пока мы едим.
– Тебе бы только повезло, если бы моя мышца ткнула тебе в глаз.
Лайла разглядывала меня, а потом спросила:
– Ты намекаешь на свой член?
Я чуть не подавился сэндвичем от ее наглости и схватился за воду, чтобы
справиться с приступом кашля, который захватил меня. Я должен был ожидать, что она
скажет нечто грубое. Она тусовалась с Голди.
– Ты всегда такая нахалка?
– Ну, да. Какие–то проблемы с этим? – спросила она, пока делала еще один
гигантский укус своего сэндвича.
– Неа, просто хочу знать, чего ожидать.
Она покачала головой и наклонилась, чтобы похлопать меня по ладони.
– Мне жаль такое сообщать, Кейс, но ты никогда не будешь полностью готов,
когда зависаешь со мной. Я непредсказуема.
– Довольно справедливо, – сказал я, откидываясь обратно на своем стуле.
Она продолжила есть в тишине, поглотив сэндвич быстрее меня. Она облизала
свои пальчики, продемонстрировав мне, что именно она может сделать этими
великолепными губами. Мне стало интересно, – какими будут ощущения, когда я завладею
ее губами, почувствую на своем теле, почувствую их на мне.
Я поерзал на своем стуле, когда мои мысли превратились в пошлые.
– У тебя взгляд застекленел. О чем ты думаешь? – спросила она, бросая свою
салфетку на тарелку.
– Как будут ощущаться твои губы на моем теле, – ответил я честно.
Ее брови взлетели.
– И ты еще считаешь меня нахалкой?
– Просто сравнял счет, детка.
– Справедливо. Скажи мне, ты веришь в призраков?
Я мог сказать, что ее вопрос не был сложным, но для меня, он имел двойной
смысл. Я верил в призраков, поскольку сейчас чувствовал себя ходячим призраком по
улицам Нового Орлеана.
– Верю, – ответил я, придерживаясь краткости и понятности. – А ты?
– Думаю, что это целый мир, о котором мы не знаем, и не узнаем о нем, пока не
испустим последний вдох. Это место, где мы можем примириться с тем, что совершили в
жизни, место, где все встречаются, и где твоя самая большая забота – будем ли мы пугать
кого–то сегодня ночью.
– Кого бы ты напугала? – спросил я, мне интересно, кого бы она напугала до
чертиков в загробном мире.
– Разве не очевидно? Я бы замучила до безумия Голди. Она легкая цель. Это
будет слишком весело – пугать ее до чертиков.
Я рассмеялся, незнакомый звук для меня, но образ Голди, пугающейся призрака
Лайлы, был слишком смешным. Голди станет легкой добычей, легче–легкого.
– Твою мать, я должен присоединиться к тебе в этом.
– Хорошо, погружение с акулами, скай–дайвинг или прыжки с тарзанки?
Облегчение пронеслось по мне, когда я понял, что наслаждался ланчем с Лайлой
больше, чем ожидал. Да, она меня привлекала, так, что я отчаянно нуждался оказаться
внутри нее. Я считал ее такой красивой, и сидя здесь, в кафе, с зидеко–музыкой, играющей
фоном, разглядывая ее неземное лицо, я почувствовал эйфорию от ее компании. Я
позволил себе увлечься этим чувством. Это редкость для меня, но я позволил себе это в
тот день.
– Плохо плаваю. Я прыгал с парашютом, что было весело, но прыжки с тарзанки
будут намного захватывающе.
– Подпишусь на плавание с акулами. Эти чудовища просто какие–то зубастые
придурки, которые ведут себя так, будто владеют миром. Я бы показала им парочку
приемчиков.
Я поверил ей.
– А ты слышала о нападениях акул, да?
– И что, не страшно. Легкий удар по шнобелю, и эти уроды вырубятся за две
секунды.
– Откуда ты, черт возьми, взяла такую информацию, – спросил я. – Ты же
знаешь, что тебе придется избегать их ртов, чтобы добраться до носа?
– Ты удивишься моей меткости, – ответила она беспечно. – Сладости или
острое?
– А овощи считаются? – спросил я.
– О, Господи, только не говори мне, что ты один из этих невротичных едоков.
Это поэтому ты возишься с этим сэндвичем? Просто съешь его. Ты поймешь, что это
нормально.
– Да, я прикалываюсь над тобой, – засмеялся я. – А ты как думаешь, какой я,
сладкий или острый?
Лайла изучала меня секунду, прежде чем ответить.
– Я бы сказала пряный. Ты похож на парня, предпочитающего крепкие напитки,
но наслаждаешься пивом иногда, и думаю, ты выберешь чипсы перед печеньем. И еще, я,
правда, очень надеюсь, что ты сладкоежка.
– С чего это? – спросил я.
– Потому что у меня сладкая киска.
Я покачал головой.
– Откуда ты знаешь?
– Мне говорили. К тому же, я слышала, что чего бы ты страстно ни желала – это
противоположность тому, кто ты есть. Поэтому, я надеюсь, что тебе нравится сладкое,
потому что мне нравится соленое, – она подмигнула мне, и я был готов выпрыгнуть из
своих джинс.
Прочистив горло, я поиграл со своим стаканом с водой, пока наблюдал за ней из–
под опущенных ресниц.
– Мне кажется, что твоя теория может оказаться неправильной.
– Есть только единственный способ выяснить это, – сказала она, облизывая свои
губы. – Но у нас есть время для этого. Я хочу знать, какой твой любимый диснеевский
мультик?
Тот факт, что она была способна сменить тему так быстро с секса к Диснею,
было слегка тревожным, но я пошел до конца.
– «Красавица и Чудовище», – ответил я без замирания сердца.
Лайла выглядела искренне шокированной.
– Серьезно? Вау, никогда бы не догадалась.
– Почему? – спросил я.
– Ну, я ожидала бы от такого здоровенного мужика, как ты, что–то вроде «Короля
Льва» или «Алладина», но «Красавица и Чудовище», на самом деле, удивил меня.
– Это классическая история любви, разглядевшая под внешней красотой
человеческую душу.
Она секунду сидела в тишине, а потом скрестила ноги, поза, которую я никогда
не смогу себе позволить.
Она наклонила голову в бок.
– Ну, твою мать, я по уши влюбилась в тебя прямо сейчас, Кейс.
Чувство чертовски взаимное. Проигнорировав ее признание, я спросил.
– А какой твой любимый мультик?
– «Похождения Императора», – ответил она, не раздумывая .
– Это что такое? – переспросил я, не узнавая этот мультик.
– Ты издеваешься? – закричала она, одновременно оперившись руками об стол. –
Да ты не серьезно.
– Никогда не слышал о таком.
Лайла покачала головой от разочарования и подняла руку.
– Счет, пожалуйста! – она встала, подхватила меня и сказала. – Мы собираемся
исправить это.