ни одна из них не достигла цели.

Вечером 29 декабря на крейсере «Красный Кавказ» была объявлена готовность № 2, на юте построились оркестр и свободный от вахты и боевого дежурства личный состав корабля. Моряки отдали последние воинские почести двадцати восьми краснофлотцам и командирам, погибшим при высадке десанта. Среди них были флаг-связист штаба эскадры капитан-лейтенант Е. Васюков, убитый осколком на мостике крейсера, и командир боевой части связи корабля лейтенант А. Денисов. В соответствии с Корабельным уставом была совершена церемония погребения в море. «Красный Кавказ» уменьшил ход, послышалась команда: «Флаг приспустить!» Над водой поплыли звуки траурного марша, караул произвел троекратный салют из винтовок. Когда тела погибших скрылись под водой, оркестр исполнил «Интернационал», и флаг снова взвился «до места».

В течение всего дня 29 декабря в Феодосии продолжалась разгрузка транспортов с частями 44-й армии. Сразу же после отхода «Красного Кавказа» от Широкого мола его место занял теплоход «Кубань». Следующим швартовался пароход «Фабрициус».

В ночь на 31 декабря из Туапсе прибыли транспорты со вторым эшелоном главных сил.

К концу дня 30 декабря крейсер «Красный Крым» и эсминец «Шаумян» ушли в Новороссийск, а 31 декабря огневую позицию покинул и «Красный Кавказ». Кораблям было необходимо пополнить боеприпасы и устранить повреждения. На смену им для огневой поддержки десанта пришли эскадренные миноносцы.

31 декабря все радиостанции Советского Союза передали сообщение: «29 и 30 декабря группа войск Кавказского фронта во взаимодействии с Военно-Морскими силами Черноморского флота высадила десант на Крымском полуострове и после упорных боев заняла город и крепость Керчь и город Феодосию».

С утра 31 декабря фашистская авиация начала наносить массированные удары с воздуха по порту. Было решено срочно доставить в Феодосию зенитный полк в составе двенадцати 85-мм орудий. Выполнение этой задачи возложили на крейсер «Красный Кавказ».

Командир крейсера «Красный Крым» В. И. Зубков

В ночь на 4 января 1942 г. «Красный Кавказ», еще не успевший полностью устранить все повреждения, полученные при высадке десанта, приняв на борт зенитный полк, вышел в Феодосию. Несколько запоздав с прибытием в порт, крейсер заканчивал разгрузку техники, когда уже начало светать. «Красный Кавказ» стоял с внешней стороны Широкого мола, пришвартовавшись правым бортом. Утро выдалось пасмурное, налета авиации не ожидали. На вахту заступила третья смена. Краснофлотцы, свободные от вахт, завтракали. На верхней палубе шла разгрузка зенитного полка. В машинное отделение с мостика поступила команда: «Машины не нужны». Командир дивизиона движения приказал мичману Львову начать осушение и вывод главных турбин из действия. Главные котлы уже были отключены, манометры показывали, что пар в магистралях начал «садиться». Но полностью стравить пар в главный холодильник после разобщения не успели. «Раздался резкий, точно хлыстом, лязгающий удар по корпусу корабля,- рассказывает бывший командир дивизиона движения Г. Л. Алхимов,- всех подбросило вверх, погас свет». В лучах фонарика- жучка, который был в руках Г. Л. Алхимова, как снег падали хлопья асбеста лопнувшей изоляции паровых магистралей. Все находившиеся в машинном отделении с ужасом ожидали стреляющего звука пара из лопнувших паропроводов, но его не последовало – магистрали выдержали. С мостика сразу же последовала команда: «Товсь!» – и вслед за ней: «Средний назад!» Командир дивизиона движения приказал срочно продублировать приказание в машинные отделения, прекратить вывод из действия главных механизмов, снова подать пар в главную магистраль и поднять вакуум в главном холодильнике до нормального. Приказания исполнялись в темноте. Г. Л. Алхимов решил попытаться дать ход, не дожидаясь подъема давления пара в главной магистрали до полного. Правая носовая турбина с места не трогалась, а правая кормовая «понесла» [418]. Г. Л. Алхимов приказал мичману Н. П. Бабенко застопорить правую кормовую турбину и доложил на мостик, что у правой кормовой машины поврежден гребной вал или сорван винт. Когда правая носовая с большим трудом сдвинулась с места, давление пара в главной магистрали стало резко падать – 15, 14, 12… атмосфер. Г. Л. Алхимов доложил об этом на мостик и попросил разрешения вывести из действия обе кормовые машины и обеспечивать ход только двумя носовыми турбинами. Получив «добро», Г. Л. Алхимов скомандовал: «На кормовые пар разобщить!» Одновременно с мостика передали, что перешли на управление кораблем машинами, так как рулевое устройство вышло из строя. «Есть, пар на кормовые разобщить!» – ответил мичман Львов и передал приказание в машины. Наконец, пар на кормовые машины разобщили, и давление в главной магистрали стало приходить в норму. Но Г. Л. Алхимова беспокоило поведение правой носовой турбины, которая никак не могла набрать заданное число оборотов,- из-за борта слышался зловещий скрежет. Как потом выяснилось, на винт правой носовой машины был намотан стальной швартовный трос, а правый средний винт сорван.

Командир штурманской боевой части крейсера «Красный Кавказ» Н. П. Елисеенко

Командир электромеханической боевой части крейсера «Красный Кавказ» Г. И. Купец

Командир дивизиона движения крейсера «Красный Кавказ» Г. Л. Алхимов

Краснофлотец турбинист крейсера «Красный Кавказ» В. Г. Козлов

В тот день на «Красный Кавказ» было сброшено более десятка авиабомб массой от 500 до 1000 кг, но прямого попадания в крейсер фашистским летчикам достичь не удалось. Однако две бомбы упали в непосредственной близости от корабля – между Широким молом и кормовой частью крейсера. Глубина у мола была небольшой и взрывы получились мощными. В районе кормовой части образовалась подводная пробоина площадью 6X8 кв. м, деформировалась палуба, вышло из строя рулевое управление, были повреждены большой и малый рули, разбит ахтерштевень, оторван гребной вал правой кормовой турбины вместе с винтом и кронштейном, перебит кронштейн гребного вала левой кормовой турбины, выведено из строя кормовое шпилевое устройство. Но опасения о нарушении осевых зазоров главных турбин не подтвердились. Корабль сразу же принял около 1800 т воды, и корма погрузилась по верхнюю палубу. Оказались затопленными помещения погребов третьей и четвертой башен, кают-компания офицеров, буфет, помещения дизелей и кормовые каюты. Вода через разошедшиеся клепаные швы водонепроницаемой переборки на 104-м шп. и сальники гребных валов фильтровалась в кормовые машинные отделения. Восемь пробоин выше ватерлинии, полученные крейсером 29 декабря, были заделаны в мастерских Новороссийска не капитально из-за недостатка времени и на водонепроницаемость не испытывались. Осадка корабля вследствие поступления воды в кормовые отсеки с каждой минутой увеличивалась – пробоины могли оказаться ниже уровня ватерлинии и стать дополнительным источником поступления воды. Когда запас плавучести и остойчивости будет исчерпан, корабль неминуемо опрокинется или сядет на грунт у Широкого мола, превратившись в неподвижную цель для фашистских бомбардировщиков. В этих условиях командир корабля А. М. Гущин принял единственно правильное решение – немедленно отойти от стенки мола и одновременно продолжать борьбу за живучесть корабля.

Командир электромеханической боевой части корабля инженер-капитан 3 ранга Г. И. Купец срочно принял необходимые меры по выравниванию дифферента. Командиру отделения трюмных машинистов мичману Щербине было приказано перекачать топливо и воду из кормовых цистерн в носовые. Аварийные партии, водолазы и весь личный состав, свободный от вахты, направили в артпогреба № 3 и 4. Перед ними была поставлена задача заделать пробоины в артпогребах и через верхние люки переносными средствами начать откачку воды. Часть воды из погребов перепускалась в кормовые машинные отделения, с тем чтобы откачивать ее оттуда с помощью стационарных гидротурбинных насосов. Таким комбинированным приемом удалось осушить оба артпогреба и оттеснить воду от критического рубежа – водонепроницаемой переборки на 104-мм шп. Переборку подкрепили деревянными брусьями, швы, фильтровавшие воду, зацементировали. Перекачка жидких грузов и осушение кормовых помещений не замедлили сказаться – дифферент значительно уменьшился, корма всплыла. Эта первая победа над водой воодушевила командиров и краснофлотцев, придала им силы. Ведь до Туапсе нужно было пройти еще около 180 миль.