в зал, гитары завизжали, луч прожектора проник в глаза Чарльза и расширился внутри его черепа.
— Дай мне привыкнуть, — сказал он своему спутнику. Он готов был на что угодно, лишь бы выиграть время. В ноздри ему втекали струйки дыма, извилистые, как руки сидящей на корточках девушки, танцующей по-индийски для внимательной публики, стоявшей вокруг. Мужчина средних лет вышел из круга, сомкнувшегося за его спиной, и неловко побрёл в сторону. Репортёр, подумал Чарльз. Он оглядел огромный бальный зал: группы танцующих тринадцатилетних девочек, разноцветные лучи, раскрашивающие лица, проекторы, выплевывающие на стены изображения бурлящей жидкости, на сцене «Любимые Гиганты», высоко поднимающие гитары в слегка непристойном жесте.
— Готовы? — спросил парень рядом с Чарльзом.
Они пританцовывали перед двумя девушками: лет шестнадцати или моложе. Алый свет падал на Чарльза; когда он отодвинулся в сторону, его лицо осталось красным. Каждый раз, когда он шевелил ногой, её тянуло вниз от ощущения банальности; он думал о папке, оставленной на своём столе вчера вечером, чтобы просмотреть её в понедельник утром. Он чувствовал, что репортёр наблюдает за ним из тени. Музыка пульсировала в тишине. Обе девушки посмотрели на Чарльза и отошли.
— Во всяком случае, не так уж много копов, — сказал его спутник, но затем он, казалось, увидел кого-то знакомого и исчез во мраке.
На балконе над бальным залом девушка устало пускала мыльные пузыри сквозь столбы разноцветных лучей. Пузыри опускались вниз, лопаясь, когда касались пола или людей. Чарльз видел в этом отражение своей жизни.
— Вы что, цветочник? — спросил какой-то голос. Это был репортёр, вертевший в руках бумажный цветок.
— Не более, надо полагать. — Чарльз почувствовал себя обманутым: мальчики с цветками за ушами, девочки, танцующие вместе, как неловкие статисты в мюзикле, зазубренные копья звуков, огни, мучительные, как ослепительный блеск выскобленной жести, не дали ему ничего: меньше чем те фрагменты, что он сохранил из книг по философии. — Я не цветочник. Господи, нет. Я просто ищу.
Чарльз ощутил симпатию.
— Вы не репортёр?
— Никогда им не был, — ответил незнакомец, — так вот как я выгляжу? Неудивительно, что все они следили за мной.
— Тогда почему вы здесь?
— По той же причине, что и вы, — ответил тот. — Ищущий.
Чарльз предположил, что это правда. Он огляделся: в дальнем конце сцены весь бар был занят лимонадом.
— Позвольте мне предложить вам выпить, — сказал его новый собеседник.
У стойки бара Чарльз заметил, что руки мужчины дрожат; тот отрывал бумажные лепестки от проволоки. Чарльз не мог уйти, он искал, чем бы отвлечься. На сцене лидер группы «Титус Гроунс» шатался, закрывая глаза руками, и кричал: «Освальд, Кеннеди, Джеймс Дин, Мэрилин Монро…». Динамики в бальном зале визжали и фыркали. «Убей, убей!» — вопил «Титус Гроунс», поджигая картонный усилитель. Чарльз отвёл взгляд и посмотрел на стоящие в углу фигуры в плащах.
— Сыновья Дракулы, — пробормотал он, слегка пародируя Карлоффа. Репортёр засмеялся.
— Вы хороший имитатор, — сказал он.
Чарльз подумал об офисе: в те моменты, когда он чувствовал, что разговор не клеится, он подражал чужим голосам, чтобы привлечь к себе внимание. Он пристально смотрел на фигуры, мрачно курящие в углу, пока не увидел, как мелькнула пачка сигарет «Вудбайнс».
— Если бы кто-то предложил вам ЛСД или гашиш, вы бы согласились? — спросил его незнакомец, потягивая Кока-Колу и рыгая.
— Даже не знаю. Возможно.
Было нечто, что отличало Чарльза от других людей в его офисе, хотя они никогда не узнают этого: он даже не осмеливался носить свой значок в их присутствии.
— Вы чувствуете себя опустошённым. Вы ищете что-то, что наполнит вас, расширит ваш разум, так бы они сказали.
Руки мужчины снова задрожали: стакан звякнул о стойку.
— Да, верно, Герр Коктор, — но подражание не сработало. — Наверное, вы правы, — сказал Чарльз.
«Титус Гроунс» бросали цветы в толпу. Внезапно Чарльз захотел один цветок и тут же отказался: это было тривиально. Девушки бросились за цветами; по мере приближения они меняли цвет с красного на зелёный.
— Прочь! — крикнула одна.
— Я думаю… — начал Чарльз.
— Знаю, — согласился собеседник. — Давайте уйдём.
В вестибюле сидевший за столом боксёр подозрительно уставился на них.
— Кстати, меня зовут Кук, — сказал мужчина.
— Чарльз.
Они вышли на главную улицу; за синими фонарями луна была скрыта облаками. Проходившая мимо парочка посмотрела на цветок Чарльза и значок «Занимайтесь любовью, а не войной», и покачала головами.
— Я знаю, что вы купили этот значок для такого случая, — заметил Кук. — С таким же успехом вы можете его снять.
— Видите ли, я в это верю, — пытался оправдаться Чарльз.
— Конечно, — ответил Кук. — Как и все мы.
Завтра Чарльз может сказать: «Вчера вечером я встретил философа», — но однажды он заявил, что его ограбили, и описал случай, рассказанный ему другом, только для того, чтобы его дразнили соседи по офису: «Да, я тоже это видел. На прошлой неделе по телевизору, не так ли?»
Мимо прошли два мальчика, позвякивая бусами и колокольчиками. Чарльз собирался предложить Куку выпить: таким способом он наводил смутные дружеские отношения в офисе. Но Кук изо всех сил пытался заговорить.
— Интересно… — пробормотал он, глядя на луну, что боролась с облаками, как лицо просыпающегося человека. — Я не очень хорошо вас знаю, но всё же… вы, кажется, сочувствуете мне… Слушайте, я расскажу вам. Я встречаюсь с некоторыми моими друзьями, что экспериментируют с умом, скажем так. Пытаюсь реализовать свой потенциал. Это звучит драматично, но, возможно, они могут помочь вам найти себя.
Кук покачал головой и отвернулся.
Чарльз видел, что тот нервничает: Кук словно высосал из себя всю неловкость Чарльза, оставив ему силы успокоить его.
— Я попробую что-нибудь один раз, — сказал Чарльз.
Ослеплённая лампами, словно потоками фотографий, луна снова скрылась в облаках.
Мужчины направились к боковой улочке, где была припаркована машина Кука. В нереальном свете магазины тянулись вверх к викторианским фасадам, уничтожая время. Чарльз гадал, что они ему дадут: ЛСД, огни, гипноз?
В стучащем звуке и прыгающих огнях танцевального зала Чарльзу почему-то вспомнилось промывание мозгов. Ему не нравилась идея гипноза: он хотел осознавать свои действия, сохранять свою личность. Возможно, он просто понаблюдает за остальными.
В переулке, на освещённом пятачке у двери паба, дрались двое мужчин. Чарльз не мог отвести взгляд.
— Я так и думал, — заявил Кук. — Вы один из нас.
На соседней улице ждала машина Кука с тусклыми фарами, похожими на большие слепые глаза.
— Надеюсь, вы не слишком совершенны, — пробормотал Кук, отпирая дверцу. — Они не могут бросить меня, не сейчас. Нет, я просто подозрителен по своей природе, я знаю это.
Он яростно повернул