в данный момент, — это было больше для себя, чем для него, но он услышал это и вздрогнул.
Я почувствовала чью-то руку на своей руке и обернулась. Это была Эмили, и она выглядела обеспокоенной. Я увидела, что парни сидели за столиком и наблюдали за нами.
— Кэт, может нам лучше пойти? Я отвезу нас обратно на ферму. Я выпила только одно пиво. — Эмили взяла мою руку, а затем потянула, прошептав: — Пойдём, пока вы оба не сказали ничего, о чем потом будете жалеть.
Дерьмо. Может она и права. Мне нужно остыть так же, как и Рему. Я кивнула, а затем последовала за ней.
— Кэт, — голос Рема достиг меня. Он был взбешенным и тихим, словно, как я представляю, тишина после того, как выдернули чеку из гранаты. Но я не развернулась, потому что Рему нужно понять, что он пересек черту. Затем его голос изменился, и он был уставшим.
— Если я расскажу тебе, я могу потерять тебя.
Я остановилась, но не повернулась.
— Ты потеряешь меня, если не расскажешь.
Нам обоим нужно успокоиться, прежде чем мы столкнемся. Рем поймёт, о чем я говорила. Мы оба настолько упертые, что просто уйти от нашей ссоры — это самый лучший выбор действий.
— Пьяный примирительный секс — просто потрясающий, — прошептала Эмили мне на ухо.
Да, надеюсь, я получу его сегодня ночью. Нам обоим нужно просто остыть.
— И заставь его немножко попросить.
Хм, мой парень, просящий. Я, может, никогда не сделаю это, но он, уверена, мог бы. Это звучит как отличный примирительный секс. А затем я, возможно, могла бы убедить его поделиться той частью, что он скрывает.
Но я не получила ни просящего Рема, ни потрясающего примирительного секса, потому что Рем не приехал домой. Я лежала без сна большую часть ночи, и когда уже не могла больше устоять, я написала ему. После прошедшего получаса, а это было уже три часа утра, я позвонила, и звонок ушёл прямо на голосовую почту. Я знала, что он был зол, и Рему нравится раздумывать над вещами, поэтому я подумала, что, может быть, он сорвался в тот коттедж, чтобы все обдумать. Куда ещё он мог бы отправиться?
Он, вероятно, остался в квартире Мэтта. Я просто накручиваю себя. Кроме того, это я ушла от него прошлой ночью.
Я снова написала, затем выбралась из кровати и отправилась на веранду, и рисовала до тех пор, пока не увидела, как восходит солнце. Мой телефон так и не зазвонил, ни просигналил и не завибрировал.
Я отправилась на кухню и приготовила кофе.
К тому времени, как у меня уже была третья чашка кофе, моё сердце учащено билось и руки дрожали так сильно, что мне приходилось удерживать их на месте, обернув их вокруг чашки.
Страх и нервозность начали проникать в меня. Это было комбинацией недоверия Рема, что я не смогу справиться с тем, что мне нужно от него, и воспоминанием об утре, когда полицейский постучал в нашу дверь. Два этих события столкнулись. Первое было ужасом, что что-то случилось с Ремом, и я беспокоилась о нем, а второе — пугающее, что он слинял, и я была в ярости на него.
Мне было десять лет, когда офицер полиции рассказал нам, что их больше нет. Что мой отец был пьян и убил их обоих мгновенно. Мольба, плач, молитвы… Я делала все. Ничего не сработало. У меня не было второго шанса сказать им, что я их люблю. В один день их просто не стало. Я проплакала так много дней, что я не могла даже вспомнить, как это не плакать. А затем, когда я, наконец, перестала, я знала, что никогда не сделаю этого больше, потому что все, что от этого вышло, заставило чувствовать меня ещё хуже, но в итоге ничего не поменяло.
И теперь Рем не вернулся домой. Мы выпивали прямо, как и мои родители. Умер ли он или умирал где-то? Или оставил меня? Иисус, я говорю глупости. У нас была ссора, и он вероятнее вырубился в кабинете у Мэтта или на квартире. Я снова подняла телефон, чтобы позвонить ему, когда пришла смс-ка с номера Рема:
«Кэт, это Молли. Я увидела его телефон, и что ты звонила и писала множество раз. Рем здесь, со мной. Мне так жаль, Кэт».
Боль, прошедшая сквозь меня, была сокрушительной, словно меня поддразнили спасательным кругом, когда смс-ка пришла, что с Ремом все в порядке, а затем вырвали его из моих рук, и я тонула. Я уставилась на свой телефон, перечитывая слова снова и снова, задаваясь вопросом, может я не так поняла их. Все эти разы я не так понимала их.
Он был с Молли? С Молли?? Нет, я просто накручиваю себя. Это не может быть правдой. Не позволяй этому быть правдой.
Я побежала наверх и, не стучась, вломилась к Крайзису в комнату.
— Что прошлой ночью произошло с Ремом?
Крайзис застонал. Его руки были над головой, держась за изголовье кровати, а его лицо было искаженным, как будто бы от боли, а затем я увидела, как одеяло двинулось.
— Ох, сладкая, я был так близко, — одеяло откинулось, и девчонка подняла свою голову вверх.
Я не извинилась. Мне плевать, что ему отсасывали, а я только что разрушила это.
Все, что я хотела знать, почему Молли написала мне, что Рем с ней.
— Почему он не вернулся домой с тобой? Он уехал с Молли? Почему Молли говорит, что Рем с ней?
Крайзис откинул одеяло дальше, и я поймала полный обзор обнаженной женщины, лежащей на нем. Он шлепнул её по попе.
— Убирайся отсюда, — он потянулся за джинсами на полу и вытащил наличку. — Вызови такси, — девушка без стеснений выбралась с постели, схватила одежду и исчезла в ванной.
Я отвернулась, когда Крайзис перекинул ноги с края кровати, не заботясь о том, что он голый, а я стою в нескольких футах от него. Я слышала шелест материала, и как он подпрыгнул несколько раз, пока натягивал свои джинсы. Шкафчик открылся и закрылся, затем он оказался рядом со мной.
— Ладно, поехали.
Я повернулась и врезалась прямо в него, не ожидая, что он будет прямо тут.
— Куда?
— За ним.
— Мы не можем просто поехать за ним.
— Почему нет?
— Я не знаю, где живёт Молли, — и я ужасаюсь идти туда. Моя голова раскалывалась, поскольку я вообразила худший вариант развития событий.
— Мэтт знает, — да, у него должен быть