Читать интересную книгу Адъютант императрицы - Грегор Самаров

— Совершенно верно, — сказал Потемкин, — я уже слыхал про это: Аделина Леметр…

— Бесстыдница, негодная! — воскликнул Фирулькин. — Она действует в тайном согласии с Орловым; я нашел у нее бриллиант, который я должен был отдать ему. О, это — неслыханное дело! Что сказала бы государыня, если бы узнала, что тот, кого она дарила своим доверием, в чьи руки она вложила такую власть, так недостойно обманывает ее и своими ногами попирает честь честного человека!

— То, что вы говорите, очень важно, господин Фирулькин, — заметил Потемкин, — и если вы можете только доказать…

— Тысячу раз могу я доказать это, — ответил Фирулькин. — Орлов посещает эту негодницу, я хорошо знаю это, и она принимает его, между тем как раньше говорила, что любит одного офицера, и делала вид, что очень несчастна, когда ее мать велела ей отдать мне свою руку. О, и это также было все ложь и обман; могущество и блеск ослепили ее, и скоро она уедет в Гатчину, в загородный дворец князя, чтобы вернуться оттуда награжденной богатством, когда она надоест ему. А я также хотел дать ей свое честное имя и свое состояние… Но, конечно, я не могу состязаться с князем Орловым, так щедро кидающим бриллианты, отнятые им у меня!

При этих все более и более страстных и горьких словах старика на лице Потемкина появилось радостное удовлетворение.

— В Гатчину? — спросил он. — И вы полагаете, что Орлов так смело решится пренебречь гневом императрицы? Вы думаете, что девушка решится поехать за ним в Гатчину?

— Да разве его не считают все всемогущим и неприкосновенным? — воскликнул Фирулькин. — И разве боятся императрицу, когда она повелевает? Если бы Аделина сама при мысли о гневе императрицы стала опасливо колебаться, он не стал бы спрашивать ее; он против ее воли увез бы ее в Гатчину. А раз она будет там, то скоро убедится, что в России нечего бояться тому, кто находится под защитой князя Орлова. Да, если бы побороть его могущество, если бы вы, ваше высокопревосходительство, могли повелевать, все было бы лучше на Руси, и право и честь верных подданных находились бы под защитой, как этого желает сама всемилостивейшая государыня. О, ваше высокопревосходительство, войдите в мое положение! Только вы один можете сломить бессовестную спесь властолюбца; вся Россия будет благодарна вам, и у вас не будет более верного и преданного слуги, чем Петр Севастьянович Фирулькин.

— Что я могу сделать? — спросил Потемкин, пожимая плечами. — Я генерал–адъютант императрицы, а Орлов — фельдцейхмейстер; ему повинуется армия, в его руках вся власть в России. Но все же мой долг по отношению к моей высокомилостивой повелительнице — открыть ей глаза, когда такая черная неблагодарность является ответом на все ее милости, когда так бессовестно попираются права ее подданных… Однако я не могу обвинять без доказательств, а лучшее доказательство заключается уже в совершившемся деле, так как подозрение может только обмануть. Если бы князь Орлов действительно увез эту девушку, если бы он взял ее в Гатчину, тогда…

— О, недолго придется ждать, когда это случится! — воскликнул Фирулькин. — Князь Григорий Григорьевич — не такой человек, чтобы выжидать и медлить!

— Ну, так добудьте мне эти доказательства, — промолвил Потемкин. — Я знаю, — испытующе посмотрел он на Фирулькина, — что вы состоите поставщиком князя Орлова; недавно еще вы продали ему украинских коней, которые превосходят даже коней императрицы.

— Да, — стиснув зубы, в бешенстве воскликнул Фирулькин, — да, и за этих лошадей он обещал мне Аделину, в то время как за ее неверность мне он уже подарил ей мой же бриллиант!

— Не показывайте своего гнева, господин Фирулькин, — сказал Потемкин, — кто хочет мстить, тот должен уметь молчать и носить личину. Состройте приветливое лицо, посещайте дворец князя, как вы это делали раньше. Вы познакомитесь с его конюшими, а золото доставит вам их доверие.

— Да, да, — язвительно усмехнулся Фирулькин, — они знают мое золото и умеют ценить его достоинство; я знаю все, что творится там.

— Так вам легко будет узнать, когда князь увезет эту маленькую актрисочку в Гатчину, все равно, конечно, поедет ли она добровольно с ним, или он употребит для этого хитрость или силу.

— Конечно, ваше высокопревосходительство, конечно, я узнаю все, — ответил Фирулькин.

— Так вот, значит, месть в ваших руках. Не упускайте ничего, следите за всем, скройте ваши мысли в самой глубине своей души и аккуратно и своевременно доносите мне обо всем, что там делается и подготовляется. Если вам удастся дать мне в руки доказательства, тогда я могу вам помочь, и тогда вы, может быть, окажете также великую услугу государыне и родине.

— О, ваше высокопревосходительство, — возразил Фирулькин, — будьте уверены, что я буду внимателен, как гончая собака, ничто не укроется от меня и вы будете знать все, что творится. Дай Бог, чтобы вам в собственных сетях удалось поймать надменного и зазнавшегося гордеца.

— Конечно, господин Фирулькин! — прервал его Потемкин. — Значит, вы принесете мне картину; надеюсь, что мы сойдемся в цене, и тогда я отдам приказ, чтобы вас во всякое время пропускали ко мне.

— А я, — воскликнул Фирулькин, — позабочусь о том, чтобы все жители Петербурга узнали, какой великодушный и справедливый человек его высокопревосходительство Григорий Александрович Потемкин, так что все с восторгом встретят его, когда он один будет исполнителем воли нашей милостивой и справедливой государыни императрицы.

Потемкин благосклонно протянул Фирулькину руку, тот прикоснулся к ней своими тонкими, дрожащими от волнения губами и, почтительно согнувшись, вышел, чтобы немедленно начать приготовления к выполнению заданной ему задачи.

«Да, эта ищейка пойдет по следу врага, в своей высокомерной уверенности шествующего опасным путем, — проговорил про себя Потемкин. — Но достаточно ли этого? Накажет ли императрица неверность, которая еще, может быть, и не неверность? И все‑таки во всем этом кроется что‑то другое. Если Орлов сам посещает эту маленькую актрису, при чем тут Ушаков, друг ее возлюбленного, который также бывает у нее и который тем не менее — чуть ли не свой человек у Орлова? Здесь есть еще другая нить, и этот Ушаков держит ее в своих руках».

Григорий Александрович долго раздумывал над этим, затем велел позвать к себе конюшего Сергея Леонова и долго держал его у себя, таинственно совещаясь о чем‑то, между тем как камердинеру был отдан строгий приказ никого не впускать и не принимать.

XXIV

После рокового утра, принесшего с собою столько потрясающих событий и указавшего на надвигающуюся новую опасность, Аделина в тревоге искала выхода из этой паутины, в нитях которой она запуталась, как муха. Нередко приходило ей в голову обратиться опять к императрице и откровенно объяснить ей в том случае, если бы императрица заглянула на сцену и заговорила сама с актрисою. Просьба об аудиенции, наверное, не дошла бы до государыни; если же она обратится к Екатерине Алексеевне во время представления, то поставит императрицу в положение судьи между нею, незначительною актрисой, и высшим сановником государства, которому императрица обязана своим троном. Не пожертвует ли тогда Екатерина Алексеевна уже ради приличий света бедною девушкой? И какую жалобу может она принести на князя? Он посетил ее; но Екатерина поручила ему оказать защиту девушке. Он подарил ей драгоценное кольцо, но что значит оно для такого богатого человека, как Орлов? Не было ни одного факта, который Аделина могла бы положить в основание своей жалобы на Орлова, и мысли, наполнявшие страхом ее душу, зарождались главным образом на основании намеков и словечек князя, а также на основании замечаний ее матери и Фирулькина. Но, как бы ни были основательны опасения, она не могла изложить их императрице, даже если бы она была выслушана государыней, Орлову ничего не стоило бы оправдаться. В таком случае Аделина непременно впала бы в немилость у государыни, а Орлов уничтожил бы своею местью ее, а также и ее возлюбленного, который всецело зависел от всесильного временщика. Таким образом попытка к спасению оказалась бы еще гибельнее для нее, чем сама опасность.

Поэтому Аделина окончательно отказалась от этой мысли, не переставая все же искать выхода из затруднительного положения. Теперь ей казалось, что лучше всего бежать из этой ужасной России, в которой она отдавалась на произвол неограниченной и беспощадной власти. Если ей удастся перебраться за границу со своим возлюбленным, то они будут в безопасности; бедности она не боялась; два молодых, любящих друг друга человека с отважными сердцами сумеют найти себе место на свете, а бриллиант Орлова даст им возможность безбедно просуществовать первое время. Аделина вряд ли задумывалась о тех затруднениях и опасностях, с которыми сопряжено бегство через границу русского офицера; ведь юность и любовь столь богаты надеждами и так легко готовы поверить в ангела–хранителя!..