– Получается подрыв моральных устоев.
– Не говори глупостей. Все те, кто обожает разглагольствовать на такие темы, ищут всего лишь пищу для сплетен, а не решение проблемы. Они с одинаковым рвением готовы обливать грязью женщину, если она сделала аборт, отдала ребенка на усыновление или решила сама его воспитывать. Никто из этих ревнителей морали и словом не заикнется об отцах и их ответственности. Это взгляды средневековья. Я считаю, мы должны…
– Ты нарисовала очень яркую картину, – перебила ее Стефани. – Я рада твоей поддержке.
– Наверное, я сильно разошлась? – спросила Диана.
– Нет, все нормально, очень убедительно, – улыбнулась Стефани.
Подошел официант. Увидев их почти нетронутые тарелки, он нахмурился, бросив взгляд на очередь у входа.
– Так, – подытожила Стефани, – его чаевые уменьшились на пять процентов.
– Вот теперь передо мной прежняя Стефани Гэрхэм, – от души рассмеялась Диана.
К тому времени, когда Диана подъехала к больнице, стоянка оказалась заполненной до отказа. Она несколько раз объехала вокруг, ожидая, пока освободится место, и размышляла о разговоре со Стефани. Она решила пока ничего не рассказывать Эми. Сердце ее учащенно билось, когда она шла по коридору к палате. Прежде она боялась за Эми, теперь ей стало страшно за себя.
Диана не знала, как восстановить между ними былое согласие. Тревис пытался уверить ее, что Эми со временем смягчится, но Диана чувствовала, что для примирения требовалось нечто большее. Эми безгранично доверяла ей и никому больше. И пока они не найдут способ преодолеть возникшее отчуждение, не приходилось ждать изменений к лучшему.
Дверь была открыта. Палату заливал свет полуденного солнца. Тревис сидел на стуле у окна и что-то писал в блокноте. Эми спала.
Диана, не отрываясь, смотрела на дорогих ее сердцу людей. Она ловила черты сходства между ними в улыбке, взгляде, манере склонять голову в минуты задумчивости. И у нее болезненно и сладко сжималось сердце при мысли о том, как по-разному сложились бы их судьбы, если бы Гаса не поторопились объявить погибшим.
Тревис почувствовал ее присутствие и поднял глаза. В его взгляде не было удивления, а только искренняя радость. Он поднялся ей навстречу и нежно поцеловал.
– Как прошел обед со Стефани? – тихо поинтересовался он.
– Скучать не пришлось, – коротко ответила она, глядя ему в глаза, и только теперь заметила в них крошечные золотые крапинки и удивилась длине ресниц. Как она не видела этого раньше? Потом темным облаком пришла мысль: «Наверное, и Стефани испытывала нечто похожее к Стэну». – Я тебе позже все расскажу.
Тревис снова взглянул на все еще спящую Эми и увлек Диану в коридор.
– День прошел хорошо, – сказал он с довольной улыбкой. – Эми засыпала меня вопросами.
– Что ты ей сказал?
– Правду. Я не хочу, чтобы она приехала домой, не имея представления о том, что там происходит.
Слово «дом» немного смутило Диану, сердце ее болезненно сжалось.
– Эми согласилась поехать с тобой? – с сомнением спросила она.
– Эми говорит, что ей нужно сначала привыкнуть к своим новым ощущениям.
– Я вполне с ней согласна.
– А вот мне непонятно, для чего надо ждать, что в этом хорошего?
– Не хватало ей после всего, что она перенесла, еще и оказаться в гуще конфликта в твоей семье, – возмутилась Диана.
– Но ведь это не только моя семья, но и ее тоже. Она одна из нас, а значит, должна делить со всеми и плохое и хорошее.
— Тебя послушать, так может показаться, что она собирается переехать в Вайоминг.
– Нам придется наверстывать упущенное за долгие годы, а по телефону этого не сделаешь.
Диана отступила назад, как будто могла этим отстраниться от его слов:
– Эми никогда не уедет из Миннесоты, – уверенно сказала она. – Да она там и месяца не выдержит, с ума сойдет.
– Диана, кого ты пытаешься убедить, меня или себя?
– Что ты хочешь этим сказать? – Она сердито сверкнула на него глазами.
– Послушай, что происходит? – Тревис решил, что они заговорили слишком громко, и, обняв Диану за плечи, увлек ее подальше от палаты, в комнату для посетителей. – Если ты не хочешь, чтобы Эми вошла в нашу семью, к чему было нас разыскивать?
– Я не ожидала, что вы возьмете в свои руки ее жизнь. – Диана выбрала стул, а не диван, где они могли бы сесть вместе. Тревис устроился перед ней на корточках.
– Ты затеяла дело, над которым теперь утратила контроль, – мягко начал он. – Сейчас инициатива перешла к Эми и ей решать, что делать дальше. В сущности, так и должно быть.
– Я боюсь ее потерять, – впервые та смутная тревога, что не оставляла Диану в покое всю неделю, приобрела конкретную форму.
– Ты ее и не потеряешь.
– Почему ты так считаешь? – Диану удивила его уверенность.
– Она любит тебя. – Тревис поднялся и протянул ей руку. – Я провел с ней целый день, сейчас твоя очередь.
– А ты куда?
– Прогуляюсь по магазинам. – Он слегка подтолкнул ее к палате Эми. – Воздушная кукуруза мне нравится, но все-таки хорошенького понемножку.
26
Стоило Диане открыть дверь, как в нос ей ударили восхитительные ароматы, исходившие из кухни. У нее даже слюнки потекли, она и не подозревала, что так проголодалась. Словно перекликаясь с ее мыслями, желудок требовательно заурчал.
Тревис вышел ей навстречу с деревянной ложкой в руке.
– Ты немного рано, ужин будет готов через полчаса.
– Эми устала, и я решила, что ей лучше поспать, – Диана сняла туфли и жакет и прошла в кухню.
– Мне кажется, не все прошло гладко. – Его не обманула ее наигранная веселость.
Боль обиды жгла огнем, и Диана не открыла бы правду никому другому.
– Мы были как чужие. Стоило мне завести разговор о тебе, твоем отце или о том, что происходило в Джексоне, как она обрывала меня и заявляла, что не желает ничего об этом слышать.
– Может быть, она сердится, что тебе больше известно о ее семье. – Тревис обнял Диану и прижался подбородком к ее макушке. – Но у меня такое чувство, что причина ее беспокойства гораздо глубже. Мне кажется, она вбила себе в голову, что так сильно отличается от нас, что не сможет влиться в семью.
– Она сама сказала тебе об этом?
– Прямо – нет. Но я пришел к такому выводу, когда проанализировал наш разговор. – Он поцеловал Диану и налил два бокала вина. – Сначала я собирался сказать ей, что мне известны ее проблемы в прошлом и что они не имеют значения, но потом решил промолчать. Пусть у нее будут свои секреты, – с этими словами он протянул ей бокал.
Это был не тот сорт, который ей нравился. Она предпочитала белое вино, но откуда ему было об этом знать. Вкусы узнаются со временем, постепенно.