— У тебя наверняка есть средство, чтобы выпил - и сразу смерть. Быстро и без боли. Дай мне на всякий случай. И тогда мы оба не нарушим приказ Анвиля. Мы оба понимаем, что они не станут говорить ни с кем, кроме меня. Если вообще станут. И времени на сомнения почти не осталось.
— Не поступок разумного владыки, - отрицательно качает головой.
Просто пожимаю плечами, мне больше нечего ему сказать. Планировать надо внимательнее, а всякие чрезвычайные ситуации пытаться предугадать задолго до того, как они могут случиться. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все. Но я этого не сделала. Не хватило проницательности, рассудительности, опыта… не знаю, но чего-то, определенно, не хватило. В следующий раз обязательно постараюсь быть более прозорливой. Понятное дело, если следующий раз будет.
Какое-то время стоим друг напротив друга - и у меня даже успевает устать шея, так как приходится смотреть снизу вверх. А потом шаман молча уходит к своей лошади, копается в седельной сумке и возвращается с одной единственной горошиной черного цвета.
— Нужно проглотить. Смерть придет скоро.
— Спасибо, - зажимаю горошину в руке. – А теперь мне нужно незаметно выбраться в лес.
— Идем.
Шаман разворачивается и идет на противоположную сторону деревни. Я плетусь следом. На нас смотрят, но все спокойно. Я не одна.
Когда оказываемся за домами, покосившимися лачугами из дерева и глины, шаман останавливается.
— У тебя мало времени. Вскоре они поймут, что тебя нет.
— Спасибо! - благодарю еще раз. - За все спасибо. Надеюсь, еще увидимся.
— Не поступок разумного владыки, - со вздохом повторяет шаман.
Разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лесу. Если там кто-то есть, то наверняка меня видит.
И даже почти не страшно. Особенно если потихоньку мурлыкать себе под нос песенку об аленьком цветочке, которую пела Амелии.
Допеть песню я не успеваю, потому что, когда за спиной смыкаются кусты – и деревню больше не видно, впереди слышу треск ветки. Один единственный треск - и больше ни звука, ни шевеления.
Случайность? Нет, разумеется, я так не думаю.
Но почему-то очень резко становится очень-очень неуютно. Ранее, даже чувствуя чужой взгляд, я была среди сильных воинов, которые поклялись меня защищать. А сейчас рядом никого. Можно закричать, но не спровоцирует ли крик то самое нападение, которое я пытаюсь избежать?
Медленно поднимаю руки и развожу их в стороны, показывая, что безоружна.
— Меня зовут Изабелла, я королева Артании. Мне известно, что мой бывший муж, король Лаэрт, принес вам смерть и огонь. Сейчас он мертв - и я пришла просить прощения за его деяния. Пришла предупредить вас 0 надвигающейся опасности, пришла просить о помощи.
Тишина.
Не опуская рук, делаю несколько шагов вперед.
— Меня зовут Изабелла… - по второму разу повторяю сказанное.
Шаг, шаг, шаг…
— Сама королева ходить к нам… - едва различимый голос прямо у меня за спиной. Акцент – страшный, но слова худо-бедно разобрать можно. – Точно королева? Чем доказать?
— Кольцо на моей руке – королевская печать.
— Кольцо можно украсть, снять с убитый, выменять. Но… нежный кожа, чистый волос, вкусно пахнущий женщин.
Вкусно пахнущий? Так и хочется покрутить у виска, ну и вкусы у вас тут.
— Я принесла важные новости для ваших вождей.
— Мои люди убивай твои люди. А потом я имей тебя. Долго.
Чувствую у своего правого уха затылке тяжелый запах никогда не чищенных зубов.
— Когда сюда придут конные воины с магами, что ты станешь делать?
— Никто не приходить. Все боятся. Я слышал, женщин из-за гор любить, когда их иметь сразу во все дыры. Они кричать и просить еще. Ты тоже просить еще, королева?
— Женщины из-за гор любят сильных, уверенных в себе мужиков со стальными яйцами, - говорю совсем не то, что хотела сказать. – А не неуверенных в себе мышат, которые прежде, чем запрыгнуть на женщину, зовут на помощь других мышат.
Позволяю себе медленно развернуться.
Варвар передо мной невысокого роста, весь перемазанный грязью и усыпанный пожухлой листвой. Среди деревьев и травы он, наверняка, вообще не заметен, благодаря этой своей раскраске, но сейчас у меня на губах сама собой рождается надменная улыбка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я пришла говорить с вождями ллисканцев, а не тратить время на безбородых мальчиков, которые только вчера что-то обнаружили у себя между ног.
Лицо варвара наливается кровью, он скалит желтые зубы и резко выхватывает из-за пояса кривой нож.
— Ты умолять прикончить тебя быстро, - шипит и напрягается на чуть согнутых ногах, точно готовится к прыжку.
— Когда твоя семья умрет из-за твоей глупости, когда умрут многие другие воины, не плач и не скули, что не выслушал слова той, кто пришла за миром.
— Ты лгать! Никто не ходить болота! Все умирать болота. Только мы знать, как тут жить.
— Они не придут сюда жить, они придут сюда убивать.
— Молчать! – выплевывает варвар и бросается на меня.
Глава сорок девятая: Изабелла
Глава сорок девятая: Изабелла
Я почти не успеваю испугаться. Он действительно очень быстр, куда быстрее меня. Но удар так и не достигает цели — нож, что вот-вот должен полоснуть по животу снизу вверх, отлетает в сторону и скрывается в траве.
Отшатываюсь.
Стою, тяжело дыша.
Страх настигает с небольшим запозданием, но зато накрывает почти с головой. В груди точно небольшая граната разорвалась, в голове гудит, а кончики пальцев отчетливо подрагивают. И очень хочется убежать, спрятаться — и чтобы никто не нашел.
Судорожно осматриваюсь по сторонам, потому что из-за деревьев появляются новые люди. Неспешные, молчаливые, внимательные.
Стоящий передо мной варвар с болезненным оскалом потирает руку, в которой только что держал нож, а потом бросает что-то отрывистое на своем наречие. Нет, его слова адресованы не мне, а крепкому воину, в чьей руке покачивается петля пращи. Видимо, выпущенному из нее камню я и обязана своей жизнью.
Воин тоже что-то говорит - и неудавшийся насильник и убийца пригибает голову, но не решается спорить, пятится, а потом и вовсе исчезает в густой листве.
— Зачем пришла? - это уже ко мне.
— Говорить о мире.
— Мир? Что ллисканцам с твоего мира? Мы вправе взять все, что считаем своим. Твои люди не в силах нам противостоять.
— Это не ваше решение, вас к нему подтолкнули. Никогда прежде ллисканцы не жгли деревни на равнине.
— Что ты знаешь о нашем решении, женщина?
— Я знаю о драконе, что принес вам огонь и смерть.
— Этот дракон - твой муж! — с нарочитым презрением сплевывает мне под ноги.
— Был моим мужем. И мне искренне жаль за всю ту боль, что он причинил твоему народу. Посмотри на мое лицо - это сделал он.
— Какое мне дело до твоего лица, женщина? Дракон появлялся и убивал, потому что мог. И никто не пришел к нам с предложением мира. Теперь он мертв — и ты хочешь мира. А мы — мести.
— Месть не вернет утраченные жизни, а лишь преумножит их. Ты хочешь процветания для своего народа или сиюминутной мести?
— Я хочу справедливости. И кровавая жатва на равнине меня полностью устраивает.
— Вы взяли то, что смогли. Большего вам не взять. Ваша месть не утолена? Сколько крови вы готовы пролить, чтобы насытиться? А что дальше? Так и будете жить в болотах? Будете прятаться до конца дней своих? И дети ваши, и внуки...
Воин резко подается ко мне, хватает за шею и сильно прижимает к стоящему за мной дереву.
Не делаю вообще ничего, чтобы вырваться. Смотрю ему в глаза - пристально, не отрываясь ни на мгновение.
— Ты не в своем замке, королева Артании, - шипит ллисканец. — Здесь нет твоей власти. И никогда не было.
— Я пришла за миром, - едва-едва проговариваю одними губами. — Не за властью. Пришла... предупредить... 0б...
Его хватка слишком сильная, чтобы я могла выдавить из себя еще хотя бы слово.
И он знает это, потому что ему не нужны мои слова. Потому что он просто стоит и смотрит, когда в моих легких закончится воздух, когда я начну биться в конвульсиях.