Ниллы. Она еще раз нежно поцеловала его и улыбнулась в последний раз.
— Увидимся утром, сэр, — сказала она.
Она повернулась и побежала за дверь к спутанным лозам мертвых роз. Солнце быстро опускалось, и у нее было мало времени.
* * *
Соран смотрел вслед Нилле, пока она не пропала из виду.
Как странно, что он встретил ее сейчас. Что после стольких лет и всех грехов боги решили послать ее в его жизнь. Он не заслужил такого. Он не молился, всегда считал свой интеллект закрытым от неизвестных миров и реальностей. И когда интеллект предал его, когда он раскрыл глубины своей порочности, он решил, что боги ничего не хотели делать с таким, как он.
Теперь он жалел, что не знал, как молиться. Жалел, что не знал, как поблагодарить за украденные мгновения, за любовь, которая цвела в его сердце в шрамах, от которой он ощущал себя снова юным, ощущал надежду, что где-то в мире росло добро и сияла жизнь. Он не мог войти в тот мир… нет, для него было слишком поздно.
Но это было милосердие, чтобы он знал, что такое существовало. Где-то.
Тени удлинились. Соран посмотрел на оранжевое небо. Солнце пропало из виду, и звезды уже слабо мерцали сверху.
Он пошел по залу. Внутри было почти темно, как ночью, сумерки не могли пробиться сквозь спутанные ветви, закрывшие окна. Он ощущал по краям движение.
Когда он прижал ладонь к боку, он ощутил там Деву Шипов.
Она убьет Ниллу этой ночью.
— Нет, — Соран стиснул зубы, его дух поднялся в груди с силой, какой он не ожидал. Он спасет ее. В последний раз. Он будет биться, отгонять Деву Шипов. Он не был дураком, чтобы верить, что Нилла запишет заклинание. Она не могла. Это был простой факт. Но он сохранить ей жизнь еще одну ночь.
И когда наступит день, она обнаружит его разорванным и поймет тщетность своей жертвы. Она по своей воле уплывет на лодке, оставив Роузвард позади навеки. Он должен был защитить ее хоть одну ночь.
Соран оторвал взгляд от пола, посмотрел на лестницу. Там были его старые комнаты. Когда-то он хранил заклинания под кроватью. Они остались там? Это не поможет против носрайта, но все же…
Постанывая от боли в боку, он пошел по лестнице, сжимая перила, подтягиваясь, каждый шаг был агонией. Царство Кошмара подступало за ним, шипы рвали камни. Он должен был спешить!
Он добрался до вершины лестницы, и вспышка в животе заставила его согнуться и упасть на колени. Его ладонь надавила на комок, он пытался физически подавить боль. Он закричал, упал на лицо, его лоб уперся в пол.
«Мой милый, моя любовь».
Голос Хелении шептал ему на ухо. Он вдыхал ее пьянящий аромат.
«Ночь настала, и она наша. Выпусти меня. И мы станем едины».
27
Нилла бежала, пока солнце садилось, по Роузварду.
Почему она была такой недальновидной? Нужно было взять перо и книгу с собой, когда она пошла искать Сорана в Дорнрайсе.
Может, это было к лучшему. Если Соран сможет отвлечь Деву Шипов в другой части острова, у нее будут лучше шансы сковать ее чарами.
О, боги, чем она думала? Словно был шанс разгадать такое заклинание! Но она должна была попробовать, иначе в чем был смысл учиться магии? Ее кровь ибрилдиана кипела в венах, спящая сила ждала, пока ее используют. Было глупо представлять, что у нее были шансы, но она хотела так думать.
Тьма подступала. Она задержалась рядом с Сораном. Но оставить его было сложно, ведь она могла никогда… после этой ночи они…
Она побежала быстрее. Царапины и боли, которые она получила прошлой ночью, боль в мышцах после пути по морю Хинтер пропали, пока она глубоко вдыхала воздух Хинтер.
Мир темнел, ее зрение обострилось, и стало видно то, что тени пытались скрыть. Она пыталась не вглядываться в тени, не смотреть на собирающиеся лозы и цветущие розы. Маяк виднелся впереди, так близко! Она тяжело дышала, в боку кололо, но она двигалась вперёд.
Щебет зазвучал в ночи, и через миг к ней поспешил, ковыляя, неуклюжий силуэт, хлопая крылом, подняв гребень.
— Червь! — Нилла замерла, уперлась ладонями в колени, глубоко дыша. Ветер поднялся с моря, дул холодом на ее потную кожу, пока виверна вилась у ее ног, нервно щебеча. — Лучше не оставаться тут ночью, — сказала она, гладя гребень виверны. — Дева Шипов близко. Я не знаю, смогу ли остановить ее. Если знаешь, что для тебя хорошо, неси отсюда чешуйчатый зад поскорее!
Она вдруг склонилась и поцеловала тупой нос виверны. Зверек пискнул и отскочил, чуть не споткнулся об свой хвост. А потом виверна выпятила грудь, воркуя с довольным видом.
Нилла покачала головой.
— Я серьезно, — сказала она, вытаскивая из карманов штанов когти из нилариума. — Уходи, пока можешь, — она надела когти на пальцы и посмотрела на открытое окно наверху, ее цель. Выдохнув с тихой молитвой богам, которые слушали, она прыгнула, впилась когтями в камень, стала подниматься по маяку.
Этот подъем ощущался дольше. Чем выше она была, чем дальше был мир под ногами, словно бездна открылась, откуда не было возврата, если упасть. Вопли виверны звучали эхом какое-то время, но вскоре пропали за голосом ветра, за шумом моря, бьющегося об берег далеко внизу. Она поднималась дальше, и даже эти звуки пропали, оставив ей кокон тишины.
Ладонь за ладонью, босые ступни искали трещины для пальцев ног. Она подумала о матери — о ее беспечном смехе, об улыбке, какую она послала Нилле перед последним подъемом, который погубил ее. Она подумала о папе, избитом жизнью, боящимся мира, которому он никогда не принадлежал.
Она подумала о Сэме. Его длинных волосах, быстрой улыбке и хитрых взглядах. О неподвижности его лица, когда нож пронзил его бок, и боль впилась в него.
О, Сэм. Сэм. Он был бы еще жив, если бы не она.
Нилла стряхнула слезы с глаз и продолжила подъем. Почему окно было так далеко? Ночь сгущалась. Звезды сияли, незнакомые звезды на незнакомом небе, далекие миры, отделенные простором Хинтер.
Она искала признаки Девы Шипов. Ничего не было. Соран сдерживал ее? Он был еще жив? О, боги, пусть он будет еще жив!
В этот раз, когда она добралась до подоконника и втянула себя в комнату, она не остановилась, чтобы оглядеться, не искала на столе Сорана перья и чернила. Ей не нужны были чернила. Он зачаровал ее