не случится, — проворчал из своего кресла Михаил Сергеевич. — А мы пока продолжим… ты же помнишь, на чем мы остановились?
Я заметил в углу глаза своей невесты одинокую слезинку, вытер её — и подтолкнул девушку к старику.
— Ничего не случится, — повторил я.
Правда, в отличие от Михаила Сергеевича, в моём голосе не было ни капли убежденности в благополучном исходе этого безнадежного мероприятия.
Глава 23
Писательская госбезопасность
Ворота нам открыл Андрей, и Алла тоже вышла. Получились такие импровизированные проводы, только без рыданий и на дорожку никто не приседал.
Я сдал «догонялку» задом, вывернул на улицу, проехал с минуту — и остановился как раз у того дома, в котором до недавнего времени обитал Боб. Впрочем, никаких признаков этого я не увидел — как и следов того, что с полчаса назад этот дом штурмовала группа спецназа. Ребята старшего лейтенанта всё сделали чисто. А затем потянулся за сумкой, которую кинул на заднее сиденье.
— Чего остановился? — недовольно спросил Валентин.
Я молча показал ему свой заслуженный атлас и погрузился в изучение юго-запада ближнего Подмосковья.
Сумку я захватил в последний момент. Андрей покопался там капитально, но цепь от «Верховины» и в самом деле не тронул; ещё там осталась папка с документами, почти мирный ломик с замотанной изолентой рукоятью. И вот этот атлас, который я купил ещё перед поездкой в Анапу. Он и для передвижения по Москве годился, поскольку столица тут была вынесена на отдельных листах, которые захватывали и почти всё ближайшее замкадье, к которому относилось и Переделкино.
— Ты не знаешь, куда ехать? — с легкой иронией спросил Валентин.
— Догадываюсь, — бросил я.
И тронулся с места, не дожидаясь ответа. Поворот на Волоколамку оказался полностью пустым, но я законопослушно подождал зеленого сигнала светофора — и, похоже, снова заставил Валентина понервничать.
— Можно было бы и на красный проехать, мы вообще-то торопимся, — проворчал он.
— А смысл? Выиграем минуты две… нам ещё у МКАДа тормозить, посты же ещё не сняли?
— Нет.
— Вот. Они нас, кстати, пропустят? Или сначала стрелять будут?
— Не будут стрелять. У них приказ — задерживать. Хотя есть пролететь без предъявления документов — вслед пальнут обязательно. Так что притормаживай обязательно.
«Без сопливых», — подумал я.
Впрочем, мне действительно было страшновато. В Москве было неизвестное мне количество военной техники, наверное, очень большое. Вся она умела стрелять и, скорее всего, была снабжена боеприпасами нужного калибра, которого хватит, чтобы разобрать эту «Волгу» на мелкие запчасти вместе со всем её содержимым. И этой техникой управляли вчерашние школьники, к которым отец Аллы относился с легким пренебрежением. Поэтому я собирался соблюдать все требования Правил дорожного движения, которые только смогу вспомнить. Во всяком случае, в черте города и на МКАДе. Ну а потом видно будет.
— Посты только по кольцевой стоят? — уточнил я.
— Не совсем… — ответил Валентин после короткого раздумья. — На некоторых трассах и чуть в область уходят.
— Обложили, — усмехнулся я. — Может, получится танк прихватить по дороге? С танком всяко веселей будет?
Валентин посмотрел на меня, увидел, что я улыбаюсь, и лишь осуждающе покачал головой.
— Танк ему… — пробормотал он. — Ты, кстати, так и не ответил — район-то этот знаешь?
— Знаю, — бросил я. — Вот только некоторые дороги пока не построили. Будет обидно внезапно оказаться в чистом поле лишь потому, что я помню, что там когда-то в будущем была шестирядная трасса.
Кажется, он понял.
— И много у вас там настроили?
— Прилично… так сразу и не расскажешь. У вас тут всё попроще — один въезд, один выезд. И светофор на повороте.
— Опять «у вас»?
— Ну а у кого же ещё? — нагло ухмыльнулся я.
* * *
Примерно в паре километров к югу от писательских дач, через железную дорогу со станцией Переделкино, в этом времени находится небольшая деревушка Рассказовка. Очень небольшая, даже крошечная — одна улица, домов сорок. Улица, кстати, называется Боровским шоссе, которое когда-то шло от Москвы до — правильно — города Боровска; я зачем-то изучал его историю и узнал, что именно по этому шоссе — или тракту — Наполеон отступал из Москвы. В будущем от этой дороги остались одни ошметки, а гордое название «шоссе» с полным правом носил только небольшой кусок между МКАДом и Апрелевкой с нанизанными на него новыми микрорайонами столицы.
Мой дом, в котором я поселился после третьего развода, стоял примерно там, где находилась историческая Рассказовка. Не в одиночестве, конечно — ушлые строители будущего застроили огромными многоэтажками буквально каждый квадратный метр между Боровским шоссе и железной дорогой. Мой дом был крайним в этом муравейнике, и первое время я любил вечерами выходить на балкон и под чашечку кофе смотреть на самолеты, которые взлетали из Внуково. Звук, кстати, до нас не доносился — а вот огромные серебристые лайнеры было видно очень хорошо. Потом напротив моего дома впихнули ещё один микрорайон, и это развлечение перестало быть таким уж увлекательным.
Ну и как каждый таксист, я старался выбирать последние заказы за смену так, чтобы оказаться как можно ближе к своему дому. Чаще всего это удавалось, так что окрестности я изучил неплохо и ориентировался даже без использования навигатора. Заносило меня и в поселок писателей — сейчас он, кстати, называется не просто «Переделкино», а «в Переделкине», поскольку Переделкино — это ещё одна деревня на Боровском шоссе, недалеко от Рассказовки и поближе к Москве. В моем времени на этом месте тоже выросли многоэтажки, сам микрорайон был назван «Новопеределкино», а «Переделкино» окончательно закрепилось за писателями.
Так что да — я этот район знал и знал неплохо. Но в будущем тут действительно проложили много новых дорог, да и старые проходили совсем не там, где можно было ожидать. Поэтому гнать я не собирался, в этом времени для этого подходил только МКАД, а там стояли танки с вооруженными солдатами.
* * *
На одной Волоколамке стояло сразу несколько блок-постов — на подъездах к каналу, на съездах на улицу Свободы, Тушинский аэродром и в промзону. В общем, нас останавливали раз шесть, внимательно проверяли удостоверение Валентина, выслушивали сказанный им пароль, а также зачем-то заглядывали мне в лицо. И пропускали.
Хуже всего пришлось у МКАДа, где у моего гэбэшника не только проверили документы — хмурый капитан связался с кем-то по рации и лишь после этого разрешил ехать дальше. Частников на легковушках, кстати, уже не было как класса — одни грузовики, которые тоже проверяли, хотя и не на всех