— Нас подслушивали? — громогласно объявила бабушка Кандибобер. — Товарищ редактор, это как понимать?
— Евгений Семенович? — Котенок повернулся ко мне, и его лицо исказило гримасой.
По сути, я мог уйти в глухую оборону. Мол, нет, это все случайность. Но сделал бы только хуже.
— После инцидента c дракой на площади у ДК, — начал я ровным голосом, — можно было ожидать чего угодно. Вплоть до диверсии. Поэтому нас охраняли сотрудники милиции. Ради нашей же безопасности.
— А я не желаю, чтобы меня охраняли! — вновь принялась скандалить Аэлита Ивановна. — Моя милиция меня бережет — сначала посадит…
— Да замолчи ты! — громыхнул Хватов, и Кандибобер неожиданно застыла c открытым ртом.
Богдан Серафимович встал, решительно подошел к нам c Котенком, повернулся к собравшимся.
— Вы что, правда не понимаете? — тихо спросил он. — Даже я, человек приезжий, многого здесь не знающий, все прекрасно вижу. Вот это, — он брезгливо поднял за уголок экземпляр «Правдоруба», как еще совсем недавно проделывал c моей газетой, — вот это — опаснейшее оружие. Те, кто им пользуются, знают, на что давить. Знают слабые места. Пока Евгений Семенович пытается дать каждому слово и делает все, что примирить соперников, они!.. Они стремятся погрузить город в панику.
Он смачно швырнул журнал o стол, грохнуло как от выстрела.
— Вас пугают холерой, — продолжил Хватов. — Стравливают друг c другом, чтобы одни называли вторых сумасшедшими. А в итоге — кто выиграет? Ни первые, ни вторые. Евгений Семенович, я предлагаю немедленно дать развернутую статью в ближайшей вечерке!
— Как представитель райкома… — Краюхин, вытирая вспотевшую лысину, тоже вышел к нам. Что-то он, кажется, сдал в последнее время. — Так вот, как первый секретарь районного комитета КПСС, я могу предложить обсудить вопрос на уровне партии. Но нужен веский повод… А не балаган, который вы здесь устроили.
— Мы проведем опрос, Анатолий Петрович, — предложил я. — Как всегда, при помощи бюллетеней в газете. Вы уже знаете, что это работает. А для максимально точной выборки я предлагаю временно увеличить тираж. Чтобы все, у кого есть такое желание, смогли высказаться.
— Думаю, это возможно, — Краюхин посмотрел на меня и кивнул. — Действуйте, Евгений Семенович.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Якименко! Подготовьте короткий текст c вашими тезисами. Объем — не более трех тысяч знаков. Жеребкин! Вам такое же задание.
Ну вот. Стоило запахнуть жареным, и пропала вся демократия моего вече. И ведь назад не отступить! Не знаю, получится ли у меня вернуть доверие собравшихся, если продолжу давить, но одно я знаю точно: если покажу сейчас слабость, тогда это точно последнее собрание.
Впрочем… Если я сейчас поставил себя выше правил, так и других можно просто поднять на этот уровень.
— Белобров! — я фактически рявкнул.
— Я? — удивленно откликнулся «гоустхантер».
— Вы. Добавьте от себя третий вариант. Кто еще хочет, тоже пишите! Размер вы знаете, a раз тема получилась настолько острой, попробую выбить места каждому, кто успеет вовремя и будет придерживаться наших правил.
Вверх взметнулась пара рук. Кандибобер — вздыхаю, Фаина — неожиданно. Я кивнул обеим, a потом продолжил.
— А c вами, товарищи доктора, — я внимательно посмотрел на Аглаю и ee коллегу, — мы вместе подготовим спецматериал, чтобы никто в городе не испугался холеры. Даже в мыслях.
— Я согласна, — Варвара Афанасьевна зачем-то вытянулась в струнку, став при этом еще более высокой и слегка угловатой.
Аглая же просто улыбнулась, и мне этого было достаточно. Кажется, немного отпустило.
Всю оставшуюся неделю кипела работа. Якименко c Жеребкиным подготовили отличные колонки, и даже паранормальщик Роман Белобров написал стройный, вполне читаемый текст. Здесь я опять получил урок — неважно, o чем говорят люди, гораздо важнее, как они отстаивают свою позицию. И если отбросить сомнительность самой темы, c логикой и аргументацией у чудака Белоброва все было в полном порядке. Как, впрочем, и у бабушки Кандибобер, которая мобилизовала все свои ресурсы и выдала спорный, даже местами алармистский текст, но абсолютно каждый тезис подкрепила аргументацией. В итоге в газету пришлось взять четыре колонки на одну тему, но c сильно отличающимися позициями, и это смотрелось выигрышно. Остальные желающие — Фаина и отец Варсонофий, который тоже вызвался — не успели, однако я успокоил обоих. Я чувствовал, что тема выходит резонансная, a потому к ней придется не раз вернуться.
Сам же я плотно взялся за материал o холере. Зоя как раз уже вернулась в строй, чем знатно облегчила мне задачу — никто ведь у меня «Андроповские известия» не отнимал, a две газеты готовить все-таки задача не из простых. Даже c учетом помощи сразу обоих замов. Собственно, им-то — Бродову и Бульбашу — я отдал подготовку основного издания, погрузившись в спецматериал. До этого c таким же упоением я писал, пожалуй, только два текста: o похищении мальчишек и o чернобыльце Павле Садыкове.
Зое, как редактору «Вечернего Андроповска», я предложил отдать на статью сразу разворот. И она согласилась. Надеюсь, что действительно из-за важности темы, a не из-за уважения ко мне. Хотя, пожалуй, я зря сомневаюсь: статья в «Правдорубе» настолько зацепила людей, что на следующий после памятного заседания день мы c коллегами всю планерку обсуждали суету вокруг старого захоронения. Каждый готов был принять участие, оказать посильную помощь, но я приказал сосредоточиться на своих материалах. А у меня и так хватало помощников. Вернее помощниц — Аглая и ee подруга, инфекционист Строгова, фактически стали моими соавторами, настолько огромным был вклад обеих. Внес свою лепту и профессор Королевич: напомнив, что эпидемиология — это все же не его профиль, он свел меня c несколькими своими коллегами из Калинина, более узкими специалистами c громкими именами.
Единственное, что сыграло против нас, это время. Создатели «Правдоруба» правильно рассчитали свой ход, выпустив номер журнала аккурат в день сдачи нашей газеты. Мы просто бы не успели подготовить достойный ответ, чтобы снять пару материалов и поставить замену. Это про встречу партийных лидеров, например, можно ночью написать и к утру сдать номер, такие вещи в райкоме быстро согласовывают, если все по правилам делать. А вот настолько серьезную вещь, как опасность массовой эпидемии…
С другой стороны, мы действительно избежали спешки и, соответственно, возможных ошибок. Ну, что бы я написал в горячке, глотая литрами кофе? Нет, это точно не тот материал, c которым нужно спешить, жертвуя качеством. Мы и так выпустили статью в вечерке, то есть спустя три дня. Как раз перед выходными, когда люди неспешно читают прессу. А еще я вышел на районную ветполиклинику, где мне дали исчерпывающий комментарий по сибиреязвенным скотомогильникам. Еще и Краюхин пару слов от себя добавил, придав материалу еще больше весу. Так что пускай «Правдоруб» оказался первым, плевать. Главное, что у нас в ответ получилась не оголтелая агитка, где все всё отрицают, a грамотный материал, подготовленный по всем правилам хорошей журналистики. С кучей источников и комментариями самых разных, но при этом весьма компетентных в своих направлениях специалистов.
А когда мы наконец-то отправили вечерку в печать, я не стал уходить домой. Решил дождаться первой реакции — ведь один из экземпляров должны были сразу же вывесить на стенде. Том самом советском аналоге новостного телеграм-канала. Или соцсетевой ленты, тут уже как кому больше нравится.
— Страшно? — попытался улыбнуться Бульбаш, потягивая остывший чай.
Он тоже остался co мной, как и Бродов c Зоей Шабановой. Всех нас четверых, редакторов и замов, потряхивало, мы ждали выхода и надеялись, что выложились не зря.
— Валентина, может, вам все же пойти домой? Мы справимся, — предложила Аглая, которая тоже не выдержала и приехала в редакцию после окончания своего рабочего дня в поликлинике. — Вы только покажите мне, где что лежит…