нее и раскрыл книгу в своих руках.
На жуткий миг тьма заполнила слова, и лозы с шипами потянулись со страниц к его лицу.
Принц захлопнул книгу и моргнул пару раз, лицо было немного ошеломленным.
— Что ж, это впечатляющее заклинание. Поразительные оковы, хоть и немного небрежные, — он сунул книгу под руку, повернулся к отцу, все еще загадочно улыбаясь.
— Если ты удовлетворен, — Лодираль махнул на ждущую виверну, — мне нужно закончить дело.
— Да, да. Знаю. Столько убийств, так мало времени.
— Казнь, сын мой, — голос отца стал опасным. — Это мои пленники. Они нарушили закон, этим принесли смерть и уничтожение нашему народу.
— Нашему народу, да, — принц задумчиво потер пальцем верхнюю губу. — Ты, думаю, говоришь о нападении на Нинталор.
Лодираль чуть прищурился.
— Двести ноксорцев погибли. Я не могу легко отнестись к такому разрушению.
— Все слуги Кириакоса, — ответил принц. — И сам Кириакос погиб во время нападения… и это разбило проклятие, сковывающее меня, и выпустило меня. Похоже, я в долгу перед его убийцами.
— В долгу? — Лодираль откинул голову и невесело рассмеялся. — Может, это я был в долгу перед Кириакосом! Двести лет покоя — не маленький подарок!
— Мама так не думает.
Эти тихие слова попали в цель. Нилла видела, как лицо короля застыло, эмоции ничто не выдавало, а это о многом говорило.
— Хорошо, — сказал король после долгой паузы. — Хватит игр, сын. Говори, чего ты хочешь.
Принц взмахнул рукой, указал на Ниллу, а потом Сорана.
— Я хочу двух этих магов. Двух очень сильных смертных магов, чтобы они служили мне в Веспрэ, охраняли мою библиотеку. Магия фейри, как ты знаешь, плохо помогает против носрайтов. А смертные очень… кхм, смертные. Я теряю магов быстрее, чем могу их заменять, — он пронзил отца взглядом. — Будет обидно потерять двух таких магов, когда я могу их использовать лучше.
— И они не должны быть в ответе за смерти нашего вида? — прорычал Лодираль.
— Они должны ответить, — быстро ответил принц, — но службой до конца дней для защиты Эледрии, ловя носрайтов, сковывая их и борясь, когда нужно, — он шагнул к отцу, в этом было немного агрессии, хотя он смягчил свое поведение, прижав ладонь к сердцу и чуть склонив голову. — Это моя просьба, отец: позволь мне получить способ лучше справляться с заданием, которое ты мне поручил. Только и всего.
Он посмотрел в глаза отца. Нилла ощущала напряжение силы в воздухе между ними, словно саму рувин-сатру. Она смотрела на лицо Лодираля, желая знать, что он решит — победит жажда крови и мести или логика, представленная его сыном.
И чего она хотела больше? Она желала жить, конечно, себе и Сорану. Но какой будет эта жизнь? Попасть в чужой город фейри, служить в… библиотеке? Библиотеке с книгами заклинаний, носрайтов? Могла быть судьба страшнее?
Она перевела взгляд с короля на Сорана, тот остался на коленях, расправив плечи и подняв голову. Он смотрел на нее, глаза сияли тем, что он хотел сказать. И при виде него ее испуганное сердце успокоило безумное биение. Какой бы ни была их судьба — смерть сейчас от меча или бой с кошмарами на службе принцу фейри — они будут вместе.
Лодираль покачал головой и презрительно фыркнул.
— Ты как твоя мать. Умеешь меня убеждать. Делаешь меня слабым тем же голосом, каким обещаешь сделать меня сильным.
— Это означает, что ты согласен выполнить мою просьбу? — спросил принц.
Король махнул рукой и отвернулся.
— Да, да! Бери носрайта и магов, и чтобы я больше их не видел!
Нилла выдохнула и опустилась на пятки. Они не умрут! Пока что. Ее голова кружилась от облегчения так, что она боялась, что потеряет сознание.
Лодираль отдал приказ своим фейри и пошел вниз по тропе.
— А проклятие? — крикнул принц ему вслед, останавливая отца.
Король посмотрел на сына, щурясь.
— Этот маг не годится для службы не с такими ладонями, — принц кивнул на Сорана и посмотрел на отца многозначительно. — Мне нужно, чтобы он хотя бы мог держать перо.
Глаза Лодираля злобно сверкали. Но он промолчал, подошел к Сорану, сжал его запястья. Он поднял ладони и пробормотал слова. Нилла увидела, как квинсатра открылась, магия полилась в этот мир, окружая ладони Сорана сиянием.
Нилариум на его пальцах стал двигаться, таять вязкими каплями. Она увидела, как Соран стиснул зубы от боли, пот проступил на его лбу.
Но нилариум растаял и пропал в воздухе, оставив две бледные ладони. Ладони из плоти и крови.
Когда Лодираль отпустил и попятился, рыча, Соран поднес ладони к лицу. Он удивленно смотрел на них, забыв о боли, пошевелил пальцами, проверяя силу и ловкость.
Он посмотрел на Ниллу, и она впервые видела радость на его лице. Чистую радость.
31
Принц продолжал уговаривать Лодираля взять двух смертных магов на свой корабль и доставить их лично в Веспрэ. Лодираль возражал, но принц отметил, что не мог взять обоих на свою виверну и донести их до островов Умбрии, и король сдался. Он рявкнул приказ стражам, и две строгие женщины-фейри схватили Сорана и Ниллу под руки и повели силой по тропе.
— Мое перо! — закричала Нилла, пытаясь оглянуться. Она поймала взгляд принца. — Мое перо! Оно внутри!
Принц понимающе кивнул. Она видела, как он вошел в маяк, а потом ее развернули и увели прочь. Заклинания королевы Дасиры не отгоняли его. Может, узнали сына своей создательницы.
Было глупо переживать из-за пера. Но Нилла не хотелось отправляться в незнакомую жизнь впереди без него.
Соран пару раз оглядывался на нее, пока они шли, и Ниллу успокаивал его взгляд. Худшие порезы Девы Шипов уже зажили, став шрамами, добавив их к ужасному узору на его лице.
«Но это последние шрамы, — подумала Нилла, ее сердце трепетало от надежды. — Дева Шипов больше ему не навредит».
Когда они добрались до пляжа, стражи повели их быстрым шагом к лодке.
Печальный щебет зазвучал среди камней. Нилла повернулась и увидела, как синяя виверна спешила к ним, здоровое крыло хлопало, как парус на ветру. Стражи остановились, направили копья на зверька. Вид был странным, учитывая их грозность и неуклюжесть виверны. Зверек застыл, встопорщил гребень, показал зубы и язычок, шипя. Стражница, сжимающая руку Ниллы, отпустила ее и сделала агрессивно шаг вперед, отводя копье.
— Не вредите! — тон Сорана был достаточно властным, чтобы стражницы замешкались. — Это мое творение. Оно идет со мной.