Читать интересную книгу Ангелы ада. Смерть любопытной . Палач: Новая война - Питер Кейв

Паллисер, прошедший курс стенографии, все, насколько мог аккуратно, записывал. Его охватила злость, а голос больной постепенно становился все тише и тише. Мендоса просто сидел и внимательно смотрел на нее, время от времени задавал уточняющие вопросы. Сиделка стояла с другой стороны кровати, бдительная и настороженная.

Женевьев Уолкер вяло провела рукой по лицу, убирая со лба спутанные каштановые волосы.

— Это из-за зим, — сказала она. — Говорили, теплый климат Калифорнии мне лучше подходит. И… каза-лось, все так счастливо складывается, тетушка Фло оставила мне дом — вы уже знаете. Мы приехали сюда с севера, — я вам говорила? Семь лет назад Дженни была еще почти подростком… Мы обе нашли хорошую работу, я — в большой булочной Хелмсов, все было прекрасно… до тех пор, пока я не заболела и не бросила работу… а Дженни встретила Боба. Он с самого начала мне не понравился, но с ней невозможно было разговаривать…

— Когда именно, мисс Уолкер?

— Вам нужно знать, да, конечно… Мы приехали… в мае пятьдесят шестого. Кажется, в феврале или марте следующего года она встретила… Они поженились в июле. В июле шесть лет назад. Она была слишком молода… Он… работал продавцом, в отделе большого магазина… Я не помню точно, но вскоре он оттуда ушел… он сказал, что ушел, а я думаю, что его выгнали… Кажется, в «Бродвее». Вроде бы, я припоминаю… Сказал, что собирается пробиться к большим деньгам, писать для телевидения, потом… Но в ту же минуту, как Дженни потеряла работу, он, разумеется, смылся! Я говорила ей, что он за человек. Нехороший. И еще плутоватый, можно сказать. Если он так задумал, то его уже не вернуть… Она не хотела слушать. Смешно, Дженни есть Дженни, она никогда не сердилась на меня за мои слова… она никогда не сердилась… ни на кого. Просто сказала, что я… не понимала… его. Нет, больше его не видела — невероятно! Пока он не пришел… за разводом… Дженни потеряла работу не по своей вине, она на любом месте работала очень добросовестно, но они закрылись… Это был сборочный завод, там делали небольшие детали, кажется, для самолетов, но он закрылся, и все. Потом она получила… хорошее место у Маллоу и Вудис, там неплохо платили… У меня возникла смешная идея… — Она беспокойно задвигалась. — Насчет кота. Милого, красивого кота. Но он был как… вроде… он был вместо Боба. Глупо. Она с ним нянчилась, разговаривала. Вы понимаете?

— Да, мисс Уолкер, — сказал Мендоса. — Я не хочу вас утомлять. Но у меня вопрос насчет Маргарет Чедвик. Она навещала вас?

Женевьев Уолкер утомленно взглянула на него.

— О ней уже спрашивал другой человек. Я не знаю, зачем, он не сказал. Спросил только… говорила ли она что-нибудь… о себе… Она мне не очень нравилась. Думаю, она старалась… быть доброй. Но знаете… она смотрела на меня свысока.

«Как на любого человека из низших слоев, настолько несостоятельного, что оказался в числе пациентов Центральной больницы, обслуживаемых в счет благотворительности. Да, понятно», — подумал Мендоса.

— Что?.. Да, я, кажется, припоминаю, она здесь дважды встречала Дженни… Еще этот снимок… Мы потом с Дженни удивлялись, как странно все вышло. Я имею в виду фотографию… Моя бедная Дженни… все время думала, что он вернется. Единственное, за чем он вернулся — добиться от нее развода. Ей не надо было этого делать. Говорила — мой муж… все еще его любила, просто, мол, они не могут больше быть вместе. Она всегда надеялась… Выдумывала фантастические истории. Как… знаете, в дрянных фильмах или романтических журналах. Какое-то глупое недопонимание… вдруг он поймет, что по-настоящему любит только ее, и вернется… Сочиняла для него оправдания… Я пыталась ей объяснить…

— Мисс Чедвик, — мягко напомнил Мендоса, — фотоснимок. Она его видела?

— Дженни… уронила свой бумажник. Там… она всегда носила с собой фотографию в бумажнике… Другой человек, который интересовался мисс Чедвик, ничего не спросил… об этом. Это… было… странно… она спросила, нельзя ли ей…

— Постарайтесь говорить чуть громче, мисс Уолкер.

— Простите. Да, сэр. Нельзя лЬ ей взять фото. И, разумеется, Дженни сказала — нет… Это было странно… И потом…

— Извините, я думаю, вам лучше уйти, — неожиданно сказала сиделка. — Мне не нравится ее пульс. Мне очень жаль, я все понимаю, но вы должны…

Мендоса встал.

— Да, конечно. Думаю, мы узнали достаточно. Может она подписать показания, скажем, через час?

— Скорее всего, да, сэр, — ответила сиделка.

Женевьев Уолкер громко сказала:

— Я должна вам помочь, рассказать все, что вы хотите узнать… Поймайте его, кем бы он ни оказался… Я думаю… думаю… это мог быть Боб. Потому что… она говорила… пожалуйста, подождите, у меня еще есть силы… вам рассказать… Говорила, что он приходил снова, в то… воскресенье. В позапрошлое воскресенье… Была среда, когда… насчет фотографии. Она… моя бедная Дженни…

— Пожалуйста, вам лучше уйти, — сказала сиделка.

— Что все это значит, лейтенант? — спросил Пал-лисер. — Ее муж? Не вижу связи. Боб Хилл?

— Неужели? — сказал Мендоса. — Подождем часок. Пока не увидим отпечаток с негатива. Тогда, я думаю, у нас появится по горло утомительных хлопот, надо будет выяснить все детали… Да уж, дело необычное, что и говорить. Одно убийство совершено импульсивно, другое — очень тщательно спланировано… Он вышел из себя. Могу себе представить. Да, так оно и было, потому что действовать, как он, при свете дня… и его машина, вероятно, перед домом… Ему там повезло. Да, я прямо вижу, что случилось с Дженни Хилл. Поверхностная, сентиментальная, довольно глупая женщина, повторяющая все штампы об истинной любви. Это раздражает. Опасайся женщин, которые говорят об Истинной Любви, Джон. Точнее, женщин, которые вообще говорят о любви.

— Хорошо, но я не вижу…

— Посмотрим, — сказал Мендоса. — Все начинает распутываться. И выглядит как довольно глупое дело. Я еще могу как-то понять — наша Маргарет. Но какого черта ее убивать? (Зна не могла им помешать — могла доставить массу неприятностей и только. И безобидная маленькая Дженни Хилл, балующая своего Серебряного Мальчика… — Он почти со злобой надавил на газ. — О, теперь-то мы его возьмем. Я припру его к стенке с большим удовольствием… Потому что он знал про кота. Я думаю, кот был там, когда ее убили. Но он, конечно, ни черта не подумал, что может случиться с котом. Ну, разумеется, кошка может сама о себе позаботиться. Ну, гад…

Паллисер сказал:

— Э-э, извините, сэр, но похоже, что кот для вас важнее женщины. Я имею в виду…

Мендоса резко рассмеялся.

— В некотором смысле — да, Джон. Кот оказался невинной жертвой. Обе женщины, как часто бывает, сами что-то сделали, чтобы попасть в беду. Наша Маргарет своим любопытством просто напрашивалась. Маргарет — неприятная девица. И Дженни Хилл — несмотря на свои хорошие качества — сама спровоцировала убийство… В детективных романах много говорится об отличительных признаках убийц. А знаешь, какая у них единственная общая черта в настоящей жизни? Абсолютная утрата отзывчивости — как потеря руки или ноги. По отношению к другим людям, к кошке… Наша Маргарет — небольшая потеря, и Дженни Хилл, хоть и милая девушка, но глупая. Так что меня больше возмущает жестокость по отношению к коту.

— Но лейтенант, вы знаете — кто?

— Да, знаю, — сказал Мендоса. — Теперь мы займемся поиском доказательств. На всю катушку. — Он остановил «феррари» на стоянке возле управления. — Ты печатай показания и мчись обратно в больницу за подписью. Никто не знает, сколько она еще протянет.

— Да, сэр.

Поднявшись наверх, Мендоса вызвал к себе в кабинет сержанта Лейка и начал диктовать ему длинную телеграмму шефу полиции Уайтсвилла, Канзас.

Весь остаток дня несколько человек были заняты сбором улик. Зная, что и где искать, они удивительно легко это делали. История раскрывалась перед ними как по писаному. Или почти так.

Первой осязаемой уликой оказались короткая лопата в гараже дома на Флорентина-стрит. На ее обратной стороне сохранились слабые следы крови и ткани; отпечатков пальцев, конечно, нигде не было обнаружено.

Браслет от золотого амулета был найден в сумочке Дженифер Хилл.

Полицейские съездили к Маллоу и Вудис, где она работала на большой обрезочной машине. Молодой человек по имени Реддинг, складской служащий, отвел их к мастеру. Он побледнел как полотно, услышав о Дженифер Хилл. Может быть, Реддинг надеялся за ней ухаживать… Мастер, который был на нее сердит, выслушав все, сказал: «Бедная девочка». В конторке он достал короткое письмо, отпечатанное на машинке, подписанное «Дженифер Хилл», которое он получил в понедельник, в нем говорилось, что ввиду неотложных семейных обстоятельств она вынуждена оставить работу.

— Так, сделано грубо и на скорую руку, — сказал Мендоса. — Он и не думал, что мы посмотрим дальше собственного носа! Прокуратуре письмишко понравится.