— Не переживай. Случайно нет, а вот специально ещё как буду.
Прежде чем я успела ответить, в голове начал властвовать какой-то мрак. Я будто спала и видела сны своей жизни с самого её начала, только теперь я была в роли наблюдателя со стороны.
Жестокая смерть родителей отпечаталась в памяти лишь яркими эмоциями. Затем в голове проскользнула картинка, как высокий и страшный на первый взгляд мужчина протягивает руку девочке, коей была я. Она робко вытирает слёзы и поднимается с земли без помощи.
Прошла секунда, а эта девочка уже машет клинками, старательно пыхтит и плачет, когда что-то не получается. С каждой сменой воспоминаний, та девочка учиться чему-то новому, уже в кругу своих товарищей. Вот девочка уже подросла и влюбляется в рыжеволосого парня, но чувства оказываются безответны, что влечёт за собой разбитое сердце и горькие рыдания.
Прошли года, а навыки девушки стали только лучше, можно сказать почти отточенными, а рядом всё продолжал стоять тот высокий мужчина, радовался вместе с ней, разделял невзгоды, спасал ту девушку и наставлял на правильный путь. Из года в год они спасали людей, защищали и дарили надежду. Менялось всё вокруг, но лишь одно оставалось неизменно: тот самый мужчина всё так же был готов положить хоть весь мир к ногам девушки, в том числе и свою жизнь.
Картинка потемнела, а солнечные дни превратились в мрачную тьму. Нападение на деревню даже в воспоминаниях заставляло панику нарастать в груди. Свет вновь озарил мою память только, когда я увидела образ Кьёрка.
Наше знакомство прошло не совсем запланировано. Полёт в его драконьих когтях, наш танец на балле, яма на первом испытании, где мы в обнимку лежали какое-то время, даже тот вечер у водопада, когда ночь стала яркой, благодаря светлячкам. Все эти воспоминания проскальзывали, оставляя в груди лишь светлую нить, которая переплеталась со множеством других более тёмных и мрачных.
В моей жизни так мало светлого, могу ли я надеяться… нет, могу ли я хотя бы допустить мысль, что эта нить не потемнеет? Я хочу, безумно хочу, чтобы этот свет, как маленький огонёк согревал меня всю жизнь. Как же быстро нечто хорошее становится почти неотъемлемой частью жизни. И как же больно будет терять это…
Из воспоминаний меня почти выбросило, голова так и продолжала кружиться.
— Не просто тебе пришлось. — с какой-то грустью пробормотал Фасал, а затем оголил острые, как лезвия зубы. — Прости, что влез в твои воспоминания. Хотя почему-то во многие уголки я так и не смог пролезть, будто блок какой-то.
Я выдохнула.
— Давай уже приступим к делу?
Фасал неприметно махнул ладонью Мохацу и наклонился уже ближе к моему лицу.
— Уверен, он тоже любит тебя. — подмигнул мне охотник. Моё лицо тут же изменило свой цвет, словно дар от хамелеона.
— Н-не лезь не в своё д-дело. — начала я неуверенно заикаться и уводить взгляд.
— Как скажешь. — Фасал улыбнулся и начал уходить в сторону, пропуская Мохацу ближе ко мне. — Увидимся, принцесса кинжалов.
Я опешила от того, что этот недоумок так открыто говорит мои тайны при всех людях, пока не поняла, что прозвучали слова только в моей голове.
Проваливай из моей головы!
“Кто? Я?” — дух возмутился такой резкости, учитывая, что он даже не понимает её причины.
Да не ты! Вы меня все скоро с ума сведёте.
Мохацу без единого слова махнул в сторону выхода, а я последовала за ним. Казалось, что мы не привлекаем внимания. До поры так оно и было, никто и не замечал двух неприметных мужчин. Но уже у самого выхода, где Мох уже разговаривал с охранниками, на весь зал раздалось:
— Куда собралась, Хельвина? — по моей спине пробежала мелкая рябь, когда в громком голосе я узнала Ламмерта. Я не поворачивалась, с надеждой, что мне показалось. Руку мою отдёрнули, и я волей не волей столкнулась взглядом с капитаном магической гвардии. — Неужели думала так просто избежать наказания?
Довольный вид Ламмерта красноречиво давал мне понять о намерениях мужчины. Хоть он и улыбался, я нутром чувствовала угрозу в каждом слове, а нездоровый блеск в столь редких фиолетовых глазах, всё больше подтверждал это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем ты делаешь это? — процедила я со злостью сквозь сомкнутые зубы.
Ламмерт наклонился ближе к моему уху.
— Я не забираю свои слова обратно. Я тебе не враг, помнишь? Правда и другом назвать меня будет ошибкой. — он дёрнул меня с такой силой, что я ели удержалась на ногах, а затем повёл меня сквозь толпу, туда, где всё это время стоял Маркус. Играя на публику, сказал уже куда громче: — А вот и она: наша провинившаяся птичка. Девушка, что уже не единожды доставляла проблемы долине.
Испугалась ли я? Не то слово! Я готова была умереть, лишь бы избавиться от этого клейма. Что будет дальше, известно одним лишь верховным духам.
Невольно я бросила взгляд на Кьёрка. И провались я сквозь землю, если не увидела в его глазах встревоженность. Пусть продлилось это совсем не долго, всё же я успела зацепиться за эту незначительную надежду.
В моих глазах помутнело, а передвигать ногами теперь было что-то на грани невозможного. Звуки вокруг смешались в единый шум, а в горле пересохло на столько, что больно было даже глотать слюну. Спустя несколько секунд тьма укутала меня своими крепкими объятиями, забирая меня в своё небытие.
Не знаю сколько прошло времени, и что в целом происходило, но казалось, что глаза я открыла почти сразу же. Вокруг царствовала полу темень, разглядеть можно было только то, что освещала слабая свеча, расплавленная уже почти полностью.
Судя по моим расплывчатым ощущениям, я сидела на стуле, который я с вероятностью могла назвать неудобным. Мои руки и ноги были скованы какими-то бледно светящимися прутьями, а оторвать их от стула была совсем невозможно.
Каждая частичка моего тела болела, ослабленно прося пощады, а под носом чувствовалась засохшая кровь. Голова гудела, будто там поселилось множество насекомых, а каждое движение стремилось стать последним.
Наконец-то мои глаза свыклись с темнотой, и я смогла разглядеть фигуру, сидящую в кресле напротив меня в нескольких шагах. Видимо, мужчина понял, что я смотрю точно на него, из-за чего наконец-то решил встать поближе. В свете огонька отразилось лицо господина Маркуса, и что-то очень явное в его чертах говорило мне, что мужчина не очень доброжелательно настроен.
— Очнулась наконец, Хельвина. — раздался его издевательский голос. — Как думаешь, сколько ты проспала?
Хотела ответить, но на деле получилось невнятное бормотание, даже, кажется, язык прикусила.
— Не утруждайся. — улыбнувшись почти неестественно, Маркус развернулся и пошёл в другую часть комнаты, из которой потом и донёсся его отдалённый голос. — С моей помощью не больше пяти часов. Думаю, если бы не моё вмешательство, пролежать тебе в постели не меньше двух-трёх суток.
Я сглотнула накопившуюся во рту слюну и тихо прохрипела:
— Предлагаете поблагодарить вас?
— Не буду лукавить, было бы весьма кстати. — дракон вернулся, и в руках у него лежал какой-то непримечательный обруч с блестящим камнем.
— Что это? — я с трудом могла открывать глаза, после каждого их закрытия.
— О-о, рад, что ты сама спросила. — Маркус сделал шаг в мою сторону, от чего я рефлекторно попыталась отодвинуться, но стул даже не шелохнулся. — Я пытался договориться с тобой по-хорошему, но ты решила принять слабую сторону — сторону моего сына, чем попросту вынудили действовать меня грязно.
— Разве вы умеете по-другому? — хотела хмыкнуть, по скорее это было похоже на то, что я тихо хрюкнула.
Дракон начал защёлкивать обруч на моей шее, плотно огибающий её. На удивление, делал он это очень аккуратно и бережно, словно от его небрежного движения я могу рассыпаться.
— Теперь у тебя есть всего два исхода судьбы, как бы прискорбно это ни звучало. — Маркус нежно провёл ладонью по моим волосам. От этого движения меня сразу же затрясло, что-то угрожающее и одновременно противное лежало в этом жесте. — Наверное, ты понимаешь, что я должен тебя казнить за покушение на аксакалов, к тому же за твоей спиной есть и более страшные деяния.