Дикулин переплыл озеро еще раз, обнял девушку за спину, крепко прижал к себе, ощущая ее всем телом. Она извернулась, усмехнулась, пригладила ему голову, расправила волосы:
— Так будет лучше. Леша, у тебя наверняка есть с собой полотенце. Иди, принеси его, положи на берегу и отвернись. Не могу же я надевать белье на мокрое тело?
Алексей выполнил ее просьбу — нашел в рюкзаке тонкое байковое одеяло, оставил на берегу, сам пока подбросил в костер несколько толстых валежин, перерубил еще несколько, чтобы не дожидаться, пока они перегорят в огне. А когда все-таки рискнул оглянуться — прекрасная антикварщица возлежала на одеяле, подставив спину ласковому солнышку и прикрыв футболкой место чуть ниже поясницы. Молодой человек с чувством вздохнул. Лена приподняла голову, потом подвинулась, освобождая на одеяле место рядом с собой. Второго предложения не потребовалось, Дикулин в ту же секунду растянулся возле своей красавицы, но вылежать долго не смог: обнаженное тело манило, звало, дышало жаром. Алексей повернулся набок, осторожно провел кончиками пальцев Леночке от плеча к поясу.
— Что случилось? — сонно спросила девушка.
— Да вот… — Дикулин почесал в затылке. — Думаю… Хочешь, я сделаю тебе массаж?
— Массаж? — с интересом приоткрыла один глаз антикварщица. — Массаж хочу.
— Отлично, — сразу почувствовал себя в своей тарелке Алексей. — Тогда расслабься. Полностью. Доверься мне, я не причиню тебе никаких неприятностей. Просто расслабься. Если что-то покажется лишним или не понравится — не говори «нет». Скажи: я хочу другого. Хорошо?
— Ладно, — согласилась Лена. — Но только непонятно, почему нельзя говорить этого слова из трех букв?
— Все очень просто… — Леша начал с привычной тщательностью разминать сухожилие над левой пяткой. — Дело в том, что, произнося это категорическое отрицание, человек весь подсознательно напрягается, готовится дать отпор. А это совершенно несовместимо с требованием полной расслабленности. При этом практически любую просьбу можно произнести иными словами, без лишнего напряжения.
— Надо же, какие тонкости! — удивилась девушка. — Ты просто профессионал, да и только.
* * * Санкт-Петербург, Невский проспект, дворец Белосельских-Белозерских, Красная гостиная, 15 июля 1832 года. 14:40
Княжна Юлия вошла в гостиную быстрым шагом и тут же замерла, глядя на Андрея Муравьева — одетого в гражданское платье, загорелого, с выцветшими до белизны усами.
— Это вы, — наконец промолвила она.
— Да, Юлия, — кивнул он. — Я хочу пригласить вас в Академию Художеств, кузина. Там во дворе стоят два истукана, которые мне хотелось бы вам показать.
— Простите меня, Андрей, — покачала головой девушка, — но я не выдержала. Я была там во время выгрузки. Это… Это они. Те самые сфинксы.
— Я привез их, — просто сказал граф.
— Андрей… — Княжна подошла и взяла его за руки. — Значит, я действительно хранила верность именно тебе.
— Я знал, — кивнул молодой человек. — Я верил. Ты даже не представляешь, что это было! Сперва я искал среди песков, затем едва не вызвал на поединок какого-то местного ляха. Но сфинксов забрал за долги английский посланник, и мне пришлось искать золото на выкуп. Потом их едва не перехватил Шамполион, но во Франции началась смута, и его то ли ограбили, то ли посадили в Бастилию.[54] Потом никто не соглашался везти стражей смерти, и мне пришлось обыгрывать в карты итальянского капитана, дабы обязать его словом чести. Сфинксы не влезали в трюм — нам пришлось строить специальный причал и выпиливать часть борта, потом…
Княжна оборвала горячую речь молодого человека, наложив ему на губы свой тонкий пальчик с пронзительно-красным, как рубин, ноготком и, покачав головой, подвела итог монологу:
— Ты сделал это. Сделал. Наверное, теперь я, как честная девушка, обязана исполнить твое желание.
— Нет, — гордо вскинул подбородок офицер. — Я сделал это не для того, чтобы обязать тебя клятвой. Я сделал это, чтобы избавить тебя от обета!
— Молчи, глупый! — На этот раз молодому человеку на рот легла вся ладонь. — Молчи. Я давала обет, я должна исполнить твое желание. Нет, неправда. Я хочу исполнить твое желание. Ты понял? Хочу!
Граф Муравьев кивнул, и она убрала ладонь.
— Так чего ты хочешь, кузен? Если по-прежнему только поцелуй, то я готова одарить тебя им прямо сейчас. Или, может быть, ты хочешь большего? Ты хочешь большего, отвечай?! — потребовала княжна.
Мужчина, после некоторого колебания, кивнул еще раз.
— Тогда я должна подвергнуть тебя еще одному испытанию, — сжала девушка его ладони. — Испытанию терпением. Сейчас ты уйдешь и больше не покажешься здесь еще три месяца и двадцать четыре дня. Ты не станешь искать встреч со мной, не будешь меня видеть. Три месяца и двадцать четыре дня. Через сто пятнадцать дней у меня будет день рождения. Ты не должен приходить на этот праздник. Ты должен прийти на следующий день. На следующий день в этой самой комнате я стану ждать тебя с раннего утра. И если ты придешь, если ты не передумаешь, не откажешься, не выберешь другую, то я выполню любое твое — ты слышишь? — любое, совершенно любое твое желание. Любое! А теперь уходи. Уходи… — Она закрыла лицо ладонями. — Уходи, пока я не совершила какой-нибудь глупости!
* * *
Сфинксы, стражи врат мертвых из страны пирамид, заняли свои места на высоких гранитных пьедесталах только в апреле тысяча восемьсот тридцать четвертого года. В этот месяц у графа Андрея Николаевича Муравьева родился первый ребенок, и он привез полюбоваться новым памятником из окна кареты обеих женщин — жену Юлию и дочь Ольгу.
* * * Ленинградская область, трасса Р-33, 21 сентября 1995 года. 14:25
Зеленый «Москвич» с драной дверцей доехал до перекрестка за Гарболово, повернул налево, натужно разогнался, но уже через пару километров женщины застучали толстяка по плечу:
— Не туда, Сергей Салохович, не туда, назад!
Мужчина затормозил, развернулся, поехал в другую сторону, но километра через три сам ощутил, что ненавистный до дрожи в коленках запах стал удаляться. Он развернулся снова, поехал медленнее, всматриваясь вправо от дороги, и скоро заметил съезд. Толстяк повернул, петляя вместе с проселком между дотами, пока не скатился к небольшому лесному озерцу.
— Дальше, дальше, Сергей Салохович, — нетерпеливо сообщила остроносая соседка. — Он где-то дальше, совсем рядом.
— Не видите, Инга Алексеевна, дальше проезда нет? — заглушил двигатель спирит. — Дальше придется пешком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});