— Мистер Джонс — очень благородный человек, — вежливо ответила Люсинда.
Эллербек сжал губы, видимо не решаясь продолжить тему, потом вздохнул и сказал:
— Простите меня, моя дорогая, но если вы ожидаете от мистера Джонса предложения руки и сердца, я считаю себя обязанным коснуться весьма неприятного обстоятельства.
— И какого же, сэр?
— Уже много лет ходят слухи, что по линии Калеба Джонса многие были подвержены, как бы это помягче сказать, неуравновешенности.
— Может быть, нам следует сменить тему? — холодно прервала его Люсинда.
Эллербек вспыхнул:
— Разумеется. Я понимаю, что я не тот, кто имеет право дать вам отеческий совет.
— Особенно в свете того, что вы были замешаны в убийстве моего отца, а также Гордона Вудхолла и моего жениха.
Эллербек вздрогнул так, что чай выплеснулся из чашки на стол, и в изумлении уставился на Люсинду:
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
— А еще вы связаны с попыткой недавнего покушения на жизнь мистера Джонса. Может, хотите обсудить это?
— Вы меня удивляете, мисс Бромли.
— Не надо лгать. Особенно на пороге смерти.
— Вы правы, моя дорогая. Абсолютно правы.
— Я в курсе того, что вы принимаете порошок по последней версии формулы. Я почувствовала это в вашей ауре, как только вошла. Этот порошок смертелен.
— Вы действительно обладаете удивительным талантом, мисс Бромли.
— Это яд. А я очень хорошо умею распознавать яды.
Эллербек презрительно фыркнул и достал из кармана небольшую золотую табакерку. На крышке сверкнули зеленые камни. Эллербек положил табакерку на стол и воззрился на нее так, словно это был интересный артефакт из далекого прошлого.
— Вчера днем Халси дал мне то, что, по его мнению, является более стойкой версией. Я принял три дозы. Мне показалось, что этот порошок более эффективен, чем предыдущие версии. Только после четвертой дозы, которую я принял вчера вечером, до меня дошло, что со мной сделал этот мерзавец. Полагаю, со всеми нами.
— Он отравил Такстера и Норкросса, если вы это имеете в виду. Оба они мертвы.
— Я так и думал. Полагаю, что мне осталось в лучшем случае два дня.
— Первоначальная версия тоже была ядом. Вы сказали, что симптомы появились у вас несколько месяцев назад.
— Ухудшение моего здоровья раньше проходило гораздо медленнее. — Эллербек сжал руку в кулак. — Тогда у меня было время. Теперь его нет.
— Если вы знали, что порошок по формуле основателя был ядом, зачем вы его принимали?
— Все великие научные открытия связаны с риском. Вы не можете предположить, какова сила яда. Вас обуревают невероятные ощущения. Мой талант значительно вырос. Я стал различать в растительном мире краски, которых раньше не видел. Я начал понимать аспекты жизни растений, ранее недоступные моему пониманию. Я мог совершить великие открытия, мисс Бромли.
— Если бы не тот прискорбный факт, что яд убивал вас, — заключила она.
— Выяснилось, что у меня на него аллергия.
— Другими словами, он убивал вас быстрее, чем других членов ордена.
— Гораздо быстрее. У других будет время, чтобы найти более стойкую версию порошка. Но я очень скоро понял, что у меня остались только месяцы.
— Если у вас аллергия на этот яд, как вам удалось прожить так долго?
— Я использовал свой талант, чтобы купить себе немного времени, пока Халси работал над тем, чтоб усовершенствовать формулу. Вчера я получил от него порошок самой последней версии. — Губы Эллербека дернулись. — Этот негодяй уверял меня, что аллергия начнет понемногу отступать. Вместо этого меня положат в фоб через сорок восемь часов. Он убил меня. И это такой же непреложный факт, как то, что я сейчас сижу здесь.
— Зачем вы попросили меня прийти?
— Я не хочу умирать, не отомстив вам, мисс Бромли.
— Вы обвиняете меня в том, что с вами случилось?
— Да, мисс Бромли, я обвиняю вас.
С большим усилием он встал. В его руке был пистолет.
— Вы собираетесь застрелить меня в своей библиотеке? — медленно поднимаясь, спросила Люсинда. — Вам не кажется, что будет очень трудно объяснить все полиции?
— Мне наплевать на полицию, мисс Бромли. Вы разрушили все. Но я вам отомщу, даже если это будет последнее, что я сделаю на этой земле. Я страшно ослаб. Пойдемте со мной. Вы, наверно, единственный человек в Лондоне, который сумеет по достоинству оценить то, что я создал.
Она не пошевелилась.
Эллербек показал пистолетом в сторону оранжереи, а потом снова нацелил его на Люсинду.
— Откройте дверь, мисс Бромли. Или я застрелю вас на месте. И мне плевать, что ковер будет залит кровью.
Она открыла дверь в оранжерею. Люсинда была готова к тому, что может произойти, однако потоки злобной, разрушительной энергии ударили с такой силой, что она покачнулась. Люсинда схватилась за косяк, инстинктивно пытаясь выключить все свои чувства.
Эллербек шел следом за ней, толкая ее пистолетом в эту застекленную комнату ужасов.
— Добро пожаловать в мой личный ад, мисс Бромли. Спотыкаясь, Люсинда двинулась вперед, но чуть было не упала, потеряв равновесие и успев все же схватиться за край рабочего стола.
Щелчок запираемого замка у нее за спиной заставил Люсинду вздрогнуть. Эллербек запер ее в своей оранжерее. Люсинда в ужасе обернулась.
Оранжерея была полна уродливых, деформированных растений и светящейся зелени. Люсинда заметила ряд странных гибридов и множество опасных и ядовитых видов растений. Некоторые были настолько изуродованы, что их нельзя было узнать. Эти странные новые виды излучали злобную энергию, от которой кровь застывала в жилах.
— Чем вы здесь занимались, мистер Эллербек? — прошептала Люсинда. — Здесь нет ни одного нормального растения.
— Природа не различает, что хорошо, а что плохо, мисс Бромли. Ей нужны лишь те, кто выживает.
— Вы все здесь искорежили.
— Когда у меня началась аллергия на порошок, я заметил, что атмосфера в этом помещении может устранять самые худшие побочные эффекты. Это единственное, что поддерживало меня все эти месяцы. Я уходил отсюда не более чем на два часа. Я был вынужден спать здесь. Эта оранжерея стала моей тюрьмой.
— Но зачем эти страшные растения?
— В этой оранжерее — плоды работы всей моей жизни. Я посвятил многие годы изучению психотропных свойств растений, пытаясь найти лекарство от безумия, которым страдал мой сын. Вы видите результат.
— Вам удалось найти лекарство?
— Нет, мисс Бромли, не удалось. И теперь Аллистер мертв.
— Аллистер Норкросс был вашим сыном? — вдруг догадалась она.