Он ощутил себя таким беззащитным. Роз испытывала и любовь, и страсть. Но Кит способен только на страсть. Он не может любить. Как больно сознавать это! Он удовлетворил свою страсть, сделал ее женщиной, а в душе у него… пусто.
Со злостью он отбросил мешок с провизией в сторону, недовольный собой и недовольный количеством припасов.
Розалинда наконец оделась и вышла из каюты – не может же она всю жизнь там сидеть, хотя Кит, конечно же, хочет, чтобы она не выходила! Она проголодалась, но время ужина давно прошло, и никто не звал ее. Надев неизменную юбку, завернувшись на сей раз в свою накидку, она вышла на палубу в поисках Кита или Филиппа.
Ни того, ни другого не было видно. Она нашла обоих в кладовке. Кит окинул ее мрачным взором.
– Госпожа Розалинда! – с неизменной вежливостью приветствовал Филипп.
– Выведи ее отсюда! – прорычал Кит, не поднимая головы от мешков с зерном.
Филипп крепко взял ее под руку и вывел на палубу.
– Что случилось? – тревожно спросила Розалинда.
– Припасы. Они кончаются. Многое погибло во время краткой битвы с испанцами и во время шторма. Само по себе это не так страшно, но и воды осталось немного, а это может обернуться трагедией.
Розалинда раздраженно оглянулась. Вокруг собирались моряки. Кит вышел из кладовки, поднялся к ним и заговорил. Он назвал их добрыми и верными друзьями, поблагодарил за верность и замолчал. Моряки насторожились.
– Шторм застиг нас врасплох, – продолжал Кит. – Мы не могли сопротивляться ветру. Теперь мы направимся к ближайшему берегу в поисках воды и продовольствия, а потом продолжим путь в Голландию. Не бойтесь, это нас не задержит надолго. Наш штурман, – он показал на Райтмана, – знает свое дело. Но пока мы не придем в порт, придется немного сократить пайки. В Голландии все получат тройное жалованье.
Моряки ответили радостным гулом.
– Дневной рацион будет состоять из овсянки, соленого мяса и хлеба, – закончил капитан.
Раздался всеобщий вздох и отдельные выкрик из толпы:
– Мы помрем с голоду!
– Я не выдержу!
– Капитан, как скоро мы достигнем порта?
– Завтра мы дойдем до ютландского побережья, – ответил Кит. – До этого вся работа будет облегчена. Да, еще есть лимоны – я не забыл о них. Каждый из вас получит по лимону сегодня и по пол-лимона послезавтра.
– А вода? – выкрикнул кто-то. – Сколько воды?
– Я думаю, по пинте в день.
Вновь раздались взволнованные возгласы.
– Это только сегодня и частично завтра. Взбодритесь! Я разделю с вами все тяготы, – обещал Кит. – И через две недели мы встретим голландский флот. Думайте о тройном жалованье. Все мы знавали времена и похуже.
Моряки заворчали, Розалинде показалось, что они о чем-то спорят. Потом Руск выступил вперед.
– Мы будем терпеть вместе с тобой, капитан! – он поклонился Киту. – Но она, – и Руск пальцем показал на Розалинду, – это она во всем виновата. Женщина на корабле приносит несчастье.
Кит кивнул в знак согласия, и Розалинда гневно сделала было шаг вперед, но рука Филиппа легла ей на плечо, и он покачал головой. Все смотрели на нее, и тишина воцарилась на корабле. Впервые Роз почувствовала себя одинокой женщиной на корабле среди враждебно настроенных мужчин.
Кит с громким смехом хлопнул Руска по плечу:
– Поверь мне, нашим положением мы обязаны испанским стервецам. Это они заманили нас в Северное море во время шторма. Но мы отомстим им. Мы еще сразимся с ними, это я обещаю вам. Второй раз «Гран Грифон» от нас не уйдет. – И доверительно добавил: – А про поверье забудь. Эта женщина – моя будущая жена и графиня и, стало быть, слушается меня беспрекословно. Она будет находиться в моей каюте и лишь изредка выходить на палубу.
Розалинда похолодела от ужаса. На лицах матросов не было никакого удивления. Она же поверить не могла тому, что только что услышала. Кит избегал ее взгляда…
Ужин был скудный – маленький кусок даже не сваренного соленого мяса и глоток воды. И она еще должна притворяться, что любуется на море, а на самом деле учить Райтмана. Штурман очень старался, хотя она разговаривала с ним сквозь зубы. Теперь он добивался ее одобрения, но Розалинда и не думала быть снисходительной. Обойдется без похвалы – он же мужчина!
Когда она вернулась в каюту, было уже темно, но гнев ее не утих. Хотя было не поздно, большинство матросов разошлись по каютам, дабы сберечь свои силы.
– Черт! – пробормотала Роз, пытаясь умыться соленой водой. Ну зачем она уехала из Лалуорта?! Она хотела сопровождать свой товар, а Кит не дал ей. Она хотела спасти корабль и матросов, а Кит не дал. А где теперь ее товар? – Я должна выполнить свой долг, – громко сказала она. – Я нужна моей семье.
Слезы затмили ей глаза. Она вспомнила бледное, как подушка, лицо отца. Он не должен волноваться о ней. Отец наверняка прочел ее письмо. Роз пылко молилась, чтобы он не волновался о ней и не губил свое здоровье. Она думала об этом, когда уезжала, но все же решилась, ибо нужны были деньги, чтоб платить кредиторам. В письме она заверила отца, что все будет хорошо.
От этих мыслей Розалинда лишь сильнее разозлилась. Во всем виноват Кит. Если бы не он, «Чаша» сейчас была бы в Антверпене…
Впрочем, она не права. Она ведь не знала правды об Антверпене. Ей стало стыдно за свою ошибку. Но Кит все же интриган. Как он успокоил моряков насчет припасов! И как он обошелся с ней, сказав ей правду лишь когда захотел, а не тогда, когда ей нужно было знать! Моряки теперь считают его своим спасителем, а кто он ей? Любовник? Муж? Она произнесла эти слова вслух с язвительной гримасой. Какие фальшивые слова! Он же все время чего-то добивался: сделать ее своей собственностью, потом – научить ее подчиняться. Да, она заметила, как эти слова постоянно переплетались в его речах – брак и подчинение, К черту его, не хочет она быть его графиней! Она хочет быть самой собой.
Умывшись, Розалинда выпила вина за неимением воды. Вино оказалось кислым, и она чуть не подавилась.
– Ненавижу его! – Эти слова сорвались у нее с языка, и слезы нахлынули на глаза. – Лишь бы Кит оставил меня в ближайшем порту, чтобы мне больше никогда не видеть его!
– Какая неблагодарность за все, что я для тебя сделал!
Розалинда подпрыгнула, услышав его ледяной голос, и смятенно прижала полотенце к груди:
– Никакой неблагодарности. Если тебе так уж хотелось что-нибудь для меня сделать, можно было бы сначала у меня спросить.
– Спросить о чем? – Он закрыл дверь каюты, сел на стул и начал стягивать высокие черные сапоги.
– Боже мой, а ты не знаешь? – Розалинда в ярости встала перед ним, сжав кулаки. – Конечно, если ты даже не знаешь, что спрашивать, чего же от тебя ждать?