Да, их можно было потрогать. Медленно протянув руку, Джон-Том снял одну – красного гиганта – с ее места на небесах. Теплым рубином искрилась она на ладони. Он крутанул звезду в пальцах и бросил в пространство. Мимо левой ноги проплыла «черная дыра»… Он невольно дернул ступней. Дыра затягивала, как зыбучий песок. Где-то позади маячил на фоне звезд далеким неясным силуэтом Мадж, выдр.
Джон-Том дышал вечностью. Крылья и копыта М'немаксы неторопливо вздымались. Вокруг ездоков собрался целый рой подвижных светящихся точек. Они мерцали во тьме, и плясали, и кружили вокруг огненного поля и всадников.
Здесь, где законы мира не имели смысла, где отсутствовали любые связи, эти огоньки обрели наконец реальность. Гничии, с триумфом подумал Джон-Том. Только здесь я их вижу. Вижу наконец.
Одни из них были людьми, другие животными, третьих невозможно было узнать. Отзвуки мыслей, воспоминания, души; следы, оставленные разумом…
Они переливались радугой, полной жизни, таинственной и знакомой.
Он даже узнал кое-какие лица и очертания. Узнал Эйнштейна, потом – своего деда. Увидел, как шевелятся губы любимых певцов, скончавшихся и давно, и недавно. Они словно давали вечный концерт. Все лица вокруг были молоды, не было на них следов страдания или смерти. Действительно, в глазах великого физика светилась детская радость. Он играл на скрипке. И Хендрикс[32] тоже был там, и они составляли дуэт и улыбались Джон-Тому.
И тут он увидел лицо, которое знал очень хорошо, лицо, полное огня и света. Собрав все свои силы, он попытался впитать в себя эти черты, запомнить навеки. Четкое теплое личико словно притягивалось к нему. Когда оно приблизилось, все существо его воспламенилось любовью… Они соприкоснулись губами, внутри юноши вспыхнуло пламя, едва не выбросившее его из седла. Это была Талея. Он знал это и волей своей защищал ее.
– Возвращаемся назад! Поскорее! – крикнул он огненному скакуну.
– ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ СЛОВА, ЧЕЛОВЕЧЕК, ИЛИ ЖЕ ОСТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ ДО КОНЦА МОЕГО СТРАНСТВИЯ.
Что же петь, думал Джон-Том. Какая мелодия могла сравниться с просторами космоса и звездами? Все знакомые ему прежде песни присыхали к языку.
Тут Талея-гничий шевельнулась у сердца его, и он поглядел вперед – в холодную синеву. Время возвращаться туда, где ему следует быть, и он вдруг понял, где именно и как попасть в это место.
Рот его открылся, пальцы ласково легли на дуару. Голос юноши и голос инструмента слились в один, никогда еще не слышанный им, истинный голос Джон-Тома.
Звезды закрутились быстрее, Вселенная в один миг исчезла. Голова его пульсировала, горло жгла странная песня без слов, истекавшая подобно реке, что была в миллион раз сильнее земных рек.
Навстречу уже торопились синее небо и белоснежные вершины гор. Вот и граница – смутный предел бытия. Он чувствовал в себе больше сил, чем когда-либо в жизни.
– Вот это скачка, ни хрена себе! – донесся из-за спины радостный голос Маджа.
– Мадж, родной мой! – вскрикнул Джон-Том, обрадовавшись приятелю.
– Свихнулся, че ль?.. А где мы были?
Всюду, думал Джон-Том, но как объяснить это выдру.
– ПУТЬ МОЙ ИЗМЕНИЛСЯ НАВЕКИ, – ревел М'немакса. – МНЕ ПРИШЛОСЬ ИЗМЕНИТЬ ЕГО, ЧТОБЫ УСТРАНИТЬ ЗЛО В ЭТОМ МИРЕ. ТЕПЕРЬ МОЙ ПУТЬ ПОЧТИ ЗАВЕРШЕН. ОТПРАВЛЯЙСЯ СО МНОЙ, МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК. ТВОЙ МИР ОБРЕЧЕН. Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ТАКОЕ, ЧЕГО НИКОГДА НЕ УВИДИТ СМЕРТНЫЙ.
– О чем это он, шеф?
– О магии Эйякрата, Мадж. Клотагорб понял, что насекомые не смогут справиться с ней. Она грозила такими опустошениями, что даже М'немакса вынужден был изменить курс. Такое уже случалось в моем мире. Гляди.
Внизу над дальней частью Трумова Прохода вставал облачный гриб – он был невелик, но все же гуще тумана Зеленых Всхолмий.
Прямо под ними сдавались в плен остатки армии броненосных. Им повезло: они оказались посреди ущелья и, бросая оружие, опускались на все шесть ног, умоляя о пощаде.
Медленно распадавшийся гриб отмечал место, где неудача подкараулила Эйякрата. Исчезла скала, на которой стоял чародей. На месте ее остался кратер. Бомба, которую наворожил Эйякрат, относилась к числу более или менее чистых. А кратер послужит предостережением будущим поколениям броненосных, он перекроет Проход надежнее Врат.
Пламенные крылья замерли. Маджа осторожно перенесли на стену. Джон-Том поблагодарил огненное создание, но не согласился унестись с ним.
– ТРИ МИЛЛИОНА ЛЕТ! – прогрохотал М'немакса, и ржание его сотрясало стены каньона, сбрасывая с них скалы. – ВСЕГО ТРИ МИЛЛИОНА. СПАСИБО ТЕБЕ, МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК. ТЫ ИСТИННЫЙ ЧАРОДЕЙ, НАДЕЛЕННЫЙ НЕВЕДОМОЙ МУДРОСТЬЮ. ПРОЩАЙ!
Огромный огненный силуэт поднялся в воздух, с оглушительным треском лопнула ткань пространства-времени. Дыра затянулась мгновенно, и М'немакса исчез, чтобы возобновить странствие, теперь недолгое; вернулся в свое неведомо где и повсюду.
Вокруг них хлопотали фигуры, мохнатые и лишенные шерсти… Каз, Флор, Хапли, придерживающий свою пронзенную мечом лапу. Пог взволнованно метался над головами, а теплоземельцы засыпали их поздравлениями и вопросами.
Битва закончилась, а с ней и война. Тех броненосных, кто избежал смерти в термоядерном взрыве умеренной силы, загоняли за сделанные на скорую руку загородки.
Джон-Том смущался и нервничал, но Мадж сиял, словно М'немакса, наслаждаясь общим восхищением.
Когда возбуждение улеглось и воины оставили стены, присоединившись к своим соратникам внизу, Клотагорб сумел пробиться к Джон-Тому.
– Ты превосходно справился с делом, мой мальчик! Я горжусь тобой. – Чародей улыбнулся. – Из тебя выйдет настоящий волшебник. Нужна только точность и определенность в формулировках.
– О, я учусь, – признал Джон-Том без улыбки, – например, что не следует забывать о том, что может скрываться за словами.
Он мрачно посмотрел на волшебника – тот не отвел взгляда.
– Я поступил так, как следовало поступить, мой мальчик. Я бы и снова поступил точно так же.
– Я знаю и не могу осуждать вас за это, но и симпатизировать вам тоже не в силах.
– Ну, как хочешь, Джон-Том, – ответил чародей. Он поглядел за спину молодого человека, и глаза его округлились. – Кажется, ты слишком торопишься осуждать меня.
Джон-Том обернулся. К нему приближалась хрупкая рыжеволосая фигурка. Он мог только смотреть.
– Привет, – легко улыбаясь, проговорила Талея, – сколько же дней я провалялась без сознания?
– Мертва ты была, – ляпнул бестактный Мадж.
– Да ну тебя. Мне приснился такой странный сон. – Она поглядела на ущелье. – Значит, пропустила всю драку?
– Я видел тебя… там, – пролепетал ошеломленный Джон-Том. – То есть не всю – только часть. Она пришла ко мне, и я понял, что это ты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});