Долгое противостояние с демонстрацией ненависти двух врагов было мне как нельзя на руку. Прижавшись спиной к магическому источнику энергии, я мог попробовать себя в качестве волшебного стрелка. Видя, что лев вот-вот прыгнет, я спешно закрыл глаза и повторял урок: «…формируем эктоплазму… трансформируем эктоплазму… концентрируем внимание…»
Вот только в усилиях и форме выплеска энергии я на этот раз не стеснялся, качая энергию из-за спины от белогривой «электростанции» и формируя огненный шар. Как раз вовремя: я увидел, как слегка светящийся контур льва начинает движение в затяжном прыжке, и одновременно выпустил заряд прямо ему в пасть.
Все! Хищник не мог больше изменить траекторию прыжка, как и я не мог изменить полета своей шаровой молнии. Слава богу, единорог не прыгнул, а приготовился принять льва на свой сверкающий рог, встав на дыбы. Так что мой снаряд прошел впритирку с его боком и угодил точно в пасть огромному – раза в полтора большему хищнику.
Результат своего неопытного творчества я уже рассматривал, открыв глаза. Моя самопальная шаровая молния буквально взорвалась в пасти льва, и я поспешил обрадоваться, пытаясь рассмотреть летящие жаренные ошметки его головы. Но на то он и был не совсем обычным существом, что ни его челюсти, ни даже сабельные зубы не отлетели, а его тело продолжило движение в прыжке.
Однако и напрасными мои усилия назвать было нельзя – могучий рев раненного зверя был тому подтверждением. Я увидел, как его тело несколько развернуло вслед за почти свернутой набок головой, так что на единорога опустились не его страшные клыки, а довольно беззащитный бок.
Это было что-то! Звери были настолько большие, что все казалось происходящим как бы в замедленной съемке: вот темно рыжая туша льва, летящая как из пращи, стала заваливаться и наезжать на ярко полыхающий белым огнем рог взвившегося единорога.
А дальше случилось то, что можно было предположить, но до чего трудно с бухты-барахты догадаться: рог вошел в тело льва, словно нож в масло и продолжил его вспарывать без каких либо усилий, как банку консервов. Да, что тут скажешь – единороги, действительно, крутые волшебники.
Но и хищник не собирался отдавать жизнь бесплатно. Невероятным усилием он сумел извернуться и зацепил единорога лапой и, кажется, даже клыком. Не ожидая, на что еще способен этот монстр, спешно разбрасывающий свои кишки по лужайке, я быстро собрался и, как только его промахнувшаяся морда показалась с другой стороны нашего защитника, вкатил по ней еще один почти такой же огненный шар – спасибо моей четырехногой помощнице.
Второй заряд окончательно повалил ослабшего льва на землю, и единорог успел перегруппироваться, чтобы полностью вспороть все тело зверюги своим чудесным оружием. Я еще на всякий случай стал заряжаться, но по предсмертному реву, кровище и разбросанным по поляне кишкам льва стало ясно, что больше ни жарить, ни потрошить его надобности не было.
Еще не осознавая, куда мне деть заряженную энергию, я поспешил к единорогу, который, немного постояв у агонизирующей львиной туши, сделал пару нетвердых шагов назад и стал оседать передними ногами на колени. Пока я подбегал к нему, он уже совсем лег на землю.
И только приблизившись, я увидел, что было тому причиной. Да, лев промахнулся, он всего один раз прошелся лапой по белоснежному загривку своего врага и одним лишь клыком зацепил его бок. Но какие ужасные раны он после себя оставил! Особенно след от клыка, который, не хуже единорожьего бивня, вспорол тело нашего друга. К счастью, удар был скользящий и плоть, хоть и была вскрыта на добрый метр, но не очень глубоко, и никакие кишки из нашего спасителя не вываливались.
Жизнь единорогу спасла, как это ни странно, Машуня. Она не стала, ни падать в обморок от страха, ни закатывать истерику при виде таких исполинских ран (вот, что вампирская кровь делает!), а, подбежав вместе со мной к единорогу, быстро приказала:
- Сдвигай вместе со мной края раны и вливай по капле накопленный заряд. Только осторожно!
Поскольку от отчаяния, я все равно не мог ничего соображать, то просто подчинился. Мы несколько минут сдвигали края раны и концентрировались на вливание энергии в единорога, и прямо на наших глазах края стали срастаться. Спустя какое-то время мы, вконец измученные, поняли, что рана закрыта. Но остались еще почти полуметровые «царапинки» на шее. Однако там дело было, можно сказать, плевое.
Мы так и остались сидеть прямо на траве у лежащего с закрытыми глазами единорога, когда почувствовали, что подошедшая сзади единорожка умудрилась прислониться к нам обоим и стала накачивать нас своей энергией.
- Откуда ты знала, как надо лечить единорога? – спросил я Машуню сразу, как только для этого появилась возможность.
- А откуда ты знал, как остановить это чудище? – устало, но довольно усмехнулась егоза. – Я просто вспомнила, как Сильвия приводила в порядок Андрюшку. Вот и подумала, что надо попробовать наложение рук – так ведь даже на Земле люди пытаются лечить, что уж говорить о здешних местах.
- Странно как получается: единороги могут зарядить нас энергией хоть до плешки, а себе помочь почти неспособны, а вот наши усилия действуют на них положительно, - попытался я осмыслить нашу врачевательную практику.
- Я думаю, надо принимать все, как есть, и действовать по интуиции, - пожала плечами Маша. – Можно нагородить всяких теорий о сродстве и антагонизме всяких магических энергий, но вешание научной лапши на уши – это дело умных академиков, вроде Гарольда, а нам важен результат. Сейчас, мне кажется, надо дать единорогам немного отдохнуть, а нам лучше уйти подальше от этих кишок. Пусть они и волшебные, но что-то их вид не располагает к отдыху и, тем более, принятию пищи…
- Слушай, я все думаю, когда ты начнешь в истерике биться от этого кошмара?..
- Вот вернемся домой – я тебе такой рев с выдиранием твоих рыжих кудрей устрою - закачаешься! Пошли!.. – нарочито бойко воскликнула моя несравненная егоза.
Я без слов вскочил и, обняв худенькую врачевательницу единорогов, повел ее прочь от побоища. «А плечики-то у моей вампирши ой-ой-ой как дрожат!» - подумал я про себя, но не стал это комментировать, а попытался отвлечь ее внимание, предложив разложить костер и сварить чайку. Что мы и сделали на дальней опушке лесной поляны, откуда не были видны последствия «милого» общения пары «чудесных» созданий этого свихнувшегося мирка.
Когда суета вокруг костра перестала занимать наше внимание, на меня вдруг навалилась какая-то апатия. Я сидел с кружкой чая, как пень и даже не понимал, где сейчас бродит мое отсутствующее сознание. От внимания моей подружки не ускользнуло мое настроение, и она принялась меня успокаивать:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});