Читать интересную книгу Петербургская баллада - Дмитрий Леонтьев

— Кассеты с «черным порно» здесь же? — уточнил я.

— С каким порно? — искренне изумился он.

— «Черным», — терпеливо пояснил я. — Именно так называется «жанр» кассет, которые ты распространял… И, наверное, снимал, а?

— Ах это, — поник он. — Это… Мы этим не занимаемся…

— Да ну? А кто?

— Мы… только два раза… Так получилось…

— Обалденный ответ, — покачал я головой. — «Так получилось»… Типа: шанс выпал… Ага… А чем же занимаетесь вы?

Он покосился на тихо сидевшую в углу девочку.

— Понятно, — кивнул я. — Непонятно другое. Ты чего такой разговорчивый?

— Ну, вы же спрашиваете. Бить обещаете.

— Не прикидывайся глупее, чем ты есть. Надеешься потом отпереться от показаний? Так фиг получится: я не первый год работаю, задержание грамотно обставить сумею даже чуть погодя… Ну?

— Вы умный человек? — опасливо покосился он на меня. — Или только бить умеете?

— Не Спиноза, но и не депутат Госдумы, — сказал я. — Говори, я пойму.

— Если вдуматься, то чего мне бояться? — напрямик спросил он. — Мы никого не убивали, с детьми не… Не трогали их… Изготовление тех двух кассет не пришьете, только распространение. Детская порнография… Вы же мент, законы знаете. Статья 242? — Он поднял глаза к потолку и процитировал, словно сдавал экзамен: — «Незаконное распространение порнографических материалов или предметов». Наказывается штрафом в размере от пятисот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда либо лишением свободы на срок до двух лет». Но последнее — нонсенс. Как правило, в худшем случае — условно. А при наличии хорошего адвоката… Мне важнее, чтоб вы сейчас меня не отпинали, а как и до официальных мероприятий дойдет, так… Вам нужна информация? Мне надо спокойно дотянуть до того момента, когда все пойдет официально. Расклад ясен, чего нервы портить…

— Оптимист ты, братец, — вздохнул я. — Теорию изучил, а практику не удосужился… Неужели ты думаешь, что «умные» только с одной стороны баррикад сидят? Совершенных законов ни в одной стране мира нет, а заключенных полно. Если б у нас уж настолько тупые законы были, то тюрьмы бы пустовали, а так сидельцев уже помещать негде. Не мытьем, так катаньем. Аль Капоне организовал убийства, поджоги, избиения, а сел в тюрьму за неуплату налогов. Понял, к чему веду?

— Понял, — кивнул он. — Было бы желание… Так а вам какой смысл на меня злиться? Я рассказываю обо всем, о чем спрашиваете.

Теперь настала моя очередь удивляться.

— Понять не могу: ты такой циник или такой простой, как порнокассета с хомячками? У меня есть смысл не то что «злиться», а ненавидеть тебя вот за это, — я указал на тихо сидящую в углу девочку. — Что я тебе гарантирую, так это то, что ты в тюрьму все же потопаешь. И сразу по целому букету обвинений.

По телефону я вызвал начальника отдела Григорьева и, пригласив понятых, занялся составлением документов. Настроение этот поганец сумел загубить мне окончательно. Он ведь был во многом прав, этот ушлый делец от порноиндустрии. Если вдуматься: почему я должен выкручиваться и искать поводы для того, чтобы посадить в тюрьму опасного для общества человека?! А ведь он опаснее любого квартирного вора, ибо ущерб, причиняемый ими, несопоставим… Он упомянул статью 242 УК. Вот кому надо качественно набить морду, так это составителям такого закона! Какому кретину могло прийти в голову написать: «НЕЗАКОННОЕ распространение порнографии»?! А «законное» распространение ответственности не подлежит?! Законно я, стало быть, могу продавать ее сколько угодно? Кто даст мне ее продавать законно? А КТО НЕ ДАСТ?! Кто определит, что такое порнография?! Каждый раз для определения этой продукции должна назначаться экспертиза с привлечением искусствоведов, литературоведов, сексопатологов и юристов. Хотите услышать протокол «Принципов работы экспертов и критерии оценки продукции эротического характера»? Нет, право слово, умному человеку это читать весьма забавно и весело. Итак: «Если в экспертируемой продукции имеется наличие сцен или изображений сексуальных действий с животными (зоофилия), сцен сексуальных действий с лицами, не достигшими половой зрелости (педофилия), сексуальных действий с трупами (некрофилия), наличие сцен сексуального насилия, то данную продукцию, если она НЕ ОПРАВДАНА ХУДОЖЕСТВЕННЫМ КОНТЕКСТОМ, следует отнести к порнографической». (!!!) «Если в экспертируемой продукции есть наличие сцен или изображений «эрекции или проникновения» при осуществлении гетеросексуальных или гомосексуальных коитусов, группового, орального или анального секса, НЕ ОПРАВДАННЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫМ КОНТЕКСТОМ, продукцию следует отнести к «жесткой эротике» и РЕКОМЕНДОВАТЬ ограничить ее распространение специально отведенными местами…»

Бэст! Вау-у! О чем вообще говорить, если справочник-путеводитель «Эротический Петербург» с рекламой саун, массажных салонов и гей-клубов выпускается Информационно-издательским центром Администрации Санкт-Петербурга…

Коллеги из отдела прибыли через полчаса, и работа пошла побыстрее. Но даже общими усилиями закончить составление всех документов мы смогли лишь к девяти часам вечера — кассет на «складе» у моего «крестника» оказалось немало. Однако, несмотря на позднее время и выходной день, проверкой названного Платоновым офиса требовалось заняться немедленно — подельники могли узнать о его задержании и попытаться уничтожить улики. Определив Платонова на ночь в камеру местного отделения милиции, мы созвонились с отделом, на территории которого находился бизнес-центр… и тут меня ждал большой сюрприз.

Несмотря на всю нашу поспешность, протокол места осмотра составить успели, и трупы уже увезли — в этом не было ничего удивительного, ведь результаты бойни обнаружили много часов назад, а офисный центр место достаточно людное — в подобных случаях всегда действуют несколько быстрее, чем это необходимо для тщательного расследования. Это был тот самый офисный центр, к которому подъезжал Платонов и возле которого я разговаривал с нищим. Платонову очень повезло: судя по всему, убийцы ворвались сюда сразу после его ухода. То, что я следил за ним, составляло Платонову и своеобразное алиби. Хотя и без этого факта его участие в бойне было сомнительным: здесь явно работали профессионалы высочайшей квалификации. Совсем неподалеку находился еще один офис, в котором работали люди, и ни один из них не слышал никаких подозрительных звуков. Четыре здоровых, рослых мужика были уничтожены за считаные секунды, не успев даже подняться со своих мест. Киллеры открыли огонь от самых дверей, едва вошли. Едва ли незадачливые порнодельцы успели толком понять, что происходит, не говоря уже о возможности сопротивления. Каждому досталось всего по одной пуле, контрольных выстрелов, так часто фигурирующих в заказных убийствах, в данном случае не было. Каждый выстрел был точен и смертелен. Да, здесь явно поработали профессионалы высочайшего класса… Или профессионал — я не исключал и такую возможность, зная, на что способен хороший «ствол» в умелых руках. Как это бывает сплошь и рядом, свидетелей, что-либо слышавших или видевших в момент убийства, не оказалось. Все, что оставил после себя киллер: четыре трупа, четыре пули и четыре гильзы. Бросайте в меня камни, но я невольно проникся уважением к столь ювелирно выполненной операции. Будучи сам профессионалом в военном деле, я мог по достоинству оценить работу другого профессионала. С тщеславным эгоизмом я даже попытался представить, что было бы, если б в смертельной схватке сошлись бы мы с ним. К сожалению (а может, к счастью, исход единоборства с подобным асом был сомнителен даже для такого самоуверенного мужика, как я), искать и задерживать киллера предстояло операм уголовного розыска. В работе полиции нравов погони и перестрелки исключаются.

Итак, четыре человека, способные осветить мне целое ответвление порнобизнеса, были мертвы, и это совпадение мне очень не нравилось. Правда, у меня еще оставался Платонов, явно знающий куда больше, нежели сказал. Знает ли он, кто оплатил убийство его сообщников? Конкуренты? Кредиторы? Завтра я возьмусь за него всерьез. Дело, как оказалось, много сложнее, нежели я предполагал… Но сегодня я слишком устал, чтоб думать об этом. Завтрашний день принесет мне новые силы и ответы на вопросы. Простившись с коллегами, я отправился спать…

Недолог был мой сон, как недолговечны и надежды на прояснение этого дела. В шесть утра меня разбудил звонок Григорьева.

— Ты от Платонова получил всю возможную информацию? — вместо приветствия спросил меня начальник.

— Нет, разумеется, — даже спросонья я понимал, что подобное любопытство столь ранним утром ничем хорошим вызвано быть не может. — Там еще копать и копать…

— Что «копать» — это правда, — вздохнул Григорьев. — Метра на два под землю. Он был за тобой «закреплен», поэтому из отделения звонили в наш отдел, а оттуда дежурный — мне… Накрылся твой свидетель.