Читать интересную книгу Золото Ариеля - Элизабет Редферн

Сердце Неда учащенно забилось.

— Значит, Хэмфриз туда ходит. Но вы сказали о двух обстоятельствах. Какое второе?

— Второе…

Хагранс нахмурился и покачал головой.

— Он пишет Роберту Сесилу. О растениях.

Нед вздохнул.

— Хэмфриз — садовник с хорошей репутацией. Возможно, даже лучшей, чем я думал. Он поездил по Европе, изучая ботанику, когда его военная служба закончилась. Я знаю, что он работал в парке графа Шрусбери, прежде чем был нанят принцем Генрихом…

— И Сесил, ясное дело, — вставил Хагранс, — тратит часть своего огромного состояния на новый сад в Хатфильде. Скорее всего он советуется с этим Хэмфризом. Возможно, он даже пытается сманить его к себе от принца.

— Но зачем Хэмфризу посещать испанское посольство?

— Возможно, все очень просто — он тайный католик. Таких много.

Нед кивнул и встал.

— Благодарю вас. Крайне признателен.

Бертольд Хагранс предложил ему вина со специями и поздний завтрак, если он пожелает разделить его скромную трапезу. Но Нед покачал головой и вышел на улицу, где солнечный свет и снег превратили город в волшебное царство. Он стоял там в тени, отбрасываемой давно не жилым зданием братства креста, наслаждался городским пейзажем.

Он был почти уверен теперь, что Стивен Хэмфриз — это Стефано, предатель, который тайком помогал Испании захватить Остенде. Но конечно, Сесил, с его широко раскинутой шпионской сетью, не стал бы иметь ничего общего с человеком, который подозревается в том, что выдал английских солдат испанцам. Больше того, с человеком, который тайком посещает испанское посольство.

Каждый раз, когда Нед чувствовал, что вот-вот что-то поймет, картина снова сдвигалась, как в фокусе с зеркалами и тенями, который он как-то видел в палатке на передвижной ярмарке. Но возможно, Джон Ди все понял. И Джон Ди пытался предупредить своего старого друга Рейли, что в течение двенадцати месяцев его освободят тайные друзья, возможно, в то же время, когда Испании будет нанесен какой-то удар — удар, сравнимый с тем, что тринадцать лет назад нанес по Кадису Рейли со своими товарищами.

Вызов испанцам, который может поколебать мирные усилия тайного совета и может подорвать самое правление короля, отчаянно стремящегося к договору с Испанией и к испанскому браку для своего сына и который хочет больше всего остаться в стороне от нарастающей в Европе борьбы за Юлих-Клевское наследство. Что же они задумали? И как Джон Ди узнал обо всем этом в последний месяц своей жизни, да еще в таких подробностях, что смог написать заключенному Рейли и поманить его надеждой на близкое освобождение?

Нед должен был встретиться с Сарой Ловетт в этот вечер в Сент-Джеймском дворце, переодевшись странствующим музыкантом, что сделает его, как он надеялся, неузнаваемым, и затесавшись в толпу мимов и песенников, которые будут принимать участие в редком празднестве, которое принц позволил устроить в канун Рождества для своих слуг. Но сначала ему нужно повидать Кейт. Нед должен узнать, делается ли что-нибудь для ее освобождения. Он пошел по улицам, освещенным зимним солнцем, где дети играли на свежевыпавшем снегу, кричали продавцы горячих каштанов, а горожане спешили сделать последние покупки перед праздником. Мужчины несли зеленые ветки, везли на санках детей или поленья, которые предстояло сжечь на Святки. Лондонские хозяйки в сопровождении раскрасневшихся слуг несли корзины с праздничными припасами, и дыхание их на холодном воздухе превращалось в пар.

Над узким переулком, где собаки рылись в снегу, отыскивая объедки, мрачно и угрожающе нависала тюрьма. Нед подошел к тюремной решетке и приготовил монеты, чтобы купить себе доступ на Господскую половину, где содержалась Кейт. Сначала ему коротко сказали, что посетителей к ней не допускают, но он добавил монет, и его провели наконец-то в сводчатый внутренний холл, откуда коридор вел во всем известную Дыру. Это была огромная подземная тюрьма, в которую заталкивали самых бедных узников, где они не имели возможности уединиться ни на минуту и где содержались в зловонной темноте. Нед знал о людях, которые умерли там, — если их не уносила тюремная лихорадка, то это делали холод или голод, в котором держали многих из них.

— Она ведь не там, скажите? — спросил он, хватая тюремщика за руку. — Не могли же ее посадить туда, черт бы вас побрал…

Тот пожал плечами.

— Ее перевели из комнаты на Господской половине. Мы пытаемся узнать, где она. Придется вам подождать.

Нед заходил взад-вперед, чтобы согреться. Ему казалось, что он слышит стоны больных. Запах сырого воздуха и немытых тел пропитал холодный камень. Прошел час, два. Он снова и снова спрашивал, где Кейт, когда ему разрешат повидать ее, и слышал только: «Мы наводим справки».

Наконец он увидел идущего к нему тюремщика, который объяснил, что ее отвезли снова в Ньюгейт, чтобы она ответила на новые вопросы.

Нед вспылил:

— Вы могли бы сказать мне об этом и раньше. Я жду больше двух часов.

Едва удержавшись, чтобы не ударить тюремщика, Нед пошел к выходу. Он резко остановился, увидев трех сержантов полиции, которые разговаривали с надзирателем, и попятился, став так, чтобы его не было видно, но чтобы самому все слышать.

— Мы пришли узнать насчет вашей узницы, миссис Пелхэм, — сказал один сержант.

— Опять об этой миссис Пелхэм! — и надзиратель сделал жест отчаянья.

Второй сержант шагнул вперед.

— Это как? О ней еще кто-то спрашивал?

— Ну да. Какой-то парень ждал несколько часов, чтобы повидать ее. Был здесь и вчера вечером. И это не ее муж, будьте уверены.

— Где он сейчас?

Надзиратель огляделся.

— Только что был здесь.

Но Нед узнал достаточно. Тут появилась группа стражников, сопровождавших нового узника, который кричал и сопротивлялся. Нед проскользнул мимо них и вскоре уже быстро шел прочь от тюрьмы, сворачивая в занесенные снегом переулки, которые вели к Уэст-Чипу, смешавшись с толпой, теснившейся на оживленных улицах. Наконец он остановился, тяжело дыша.

Шли ли они за ним? Не дело ли это рук Пелхэма?

Натянув плащ на плечи, почти радуясь колючему холодному воздуху после тюремной вони, Нед некоторое время шел медленно, но осторожно, на каждом повороте стараясь определить, не идут ли за ним. Сержантов видно не было.

У Ньюгейта, где судьи слушали дела этого дня, он нигде не увидел Кейт. Он снова заплатил; чиновник сверился с регистрационной книгой и сказал: да, вчера она предстала перед судом, но ее имя не стояло в списке тех, кого предполагалось допрашивать сегодня. Чиновник устал и начал терять терпение от расспросов Неда. Сегодня предстояло слушать гораздо больше дел, чем обычно, потому что завтра, в первый день Рождества, был выходной.

Нед поел в соседней пивной, и когда он вышел за городские ворота, короткий зимний день уже подходил к концу. Он шел к западу, мимо деревни Холборн и Барнардз-инн, по обсаженным деревьями заснеженным дорогам, которые вели в глубь страны. Когда оранжевое солнце опустилось, точно огненный шар, за дальний горизонт, он наконец подошел к дворцу принца, где голые вязы и тисы были усыпаны снегом, а покрытые инеем крыши блестели на фоне оловянного неба. Еще не дойдя до ворот, он услышал музыку и смех, что было большой редкостью для этого сурового места. Он низко надвинул на глаза свою шляпу с пером и, выставив перед собой лютню как пропуск, сказал страже принца, что музыкант, и его пропустили. Ему указали в сторону внутреннего двора, где смоляные факелы горели в железных канделябрах на стенах, и кричаще-яркие костюмы мимов пестрели на снегу. Слуги и придворные стояли вокруг, тепло одетые, потирая руки над открытыми жаровнями, смеялись в ответ на кривлянье мимов и пили вино с пряностями. Хэмфриза видно не было. Не видно было ни принца Генриха, ни его главных советников. Наверное, решил Нед, побыв здесь некоторое время из вежливости, они удалились под священные своды церкви. С их уходом стало веселее, и Нед почувствовал себя в большей безопасности, хотя и старался держаться в тени.

Он надеялся, что Сара Ловетт увидит его из какого-нибудь окна наверху, что Нортхэмптон лгал, говоря, что она безнадежно больна. Он ждал ее и смотрел на мимов, которые изображали действо о святом Георгии и драконе, особенно смакуя кровавые сцены. Шут расхаживал среди зрителей, его колокольчики звенели, он протягивал шапку за деньгами, то и дело отпуская язвительные замечания. Вдруг Нед заметил помощника Хэмфриза, Николаса Ловетта. Юноша был поглощен созерцанием действа, как вдруг какие-то люди — дворцовые слуги, как решил Нед, свободные на этот вечер от своих обязанностей, — стали приставать к Николасу, размахивая факелами перед его глазами, прищелкивая пальцами. Один размахивал факелом в опасной близости от лица Неда. Нед схватил слугу за запястье и твердо потребовал: