— Что ты подразумеваешь?
— Думая приобрести полный контроль над фермой, я сделал ошибку, бросив вызов в покер мисс Сайтс Только одно меня извиняет: я был столь пьян, что едва мог держаться на ногах.
— И она бесчестно воспользовалась твоим незавидным положением, — предположил Фрэнк. — Что говорит об этом твой адвокат?
— Ничего. Пеппермайер лично составил бумагу и засвидетельствовал обмен документов.
— Да ну, Грэнт! Что же ты собираешься делать?
— Что я могу сейчас? — вздохнул Грэнт. — Только попытаться умерить нечестные требования Анабел. Наконец, ждать благоприятного момента и надеяться, что теперешняя ситуация изменится в лучшую сторону, хотя я не могу себе представить, как это может произойти.
— Хорошо, для начала мы замолвим за тебя словечко, — предложил Ларри. — Что касается меня, то я не люблю, когда бьют лежачего, особенно если он не так уж и виноват.
— Да, — поддержал его Бобби Рей. — Это неправильно взваливать всю вину на тебя. Проклятие! Достаточно того, что ты потерял свой дом из-за этой женщины-игрока, а тут еще и Анабел! Я пришел к выводу, что от женщин слишком много проблем. И всерьез подумываю, не убежать ли и не присоединиться ли к Иностранному Легиону?
Грэнт, похлопывая своего друга по плечу, открыто рассмеялся (а потом эта шутка повторялась почти целую неделю):
— Я буду иметь это в виду на крайний случай, Бобби.
— Пока что, — предложил Джарод, широко улыбаясь, — давайте найдем пивную. От всех этих разговоров у меня пересохло в горле.
— Ты угощаешь?
— Дьявол, а почему бы и нет! — последовал ответ. — Пошли, друзья. Это лучше, чем трепаться. Там мы вместе подумаем, как помочь Грэнту вернуть ферму.
Обратный путь верхом в Туманную Долину той поздней ночью был спокойным, если не сказать приятным, до тех пор, пока Грэнт не нарушил тишину.
— Фейерверк прошел замечательно. Не так ли, Аманда?
Она пожала плечами:
— Может быть.
— Тебе вообще понравился день? — настаивал Грэнт. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Как-никак лучшие друзья не покинули его, да и кобыла днем легко выиграла соревнования, что вновь доказало его способность разводить и тренировать скаковых лошадей. Его растоптанное самолюбие быстро излечивалось. Опять ответ Аманды отличался покорностью:
— Если бы не то, что произошло, в остальном я хотела бы, чтобы день повторился.
— Не говори мне, что тебя убивает то, что ты нашла Дарси в компании с Анабел.
— Едва ли! — резко ответила она, фыркнув. — А тебя?
— Разумеется нет, хотя я был сильно озадачен вопросом, что она замышляет теперь, и почему они встречаются друг с другом ночью, как воры.
Когда она ничего не ответила, он продолжал:
— Я слышал, что ты поссорилась с ними.
— Я думаю, уже весь город слышал об этом.
— А ты знала, что Анабел всех пытается убедить, что ты — ведьма, способная околдовывать неосторожных мужчин?
Аманда кисло улыбнулась:
— Это объясняет косые взгляды, которые на меня бросали сегодня джентльмены.
Грэнт нахмурился:
— Какого рода взгляды?
— Смесь восхищения и осторожности. Хотя несколько смельчаков, куражась, приблизились ко мне.
— С какой целью?
— О, мы слишком любопытны, мистер Гарднер! — вернулась она к своему обычному сарказму.
— Что они сказали тебе, Аманда? — настаивал он уже со злобой.
— Ничего такого, что я не слышала бы раньше, уверяю тебя. Ну, если не считать молодого человека, который демонстративно дал понять, что не собирается ухаживать за мной. Он вздохнул с облегчением, когда я сказала ему, что он меня не интересует.
— А что другие?
— Ох, они были более искренними. Кажется, думали, что мне хотелось бы променять мою благосклонность на деньги. По крайней мере, слова, случайно мной услышанные, значили следующее: я ложусь с любым мужчиной, у которого звенит в кармане. Где, как ты думаешь, они могли почерпнуть это? — спросила она, дразня Грэнта.
Грэнт съежился, прекрасно понимая, что он внес достаточный вклад в столь низкое мнение о ней, главным образом протрепавшись Дарси, а Дарси и Анабел подхватили его слова — и результат был налицо.
— Несколько леди хотят принять тебя, — сказал Грэнт, желая успокоить свою совесть. — Я видел тебя с мадам Лалейн и некоторыми дамами из ее кружка. И это только начало.
— Да, — поддержала Аманда. — Она приглашала меня присоединиться к ним. А одна слащавая, сентиментальная старая дама сказала, что она бережет для меня место в церкви.
Брови Грэнта изогнулись:
— И ты собираешься в церковь?
— Я не знаю. Она принадлежит к пресвитерианской церкви, а я ничего, кроме католической службы, не посещала.
— Ты бывала на католической службе?
— Нечего удивляться, — недовольно сказала она. — Я провела самые лучшие годы в Новом Орлеане в конце концов.
— Прости. Почему-то я не мог представить тебя… ну… в церкви.
— Буду откровенна, тебя также трудно представить в церкви.
Он решил не обижаться:
— Да, я знаю. Ты, вероятно, думаешь, что я такой, каким часто представляюсь тебе: голый и тяжело дышащий в большой роскошной постели!
— Я вообще очень редко думаю о тебе, — сказала она, чтобы не показать ему, насколько близок он был к истине. — Но если и думаю, то обычно так: глубокая река — и ты с камнем на шее.
Тягостным для Грэнта в работе на Аманду было то, что он получал плату из ее рук, подобно другим работникам. Это убивало его: получать белый конверт от нее, правда, она выдавала его ему отдельно от других, за ужином, а не на виду у всей прислуги. По крайней мере, она избавила его от этого унижения.
Другой вещью, сильно раздражавшей Грэнта, была прихоть Аманды — заставлять его оседлывать кобылу для прогулок. Она настояла, чтобы именно он делал это. И не имело значения, занят он или нет. Грэнт должен был все бросать и готовить лошадь. Его приводило в бешенство, что это делалось главным образом для того, чтобы досадить ему, а она получала большое удовольствие, напоминая ему, что он — на побегушках.
Они много спорили, где и с кем ей следует кататься.
— Ты не настолько опытна, чтобы слоняться где попало, — сказал он грубо. — Истина в том, что ты еще новичок в верховой езде и не должна выезжать без сопровождения.
— Я не ребенок, мистер Гарднер, — игнорируя этот отвратительный мужской взгляд (он медленно, пристально осматривал всю ее фигуру), отрезала она. — Должна ли я напомнить, что я распоряжаюсь всем? Я не нуждаюсь в твоем разрешении прогуливаться где хочу.
— Но немного здравого смысла не помешало бы.
— Если я почувствую, что мне необходим эскорт, то Пэдди может сопровождать меня.