О том, что командующий прибудет морем, узнали в самый последний момент, для корабля даже не успели освободить причал, и сейчас маленький и черный, как жук, буксир вытаскивал из ковша гавани баржу. Дубровский на катере крутился возле буксира и в мегафон переругивался с капитаном, поторапливая его. Но буксир маленький, а баржа тяжелая, она похожа на огромный лапоть, застрявший в узком ковше гавани.
Заряд кончился так же внезапно, как налетел, в голубую проталину неба заглянуло солнце. А дежурный все не давал кораблю разрешение на вход, потому что баржу еще не вытянули. С мостика корабля что-то писали сигнальным фонарем, на береговом посту принимали светограмму, тоже изредка хлопая жалюзи фонаря.
Наконец баржу убрали, и корабль вошел в бухту. Он быстро надвигался высоким бортом на причал, казалось, вот-вот подомнет под себя и причал, и стоявших на нем людей. Но вот он обеими машинами отработал задний ход и мягко привалился к бетонной стенке. Подали швартовые, специально выделенные для их приема матросы быстро накинули их на тяжелые чугунные тумбы кнехтов. С левого борта корабля убрали леерные стойки и подали сходню. По ней сразу же стали спускаться командующий и член Военного совета.
Выслушав рапорты, командующий спросил у Стрешпева:
- Лейтенант Иванов у вас служит?
- Так точно.
- Где он?
- На лодке дежурит.
- Пусть кто-нибудь подменит его. К нему невеста приехала. И вы идите встречайте жену.
Матвей поднялся на борт и сразу же увидел на шкафуте Люсю. Рядом с ней стояла смуглая худенькая девушка. Люся представила ее:
- Это Лида, невеста лейтенанта Иванова.
- Очень приятно. - Матвей осторожно пожал Лиде руку. - Анатолий придет минут через пятнадцать.
Хотя командующий отпустил Стрешнева, но все-таки ему полагалось быть там, в его "свите", потому что у командующего могут возникнуть какие-то вопросы, может быть, он даже пойдет сейчас на лодку. Матвей нерешительно топтался на месте.
- Тебе некогда? - догадалась Люся.
- Да, ты извини, мне надо быть там. - Он кивнул вниз. - Анатолий вас проводит к нам. Знаешь, у нас даже есть квартира. Правда, однокомнатная, но на первых порах, думаю, и такая нас устроит.
- Еще бы! - Должно быть, Люся и на это не рассчитывала.
Прибежал Иванов, расцеловался с Лидой, смутился и пробормотал "извините", как будто и в самом деле в чем-то провинился. Стрешнев улыбнулся, спросил Люсю:
- Извиним их, что ли?
- Да уж придется, - шутливо подхватила она и протянула Иванову руку: Люся.
- Толя, - представился Иванов и окончательно смутился.
Стрешнев, глядя на лейтенанта и его невесту, прикидывал, где же их разместить. Он не рассчитывал, что Люся приедет так скоро, теперь и старпома к себе не возьмешь. "Придется, наверное, просить Дубровского помочь с гостиницей, а до отъезда командующего пусть поживут у нас", - окончательно решил он.
Подошел командир корабля капитан первого ранга Белохатько, спросил:
- Встретили? Ну и великолепно!
Люся представила ему Матвея и Анатолия:
- Пожалуйста, знакомьтесь.
Белохатько пожал офицерам руки и спросил у Матвея:
- Куда прикажете доставить вещи?
- Спасибо, я пришлю за ними позже.
Попрощавшись с Белохатько, они спустились на причал. Стрешнев, вручая Иванову ключ от квартиры, сказал:
- Пока поживете у нас, а потом что-нибудь придумаем. Вы, Анатолий, проводите гостей, накормите, там найдется чем. А мне придется быть при начальстве.
"Свиту" командующего они догнали у проходной, хотели пропустить ее, но командующий, обернувшись, заметил их, подошел.
- Это и есть жених? Здравствуйте, товарищ Иванов. Ваша невеста пригласила нас с Федором Ивановичем на свадьбу, так что, если не возражаете, придем.
- Спасибо, товарищ адмирал.
- Кстати, где вы намерены поселить невесту?
- Пока командир приютил, а там что-нибудь придумаем, - Иванов невольно повторил слова Стрешнева, Люся это заметила и улыбнулась.
Командующий обернулся к Стрешневу:
- Похвально, конечно, что командир проявил такое добросердечие. Только что же вы всех своих офицеров так вот в своей однокомнатной квартире и будете размещать? У вас же, кажется, есть гостиница.
- Там всего четыре комнаты, товарищ командующий, - доложил Дубровский. - Две освободили для вас и члена Военного совета.
- Вот и отдайте одну молодоженам. А мы с Федором Ивановичем и на корабле поживем. Полезно, да и привычно. - Он и в самом деле, бывая в базах флота, старался жить на кораблях, хотя на берегу было больше коммунальных удобств, да и спокойнее: там не тревожат ни шум работающих корабельных механизмов, ни топот матросов, бегающих по палубе, ни громкие слова команд, отдаваемых по трансляции. Но эти неудобства компенсировались тем, что он был ближе к жизни матросов, к их повседневному быту, мог лучше понять, как организована корабельная служба, в чем ее надо усовершенствовать. Голубев тоже придерживался правила при первой же возможности быть с людьми. Кое-кто иронизировал по этому поводу, называл это "хождением в народ", но в душе одобрял потребность командующего и члена Военного совета "влезать в корабельную жизнь".
Вот и сейчас решение командующего встретило молчаливое одобрение.
- Есть, - весело козырнул Дубровский и что-то шепнул Иванову. Тот кивнул.
А командующий между тем говорил обступившим его офицерам:
- Это хорошо, что лейтенанты женятся. Значит, намерены обосноваться здесь крепко. А наше дело - создать им хотя бы элементарные условия для нормальной семейной жизни. Поэтому будем здесь строить и жилье, и магазины, и школу, и банно-прачечный комбинат. Через неделю к вам прибудет строительный отряд, уже сейчас под загрузкой стоят три парохода со строительными материалами...
Осипенко оказался прав: тревоги следовали одна за другой. Командующий проверял готовность кораблей, береговой и противовоздушной обороны, меры по противоатомной защите базы, рассредоточению сил и средств.
На четвертый день атомная подводная лодка под командованием Стрешнева вышла в море для участия в учениях.
Стрешнев понимал, что столь пристальное внимание командующего к нему вполне закономерно. Хотя прошло уже более полугода, как он принял корабль и получил право на самостоятельное управление, командующий решил проверить его на деле и поставил задачу провести ракетную стрельбу.
Кроме командующего и члена Военного совета на борту лодки находился командир соединения, тоже не обходивший Стрешнева вниманием.
Вышли рано утром. Над бухтой висел густой белесый туман, с мостика не виден был даже нос лодки, и Стрешнев послал туда впередсмотрящего. Голос его доносился глухо:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});