— Спасибо, я чувствую себя хорошо, — неохотно ответила девушка. — Просто…. Просто гномы и хоббиты изначально недолюбливают друг друга. Так вот повелось издревле.
— А как же — командир? — удивился Отто. — Почему к нему ты не испытываешь неприязни?
— Томас? Какой из него хоббит! — легкомысленно улыбнулась Айна и тут же поправилась: — Нет, он, конечно же, хоббит. Только не такой…. В смысле, от него хоббитом не пахнет…. А здесь витает такой сильный хоббитанский аромат! Это что-то…
Смущённо улыбаясь, подошёл Кролл. Ловко просочился сквозь гостей к крыльцу, поднялся по широким ступеням, несколько раз щёлкнул массивным бронзовым ключом в замке, несильно толкнул дверь внутрь и предложил:
— Заходите, дорогие мои! Заносите ваши вещи. Пятнадцать шагов по коридору — справа увидите глубокую нишу. Это кладовая. Вот в неё и складывайте все пожитки. А ты, Бродяга, почаще пригибай голову. Смотри, не набей шишку на макушке — как в прошлый раз, — лукаво улыбнулся и скрылся в полукруглом проёме.
Томас шёл по коридору с громоздким тюком в руках. Внутри хоромины было очень тепло и уютно, вокруг царил приятный, слегка голубоватый свет, исходящий из маленьких стеклянных баночек, укреплённых на стенах через каждые три метра.
Отсчитав положенное количество шагов, он повернул направо, и, зайдя в нишу, опустил тюк на деревянный пол у дальней стены.
«Здесь, похоже, всё — стены, пол, потолок — отделано деревом», — отметил Томас. — «Только не досками, а половинками молодых и ровных стволов лиственных деревьев, аккуратно расщепленных на половинки…. Интересно, а почему вокруг так светло? Вернее, откуда берётся этот приятный полусумрак?».
Он подошёл к ближайшей стеклянной баночке, висящей (приклеенной?) на стене, всмотрелся.
— Там сидят обычные светлячки, — пояснил Бродяга, пристраивая рядом с тюком Томаса объёмный мешок с овсом — всё, что осталось от погибшего Живчика. — Сейчас на дворе самый разгар осени, совсем не сезон для светлячков. Взрослые особи давно уже умерли, а их личинки — до поздней весны — зарылись в землю. А в домах хоббитов эти нежные крохи светят круглый год. Вот такая загадка природы…. Я имею в виду дома «настоящих» хоббитов. Это, кстати, ещё один способ — отличить «настоящих» от «искусственных»…. И никакого особо-чуткого носа не требуется при этом.
Вся обстановка внутри хоббитанской норы была какой-то на редкость деревенской и патриархальной. Мебель — в основном — плетёная из лозы ивы и краснотала, только приземистые столы и табуреты были изготовлены из стволов деревьев, расщепленных на половинки и тщательно оструганных. Везде и всюду лежали полосатые половички и коврики, сотканные, явно, вручную. Я ещё, всё вокруг было каким-то скруглённым: найти — где-либо — ярко выраженный угол не представлялось возможным. Даже полосы на многочисленных ковриках были неровными, с постоянно изменяющейся шириной.
На ужин Кролл пригласил гостей в овальную столовую, усадил всех на круглые табуретки вокруг овального стола, покрытого домотканой скатертью, разрисованной плавными разноцветными полосами пастельных цветов и оттенков. Вернее, эти полосы только угадывались, так как скатерть была плотно заставлена самыми разнообразными тарелками, мисками, кастрюльками, ковшиками, кувшинами, графинами, кружками…
Еда, вроде бы, была самой обычной для Средиземья: наваристые гороховый и грибной супы, варёная картошка с чечевичной подливкой, буженина и ветчина, плоские пшеничные лепёшки с тёмно-жёлтым маслом, варёные куриные и гусиные яйца, мясные паштеты в ассортименте, крохотные пирожки с разными смешанными начинками, колбасы и сыры, варенья и джемы…. Но всё это было безумно ароматным, свежим и, определённо, неземным. Это не говоря уже про пахучие вина и домашнее, тёмно-янтарное пиво…
— Никогда не пробовал ничего подобного! — восторгался, сыто икая и слегка покачиваясь от сытости, Отто. — Вы, любезный Кролл, настоящий волшебник! Натуральный король кулинарии! Кстати, а не отыщется ли у вас, случайно, горшочка с жирной хоббитанской сметаной? Пусть, и совсем маленького горшочка, низенького такого…
Даже Айна заметно подобрела и, хмельно улыбаясь, начала поглядывать на пожилого хоббита с заметной симпатией.
— Прогуляемся? — предложил следопыт. — Покурим на сытый желудок, полюбуемся на здешние звёзды…. Я пошёл. Давай, Утренник, допивай своё пиво и догоняй…
Томас, аккуратно притворив дверь, вышел на крыльцо, посмотрел на небо и восхищённо прошептал:
— Да, прав Бродяга: звёзд нынче высыпало — миллиарды миллиардов…. Над моей благословенной Австрией — осенними ясными ночами — точно такие же висят. Или, почти такие?
Около плетёного забора громко защёлкало кремниевое кресало, замелькали крупные, светло-жёлтые искры, через минуту знакомый голос позвал:
— Греби сюда, Утренник! Здесь имеется шикарная скамья. Даже узкий матрас, набитый мягкой соломой, подстелен для удобства…
Они сидели на скамейке и молча курили, наслаждаясь тёплой звёздной ночью, сытостью, лёгким хмелем в голове и ароматным табачным дымом.
Неожиданно из-за забора раздался далёкий перестук конских копыт, зазвучали неясные человеческие голоса.
— Тихо, не шевелись, — прошептал следопыт. — Дорога проходит прямо за забором. Послушаем, кого это, на ночь глядя, черти носят по Средиземью…
Вскоре звуки приблизились, став разборчивыми и понятными.
— А Питер Фергюс отдаст нам эту карту? — спросил тоненький голосок, принадлежащий молодой женщине.
— Продаст, — ответил грубый и хриплый мужской голос. — Золотых монет у меня нынче в достатке. А без этой карты нам не добраться до долины Димрилл…. Лишь бы опередить отряд Бродяги!
— А если Бродяга уже здесь? — засомневалась женщина.
— Тогда придётся убить этого настырного типа. Вместе со всеми его компаньонами, конечно же…
Глава девятнадцатая Неожиданные конкуренты
И двух минут не прошло, как цоканье копыт и людские голоса затихли вдали.
— Как это понимать? — спросил Томас.
— У нас объявились конкуренты, — хмуро сообщил Бродяга, пряча курительную трубку в кисет. — Теперь придётся в срочном порядке менять все планы…
— Какие ещё конкуренты? Откуда они взялись?
— Кто его знает, — голос следопыта мрачнел на глазах, то есть, с каждой произнесённой фразой. — Может, осторожный Саурон решил подстраховаться. Может, вмешалась другая сволочь, нам пока неизвестная…. Это дело не меняет. Вставай, Утренник! Пойдём совещаться с остальным народом…. Только вон зря — мы так объедались! Ночь-то, чует моё сердце, выдастся крайне беспокойной и суетливой…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});