Читать интересную книгу Завод войны - Эшер Нил

Свёрл сразу понял, что произошло. Этот биокошмар и был настоящим оружием, которое несли пустые ударные корабли. Остальное лишь правдоподобное прикрытие. Почти наверняка яйца вводил какой–нибудь дрон–убийца. Это он испортил дверь святая святых, и боль, которую испытал Свёрл, была болью от укола. Проверив корабельные записи, Свёрл убедился, что нарушение работы шлюза на самом деле являлось бегством дрона–убийцы.

Свёрл взвешивал варианты, совершенно не учитывая червей, уже начавших расти внутри него. Он знал, что к моменту прибытия в Королевство будет мертв, если его спутники–прадоры увидят, что он не организовал противодействия угрозе. Свёрл также подготовил рапорт о сложившейся ситуации и радикальных мерах, которые собирался предпринять.

Он приказал группе вторинцев принести в трюм двадцать зажигательных мин и не покидать его. Потом послал остальной экипаж, своих детей, в тот же трюм. И герметизировал все выходы, на всякий случай выпустив из кладовки свою небольшую коллекцию боевых дронов. И когда дредноут вышел в реал в пространстве Королевства, послал сигнал на взрыв. Запалы воспламенились, сверхсжатый кислород и углеводород горели медленно, но почти сразу повысили температуру в трюме до четырех тысяч градусов. Дети только и успели, что побежать и сгрудиться у накрепко запечатанных дверей. К тому времени, как огонь погас, не осталось ничего, кроме ломких обугленных панцирей. А когда Свёрл открыл шлюз, взрывная декомпрессия вынесла всю грязь в вакуум.

Затем Свёрл полностью изолировал свое святилище и установил особые правила для подвергшихся биоатаке. Все корабельные шлюзы и внешние люки открылись, выпуская скопившийся внутри воздух. Потом шлюзы закрылись, и по кораблю поплыли облака высокотоксичных кислотных газов, проникавшие куда угодно, только не в кабинет. Но теперь прадорское командование отчаянно пыталось связаться с ними, требуя ответа. Истребители откликнулись все, но ни один из них не брал на борт государственных штурмовиков. Два других дредноута были мертвы и дрейфовали на автопилоте. Свёрл отправил свой рапорт, и ответ не замедлил последовать — ему навстречу вышли дредноуты с захватами — и, несомненно, с оружием наготове.

— Это не ново, — сообщил один из отцов–капитанов, переслав информацию о других подобных нападениях.

Глядя на изображения захваченных дронов–убийц, Свёрл содрогнулся всем своим существом. Изучая чужие доклады, он понял, что его соратники не уничтожат его корабль, поскольку не могут позволить себе потерю столь ценного оборудования. Однако они и не станут помогать ему. Теперь он на карантине, пока не разберется с проблемой, как некоторые отцы–капитаны. А если не разберется и умрет, на борт поднимутся бронированные прадоры, чтобы тщательно простерилизовать корабль, готовя его для нового отца–капитана.

Изучив истории выживших, Свёрл послал приказ боевым дронам и принялся наблюдать, как они засновали по кораблю. Они вели сканирование, ища определенную органику, и лазерами выжигали яйца паразита в жилых отсеках, продуктовых кладовых и водяных резервуарах. Затем он переключился на двух своих самок в бассейне для спаривания и, испытывая некоторое сожаление, через сверхпроводящие кабели перенаправил полную мощность термоядерного реактора на решетку подогрева. К тому моменту, когда Свёрл, выбрав из инструментов лазерный резак, включил его, настроил широкий луч и испепелил останки первенца, вода в бассейне закипела. А когда он, обыскав собственное святилище, выжег три кладки яиц паразита, самки были мертвы и распались на вареные волокна, а перегретый пар вырывался из их бассейна в космос через боковой порт.

Свёрл вернулся к изучению информации и запустил долгие процессы стерилизации, выброса атмосферы, уборки — при помощи дронов — и демонтажа приборов для очистки их изнутри — при помощи роботов. Оборудование, которое он заведомо не мог проверить и счесть чистым, он сжигал или отправлял в вакуум. Он знал, что все это займет много месяцев, но и ему понадобится много месяцев, чтобы поправиться. Он уже чувствовал себя слабым и больным. Из суставов сочился гной, он выкашливал зеленую слизь, а один из его стебельковых глаз ослеп. И Свёрл наконец признал то, чего так долго не желал признавать: эти твари внутри него, и ему придется от них избавляться. Он приказал одному из боевых дронов принести еще одну зажигательную мину в пристройку, что когда–то занимал первенец. Последующий взрыв не оставил там ничего живого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Затем Свёрл неохотно изучил программу, которую другие капитаны вводили в свои хирургические телефакторы, — и загрузил ее в собственный. Телефактор вернулся в нишу — набрать дополнительных медикаментов и приспособлений и появился снова в сопровождении двух роботов–помощников, напоминавших жестяных корабельных вшей. За ними последовал гравивозок, нагруженный флаконами с кровью и пищевой кашицей, баллонами со смесью для создания искусственного панциря, резервуарами с коллаген–пеной и обезвоженными искусственными мышцами. А еще роботы тащили сотни метров каких–то трубок и огромный бак из бронированного стекла.

Открыв святилище, Свёрл вышел в выжженные, стерилизованные помещения. Усевшись посреди комнаты перед пультом управления телефактором, он долго смотрел на него, совершенно не желая начинать. Однако в конце концов прадор заставил себя протянуть клешню и воткнуть ее в нужное отверстие, запуская программу. Немалую роль тут сыграло отчетливое ощущение чужеродного шевеления под панцирем.

Телефактор медленно развернулся, а Свёрл отступил и прилег на закопченный пол. Одна из многочисленных конечностей «хирурга», вооруженная дрелью, опустилась, чтобы проделать дыру рядом с мандибулой Свёрла. Затем телефактор пополз по кругу, сверля отверстия, куда тут же вставлялись трубки, разматываемые и обрезаемые роботом–помощником. Боль становилась все сильнее, а когда в ход пошла пила, сделалась совсем невыносимой. Но там, где включались блокираторы нервов, боль отступала. Когда телефактор отогнул в сторону внушительных размеров кусок панциря, Свёрл закричал, забулькал, но тут затрещало электричество, и мучения прекратились: прадора сковал паралич. Теперь он уже ничего не мог остановить. Он еще почувствовал, как дрон режет его зрительную турель — та опрокинулась, и Свёрл заглянул в собственную глотку: зрелище, мягко скажем, непривычное для прадоров, да и невозможное. Запахло горелым, Свёрл хотел закричать снова, но не смог. Потом обычное зрение вернулось — телефактор водрузил турель на место.

Теперь он увидел робота–помощника, вытаскивавшего из его тела червей и кидавшего их в бак для отходов. Увидел разбросанные по полу куски своего панциря, изъеденные изнутри червоточинами. Второй робот собирал осколки и тоже отправлял их в бачок. Несмотря на блокировку нервов и обилие болеутолителей, Свёрл потерял сознание, когда «хирург» извлек из него огромный ком червивой мышечной ткани. Обморок — состояние, обыденное для людей и невообразимое для прадоров, но дикая боль совершенно лишила Свёрла возможности связно мыслить. Чуть позже он пришел в себя настолько, чтобы воспринимать окружающее, и увидел второй бачок: первый уже заполнился. Тут телефактор удалил одну из его клешней, и боль опять взяла верх.

И так продолжалось снова… и снова…

Свёрл начал понимать, что операция идет к концу, когда увидел, как гидратизируются на длинном подносе обезвоженные мышцы и услышал шипение коллаген–пены. Все тело ощущалось сплошной открытой раной, боль была запредельной, почти невыносимой, но, беспомощный, он вынужден был терпеть. Пока операция дала лишь один плюс: к слепому глазу вернулось зрение, и оцепенение чуть отпустило, так что он мог шевелить обоими глазными стебельками. Посмотрев вниз, Свёрл увидел свою клешню, отделенную от тела, висевшую на натянутых жилах, обнаженных венах и нервах. Потом роботы вплели вместо извлеченных мышц искусственные, и клешня вновь отправилась туда, куда положено. Запах клея для панциря показался Свёрлу лучшей вещью на свете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Клей, клей, еще клей, потом гудение панцирной сварки, постукивание встававших на места новых кусков панциря. Свёрл уже пришел в себя и мыслил достаточно ясно для того, чтобы осознавать, что программа завершается. Однако он еще пребывал в рассеянности, и прошло некоторое время, прежде чем он сообразил, что все машины стоят вокруг него, замерев.