— Я — королева Гаэлона. И я либо останусь королевой Гаэлона, либо умру. Мой род никогда ранее не был осквернен кровью чужеземных захватчиков! И такого не случится в будущем! А вы… А ты… Я думала, что вы…
По лицу королевы как бы прошла рябь, заставившая лицо задрожать. Лития тут же отвернулась, прижала ладонь ко рту и прикусила костяшку пальца. И, помедлив немного, медленно двинулась к окну. Кай, нахмурившись, крепко сжал в горсти хорошо выбритый подбородок.
— Почему вы так ничего и не поняли, сэр Кай? — не оборачиваясь, неожиданно проговорила королева. — Разве это так сложно — понять, что… О, великие боги!
Голос ее дрогнул, и она замолчала.
— Ваше величество, — заговорил Кай, — если таково будет ваше желание, мы можем сопроводить вас в Болотную Крепость Порога, как было уже сделано когда-то. Там вас никто не побеспокоит…
Королева не оборачивалась.
— И что мне там делать… одной? — голосом каким-то зыбким и слабым спросила она. — Ждать вести из Большого мира?.. Жить этими вестями. Стареть, понимая, что уже никогда на престол Гаэлона не взойдет тот, в чьих жилах течет кровь моего рода?
— Ваше величество, — сказал Кай. — Мне кажется, у вас есть что-то еще, что вы хотите сказать мне. Но никак не решаетесь.
Лития не ответила ему. Помолчав еще немного, она сказала:
— Сэр Кай, я более не задерживаю вас. Я узнала то, что должна была узнать, и… на этом все. Прощайте.
Болотник, поклонившись, покинул королевские покои.
Эрл словно заглянул в зеркало, замутненное туманом времени. Призрачные клубы колыхались, искажая отражение… И вот — вместо себя тогдашнего, юного и по-юношески уверенного в том, что именно ему, Эрлу, предрешено изменить этот мир к лучшему — он увидел Ганаса Орленка. Тем же искренним светом светились тогда глаза Эрла, та же печать счастливой предопределенности сияла в них…
В колышущейся мути памяти всплыло еще одно лицо. Худое и острое, с глубоко посаженными умными глазами. Господин Гавэн, первый королевский министр, родной дядюшка будущего короля Эрла Победителя. И тотчас волны побежали по поверхности зеркала. Худое лицо министра одним толчком раздалось вширь — и покрылось пеной белой бороды.
Первый министр его величества короля Марборна Ганаса Орленка господин Каран, посмеиваясь взглядом, смотрел из туманной зеркальной глубины.
Эрлу вдруг захотелось расхохотаться. Он едва сдержался и прикусил губу. Острая боль вернула его в реальность.
Оказалось, что Орленок очень увлеченно и, наверное, уже давно, рассказывал ему…
— Поймите, сэр Эрл, — говорил король Марборна, — Империя — есть залог спокойствия и порядка на землях Шести Королевств. Ведь если все существующие сейчас королевства станут единым целым — исчезнут и войны! Множество народов сольются в один, объединив знания поколений, обогатив этими знаниями друг друга… Вспомните об уммукане, сэр Эрл!.. Какая же ждет тогда человечество славная жизнь! Ох, если бы правители прочих королевств понимали это так же ясно, как понимаю я! Но… Увы. Кастария устрашилась возросшей мощи Марборна и только поэтому поспешила предложить нам союз. Это хорошо. Это значит, что Кастария станет провинцией Империи сразу после того, как провинцией станет Гаэлон… По-другому было нельзя, сэр Эрл, — проговорил Орленок словно бы извиняющимся тоном, — извечный и самый могущественный враг моего королевства — это Гаэлон. Первым делом надобно покорить Гаэлон, а уж после…
Перед глазами Эрла из ниоткуда возник покойный господин Гавэн, показывающий ему кончик собственного мизинца. «Вот настолько мы близки к тому, чтобы контролировать весь Марборн! — убеждал его тогда Гавэн. — А это уже половина пути к созданию Империи. Да что там половина — более половины!»
Наконец произошло то, о чем говорили Эрлу болотники. Понимание и вера сошлись в его разуме в одно. Внезапно он почувствовал себя так мерзко, что его затошнило от себя самого.
Сколько времени король гнал от себя мысли о том, что он был всего лишь игрушкой в ловких руках Тварей. О том, что все достигнутое им, — заслуга вовсе не его. А — их. Он привык полагать себя избранным богами и отмеченным дланью судьбы, а на самом деле был всего-навсего удобным орудием. Ярмарочной марионеткой, способной действовать только тогда, когда кто-то могущественный дергает за ниточки.
Странно, что понимаешь все это, лишь когда ниточки обрываются. Понимаешь, но до последнего не веришь…
— Мне очень жаль, сэр Эрл, что мне пришлось сразиться с вами, — продолжал между тем Орленок. — Я, безусловно, предпочел бы видеть вас не среди врагов своих, но среди друзей. Да я никогда и не считал вас врагом… И сейчас я предлагаю вам руку свою, сэр Эрл! — И сэр Ганас вправду протянул Эрлу открытую ладонь, при этом чересчур, может быть, картинно вздернув подбородок.
Эрл не ответил на рукопожатие. Лицо короля Марборна вытянулось. Эрл мог бы поклясться, что на мгновение в глазах Орленка сверкнула слеза.
— Боюсь, вы все еще не верите мне… — медленно опуская руку, произнес упавшим голосом сэр Ганас Осагский. — Я был вынужден объявить войну Гаэлону, сэр Эрл… А как мне было поступать по-другому? Гаэлон — это же не Кастария. Гаэлон никогда не пошел бы на союз с Марборном. Вы бы — не пошли, сэр Эрл… Не поверили бы мне, сочтя мое предложение военной хитростью. Да, да… Я осознаю, что идея создания Империи, — это слишком… слишком необычно для Шести Королевств. Но теперь-то — вы можете понять меня! И поверить мне! Как верят мне ваши недавние вассалы.
— Значит, оставив меня, они стали являться к вам, сэр Ганас, — прервав Орленка, проговорил Эрл.
— Что? — удивленно спросил Ганас. — О ком вы говорите?
— О Высоком Народе, — ответил Эрл, глядя в расширившиеся от удивления и неожиданности глаза короля Марборна. — Об эльфах. О тех, кому на самом деле принадлежит идея объединить Шесть Королевств в Империю.
— Я… не понимаю вас… — заморгал Орленок.
— Не нужно лгать, сэр Ганас, — сказал Эрл и вдруг увидел, что Орленок нисколько не лжет. Он говорил совершенно искренне.
— Высокий Народ… — слегка пожал плечами молодой король. — Я знаю, что вы, сэр Эрл, неоднократно удостаивались чести общаться с эльфами. Но я никогда в своей жизни не видел никого из Высокого Народа.
Теперь уже Эрл недоуменно нахмурился. Орленок не врал… Что же получается, — Высокий Народ не причастен к тому, что происходит сейчас в мире людей? Нет, этого не может быть. Не могут они так просто отступиться от своих планов… И простить нанесенное им страшное оскорбление — не могут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});