Читать интересную книгу История магии - Элифас Леви

"Согласно вашему представлению, я получил сердечный привет от M.N.Z., который был уже уведомлен о моем прибытии. Гармонику он весьма одобрил. Он говорил прежде всего об испытаниях, но в этом я ничего не понял. Вчера вечером я сопровождал его в сельское имение, земли которого прекрасны. Храмы, гроты, каскады, лабиринты, пещеры достойны восхищения, но исключительно высокая стена, окружающая все это, мне очень не понравилась, хотя за ней имеется чудесный проспект… Я принес с собой гармонику, по требованию M.N.Z., чтобы поиграть на ней в течение нескольких минут в указанном месте и по получении условного сигнала. Визит в сад закончился, он привел меня в комнату, в передней части дома и там под тривиальным предлогом почти сразу покинул. Было очень поздно, он не возвращался, мной овладели слабость и желание спать, как вдруг к дому подъехало несколько карет. Я открыл окно, но не увидел ничего, и был приведен в недоумение таинственным шепотом гостей. Мной овладел сон, и через час, меня разбудил слуга, который был послан за мной. Он шел очень быстро впереди меня, я автоматически следовал за ним. Вдруг я услышал звуки горнов, которые исходили из глубины пещеры. В этот момент я потерял своего провожатого и, проследовав в направлении, откуда исходил шум, я увидел лестницу, ведущую в подземелье, из которого слышалось похоронное пение, и я увидел тело в открытом гробу.

По одну сторону стоял человек в белой одежде, покрытой кровью, мне показалось, что на его правой руке была открыта жила. Все присутствующие, кроме его помощников, были в длинных черных мантиях с обнаженными мечами в руках. К своему ужасу я увидел, что вход в подземелье был загражден человеческими костями. Это мрачное помещение освещалось только пламенем горящего спирта.

Не зная, смогу ли я найти своего провожатого, я поспешно отошел и нашел его, разыскивающим меня в нескольких шагах отсюда. Глаза его были измученными; довольно грубо взяв меня за руку, он увлек меня в уединенный садик. Множество ламп испускали сияние, журчание падающей воды, пение механических соловьев и ароматы, исходящие отовсюду, возбудили мое воображение. Я очутился за богато убранной зеленой беседкой, в нее внесли человека, которого я видел в гробу в подземелье. В это мгновение я получил сигнал играть. Человек пришел в себя, как только я коснулся гармоники, и спросил: "Где я, что это за звуки?" Крики радости, сопровождаемые звуком труб и цимбал, были ему ответом. Все подняли руки и удалились в глубь сада, быстро скрывшись из вида. Я все еще очень возбужден, когда пишу эти строки, и, если бы не имел обыкновения делать свои заметки на месте, то счел бы все это сном".

Самая необъяснимая часть этой истории — это присутствие непосвященного лица, рассказывающего о событии. Как ассоциация могла столь рисковать раскрытием ее тайн — этот вопрос остается без ответа; само же таинство объясняется легко. Последователи старых розенкрейцеров, изменяя мало по малу строгие иерархические методы своих предшественников в инициации, стали мистической сектой и рьяно исповедовали магические доктрины тамплиеров, в результате чего они стали считать себя единственными хранителями тайн, Евангелия от Иоанна. Они рассматривали текст этого Евангелия как аллегорическое описание последовательности ритуалов, обозначающих полную инициацию, и они верили, что история Христа должна быть реализована в личности каждого адепта. Более того, они верили, что Спаситель, вместо того, чтобы быть похороненным Иосифом Аримафейским, возвратился к жизни в доме св. Иоанна. Такова была тайна, о которой они возвещали звуками горнов и гармоники. Кандидату предлагалось принести в жертву свою жизнь, и он подвергался кровопусканию, которое ввергало его в обморок. Обморок символизировал смерть, и когда неофит приходил в себя, это воскресение радостно приветствовалось. Многие верили, что свершалось действительное воскресение, и что они обретали бессмертие.

Секта Сен-Жакен была орденом гностиков, погруженных в иллюзии Магии Очарования; истоки ее находились в учении розенкрейцеров и тамплиеров, и ее названием служило одно из двух слов — Иакин и Боаз, написанных на двух главных пилонах Храма Соломона. В иврите начальная буква слова Иакин есть Иод, священная буква еврейского алфавита и начальная буква имени Иегова: это божественное имя было скрыто от профанов именем Иакин или затем Сен-Жакен. Члены ордена были теософами, преданными теургическим процессам.

Все, сказанное о таинственном графе де Сен-Жермен, поддерживает мысль о том, что он был искусным врачом и опытным химиком. Он, говорят, знал, как сплавить алмазы без следов воздействий; мог очищать камни, чтобы повысить их цену. Тот глуповатый анонимный автор, которого мы уже цитировали, помещает письмо, призывающее верить ему, но отрицает, что он делал золото, как будто не осознавая, что умение создавать драгоценные камни не менее важно. Сен-Жермен также изобрел, если верить тому же автору, способ увеличения бриллиантов и обработки меди. Обстоятельства такого рода заставляют нас забыть о том, что Сен-Жермен был знаком с царицей Клеопатрой. Он был учтив и галантен, любил детей и удивлял всех играми и шутками с ними, был темноволос и невысок, одевался богато и со вкусом. По слухам, он часто общался с Людовиком XV, разделявшим его пристрастие к драгоценным камням. Возможно, что этот монарх, руководимый придворными и предающийся удовольствиям, проявлял скорее любопытство, а не серьезный интерес к науке, приглашая Сен-Жермена на частную аудиенцию. Граф был в моде в то время, и так как он казался привлекательным и юным Мафусаилом, который знал, как сочетать сплетни придворных с экстазами теософа, вызвал ярость в некоторых кругах, но вскоре был оттеснен другими фантазерами. Таков мир.

Как говорили, Сен-Жермен был никто иной, как таинственный Альфотас, учитель еще одного загадочного адепта, с которым нам еще предстоит встретиться; он носил каббалистическое имя Ахарат.

В то время как граф Сен-Жермен пользовался таким успехом в Париже, другой таинственный адепт странствовал по миру, собирая апостолов для философии Гермеса. Этот алхимик называл себя Ласкаром и заявлял, что он греческий архимандрит, собирающий милостыню для монастыря. При этом вместо того, чтобы требовать деньги, Ласкар, казалось, усыпал свои дороги золотом и оставлял его следы всюду на своем пути. Он неожиданно появлялся и всякий раз" в новом обличьи: в одном месте он был стариком, в другом — еще молодым человеком. Сам он публично не делал золото, но заставлял выполнять это своих учеников, которым он оставлял некоторые препараты. Имеется множество достоверных свидетельств об этих трансмутациях, проведенных учениками Ласкара. Луи Фигье в своем труде об алхимиках не ставит вопрос об их реальности и важности. Для физики нет ничего важнее фактов, а они позволяют заключить, что Философский Камень — это не плод мечтаний, если предания оккультизма, древняя мифология и серьезные исследования великих людей всех времен достаточно объективно устанавливают его реальное существование. Современный химик, не побоявшийся опубликовать свой секрет, добился получения золота из серебра с помощью разрушающего процесса, при этом используемое серебро воспроизводит в золоте не более десятой части своей стоимости. Агриппа, который не получил универсальный растворитель, был, тем не менее, более удачлив, чем наш химик, потому что он получил золото, по стоимости эквивалентное серебру, использованному в процессе, и, следовательно, он ничего не потерял в своих трудах, если с исследованиями секретов природы можно связывать понятие потери.

Исследования, которые направлялись к познанию абсолютной философии, но превращавшиеся в трансмутацию металлов, положили конец пропаганде, связанной с именем Ласкара; изучение герметических книг вело к познанию Каббалы. Инициаты восемнадцатого века полагали, что пришло время для основания новой иерархии, как думали одни, или для построения нового общественного порядка на началах равенства, как считали другие. Тайные общества посылали своих адептов по миру возбуждать общественное мнение. После Сен-Жермена и Ласкара пришел Месмер, за ним последовал Калиостро. Но они не принадлежали к одной школе: Сен-Жермен был послом просвещенных теософов, тогда как Ласкар был философом, связанным с традициями Гермеса. Калиостро был агентом тамплиеров и хотел, как это следует из его послания масонам Лондона, построить Храм Вечного. Подобно тамплиерам, Калиостро был связан с практикой Черной Магии и фатальной наукой вызывания духов. Он распознавал прошлое и настоящее, предсказывал будущие события, осуществлял чудотворные излечения и пытался делать золото. Он ввел новый, названный "египетским масонством" ритуал и пытался восстановить мистический культ Исиды. Одетый подобно фиванскому сфинксу, он председательствовал на ночных ассамблеях в залах, украшенных иероглифами и освещаемых факелами. Его жрицами были юные девушки, которых он называл голубками. Он доводил их до экстаза с помощью гидромансии, чтобы заставить пророчествовать, поскольку вода является прекрасным проводником и великолепным медиумом для Астрального Света, что доказывают миражи на море и в облаках.