– Нет, – поморщилась она. – У… меня… есть… деньги… – Она делала паузу после каждого слова, словно обдумывая, как решить проблему. – Часть моих карманных денег. За подкладкой корсета. Сербы их не нашли.
Думитру долго смотрел на нее.
– Сколько?
– Не знаю. Семьдесят пять или восемьдесят фунтов в талерах. – Разговор ей давался большими усилиями, лицо сделалось серым. – Я не говорила тебе, потому что намеревалась бежать. Тогда деньги не имели значения. А сейчас важны. Возьми их. Помоги мне.
Для того чтобы вернуться в Северинор, нужно по меньшей мере сто пятьдесят фунтов, но для начала хватит и восьмидесяти. Этого определенно хватит, чтобы уговорить Пенева. Думитру помог Алси снять корсет и вновь одеться. Она без сил опустилась на расстеленный плащ, слишком измученная, чтобы протестовать, когда Думитру закутал ее в свое пальто.
– Ты уверена, что можешь поддерживать костер?
– Да, – монотонно сказала она, закрыв глаза. Занявшись корсетом, Думитру вытряс из него две пригоршни монет.
– Умница Алси, – прошептал он. Если бы он был столь же предусмотрителен!
Оставив Алси кучу хвороста, фляжку воды, последний ломоть хлеба, Думитру спрятал деньги в мешочек под рубашкой и пошел по дороге на юго-восток, к Софии. К их последней надежде.
Через полчаса Думитру добрался до окраин города. Он шел гораздо медленнее, чем ему хотелось. Ночью ему не удалось отдохнуть, теперь пульсирующая головная боль замедляла шаг и путала мысли. Он благодарил Бога, что не встретил по дороге разбойников, потому что вряд ли сумел бы выкрутиться.
Думитру шел через окраины. Хибары кончились, все чаше попадались крепкие здания, даже двухэтажные, и наконец дома встали вплотную друг к другу, образовав узкие извилистые улицы. На пути ему попадались то дом с большим двором, окруженным глухим забором, то церковь, то мечеть. Улицы казались бесконечным лабиринтом оштукатуренных стен.
София была наместничеством бейлербея Румелии[11], правителя всех владений Оттоманской империи в Европе, поэтому Думитру имел в городе многочисленные контакты. Но он рассудил, что слишком опасно приближаться к резиденции бейлербея. В городе у Думитру было лишь двое знакомых, не связанных с двором местного владыки. Первый – мелкий лавочник-еврей, чьим основным занятием была организация встреч жен богатых мусульман с преуспевающими болгарскими купцами из христиан. Думитру решил сделать ставку на второго.
Осторожно расспросив местных жителей, он быстро добрался до искомого дома, обнадеживающего своим внушительным видом. Состоятельный Огнян Пенев мог легко позволить себе расходы на возвращение нежданных гостей домой и счел бы это хорошей инвестицией. Убедить стоявшего у главного входа подозрительною слугу было непросто, но он хотя бы сносно говорил по-немецки, и вскоре Думитру провели по коридору в гостиную и заверили, что хозяин сейчас явится.
Вскоре Огнян Пенев, экспансивный мужчина средних лет с яркими черными глазами, вошел в противоположную дверь. Когда Думитру поднялся, он протестующе взмахнул рукой:
– Сидите, сидите! Если вы тот, за кого я вас принимаю, то кто я такой, чтобы вы из-за меня вставали?
Думитру сел, первые искры тревоги кольнули его.
– И кто я, по-вашему? – осторожно спросил он.
– Дорогой друг, – улыбнулся Пенев, – вы не кто иной, как пропавший недавно валашский граф. Шпионы султана в Софии знают, что вы три дня назад выехали из Белграда, а, как вам известно, половина шпионов султана здесь сотрудничает со мной. И ваши тоже, конечно, пока вы даете мне хороший стимул делиться с вами информацией, разумеется, исключительно по меркантильным причинам.
– Конечно, – согласился Думитру, которому все больше не нравились манеры Пенева.
Наверное, лучше было обратиться к лавочнику. Он не так богат, но у него есть связи…
– А поскольку этот пропавший валах – человек заметный и чрезвычайно умный, вполне естественно, что он сбежал от своих похитителей и оказался у моего порога, – ворвался в мысли Думитру голос Пенева. – Примерно это сказал я себе, когда привратник доложил, что таинственный незнакомец, молодой, но седовласый, желает меня видеть. Так что именно вы хотите?
Было уже слишком поздно менять решение, и Думитру кратко и без опасных подробностей изложил свою историю. Осторожность удержала его от упоминания о деньгах, поскольку он чувствовал, что это только ухудшит ситуацию. Нужно было найти городскую конюшню, нанять карету и устроиться где-нибудь на постоялом дворе, прежде чем контактировать со своими партнерами по тайной работе, корил себя Думитру. Но у него так болела голова, он слишком устал и очень боялся за Алси, чтобы рассуждать здраво, и выбрал путь, который казался ему проще.
Теперь оставалось лишь надеяться, что он не совершил фатальной ошибки. Но даже если и так, все равно придется назвать местонахождение Алси. Это единственное спасение для нее. Если за ней не придут, она не сможет набрать хвороста для костра и просто умрет. Поэтому Думитру продолжал говорить о ее обаянии и поразительной красоте, рассчитывая, что болгарин отправится на поиски Алси если не из альтруистических, то из низменных побуждений.
– Хорошо, – сердечно сказал Пенев, когда Думитру закончил. – Я немедленно за ней пошлю. Кажется, я знаю это место.
Он дважды громко хлопнул в ладоши, в комнату тут же вошли крепкие мужчины в фесках и длинных сюртуках и встали вдоль стены.
Думитру поднялся. Он понял, что снова оказался в западне. Комната поплыла у него перед глазами. Пенев что-то сказал по-болгарски, двое слуг поклонились и вышли.
– Да, – с улыбкой продолжил по-немецки хозяин дома, – мы позаботимся о вашей жене. Румелийский бейлербей будет очень, очень рад видеть вас обоих, думаю, это доставит мне большее удовольствие, чем ваши случайные выплаты.
Оставшиеся слуги двинулись к Думитру. Он обернулся, но в дверях за его спиной уже толпились крепкие парни. Ловушка.
Думитру выругался. Досада и ярость последних двух недель захлестнула его, он изо всех сил ударил того, кто стоял ближе, кулаком в нос, хотя знал, что это бессмысленно. Послышался хруст костей. Думитру мгновенно окружили, а он все бил и бил. Отовсюду на него сыпались ответные удары. Расшвыривая стулья и переворачивая столы, он пробивался к стене, когда Пенев приказал слугам поберечь мебель.
А Думитру все раздавал бессчетные удары направо и налево: за себя, за Алси, за погибшие надежды. Удары настигали и его, но он не почувствовал боли даже после сильнейшего удара в челюсть, когда искры посыпались из глаз и он ударился головой о стену.
После этого он вообще ничего не чувствовал.