У него перехватило дыхание, когда Мисси вошла в комнату, с каштановыми локонами, заколотыми на затылке, в зеленом шелковом платье с кружевной отделкой.
При более пристальном рассмотрении он заметил, что под ее огромными серо-голубыми глазами залегли тени, свидетельствующие о том, что она тоже мало спала. А то, как она теребила складки своей юбки, выдавало ее волнение.
— Ты такая красивая, — сорвалось с его языка, прежде чем он успел подумать.
В глазах Мисси что-то сверкнуло, исчезнув так же быстро, как появилось.
— Доброе утро, Джеймс. У тебя уже становится привычкой наносить визиты спозаранку. — Она опустилась на стул с золоченой спинкой, изящно расправив вокруг пышные юбки.
Джеймс уселся напротив.
— А что, я нарушил какие-то неписаные правила? Тебе отлично известно, как мало значат для меня светские приличия.
— О, это я усвоила, — отозвалась она, сцепив руки на коленях.
— Я предупреждал тебя, что приду сегодня за ответом.
Мисси кивнула, ответив ему не менее твердым взглядом.
— Да, но со вчерашнего дня ничего не изменилось. Я сказала, что не выйду за тебя замуж, и повторю это снова. Надеюсь, на этот раз ты учтешь мои желания.
Глаза Джеймса сузились. Мисси искренне удивилась, что он пришел. В глубине души она была уверена, что он испытает облегчение. Наверняка он удовлетворил свое чувство чести и теперь сможет жить дальше без угрызений совести, мешающих его четко расписанному будущему.
— Когда Томас был здесь прошлым вечером, я сообщила ему о своем решении, и он сказал, что принимает его. — На самом деле Томас сказал, что она рехнулась. Мужчина, которого она обожала полжизни, сделал ей предложение, и она его отвергла. Ей пришлось выслушать получасовую лекцию, пока он осуждал причуды женского ума.
— Мне наплевать, что говорит твой брат. — Джеймс все еще выглядел как боксер после схватки. Его красивое, несмотря на разноцветные синяки, лицо исказилось от гнева и досады. Не приходилось сомневаться, что его глубоко огорчает ссора, возникшая между ним и ее братом, но он был слишком горд, чтобы признаться в этом — по крайней мере ей.
— Неужели? — отозвалась Мисси язвительным тоном, но Джеймс, казалось, был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить ее иронию.
— Мы поженимся, как только я получу разрешение, — заявил он.
Он что, оглох? Она только что отказала ему, а он ведет себя так, как будто она согласилась.
— Я не выйду за тебя. Господи, я думала, ты обрадуешься, учитывая то, как ты берег свою свободу. — Мисси направилась к двери, надеясь, что он последует за ней и сам найдет дорогу к выходу. Когда он находился поблизости, она не могла разумно мыслить.
Оглянувшись через плечо, она обнаружила, что Джеймс не сдвинулся с места, глядя ей вслед с непримиримым видом.
— А что, если ты беременна? Что ты тогда будешь делать?
— Что-нибудь придумаю. Но поскольку это пока неизвестно, я не желаю создавать для нас обоих неловкую ситуацию, из которой будет трудно выбраться, если мы поженимся, а потом выяснится, что для подобной жертвы не было причины. Я, например, все еще надеюсь на брак по любви.
Голубые глаза Джеймса потемнели, как небо перед бурей, а вся его фигура буквально ощетинилась. Он поднялся на ноги и шагнул к ней с опасной грацией хищника.
— Какая короткая у тебя память, — произнес он вкрадчивым тоном. — Это и есть брак по любви. Не могла же ты так быстро забыть о своей страстной любви ко мне? — Он стоял так близко, что она ощущала его волнующий запах.
— Я бы не назвала влюбленность школьницы чувством, которое требуется для длительного брака. Оно не выдержало даже одного вечера, — отозвалась Мисси с презрительной усмешкой, твердо намеренная не уступать ни пяди. Если Джеймс думает, что она все та же девчонка, которая воздвигла его на пьедестал, то брат не просто избил его, а выбил рассудок.
Джеймс наблюдал за ней, как хищник за добычей. На его красивом лице медленно расплылась улыбка. Он хмыкнул, издав гортанный звук, от которого ее тело покрылось мурашками.
— В таком случае как твой муж я почту своим долгом убедить тебя, что оно продержится гораздо дольше.
Мисси залилась краской, представив, как они лежат, обнаженные, на постели, а Джеймс расположился между ее ног. Она резко тряхнула головой, чтобы избавиться от этого образа.
— Не тряси головой, Мисси. Когда мы поженимся, нас ждет много ночей. И недалеко то время, когда я буду знать твое тело лучше, чем собственное.
Просто позор, как легко ему удается превратить ее мозги в труху, а тело — в сгусток трепещущей плоти. Она отступила на шаг в невольной попытке увеличить расстояние между ними — физическое и эмоциональное.
— Вот тут ты ошибаешься. Я не собираюсь выходить за тебя замуж, и дело с концом. — Она старалась говорить независимым тоном, но ее дыхание участилось. Во рту собралась слюна.
Джеймс прошелся взглядом по ее телу, задержавшись на округлостях груди и изгибе талии, и двинулся дальше. Мисси была почти уверена, что он может видеть сквозь слои нижних юбок и муслина ее обнаженную плоть, жарко пульсирующую внизу живота. Она едва сдерживалась.
Его губы изогнулись, обнажив ровные белые зубы.
— Как пожелаешь, дорогая. — Но его тон свидетельствовал об обратном.
Мисси хотелось затопать ногами, как в детстве, и стереть с его лица эту самодовольную волчью усмешку. Джеймс даже не пытался скрыть, что посмеивается над ней, и чертовски хорошо знал, что ей нечего сказать. Собственно, ей и не надо ничего говорить. Он скоро узнает, что она не бросает слов на ветер.
— Я рада, что мы поняли друг друга, — твердо сказала она. — Надеюсь, ты будешь считаться с моими желаниями.
Его голубые глаза сверкнули. Улыбка на секунду поблекла, затем снова вернулась.
— Я буду считаться с любыми твоими желаниями, — произнес он сладким тоном.
— Очень хорошо. — Мисси деловито кивнула, изображая уверенность, которой не испытывала. Он капитулировал слишком быстро и, судя по его поведению, далек от того, чтобы принять ее решение.
— В таком случае я пойду.
Столь внезапное завершение разговора застало Мисси врасплох. Она растерянно уставилась на Джеймса, затем двинулась к двери.
— Да, конечно.
Без всякого предупреждения он схватил ее сзади, и она оказалась в его объятиях, инстинктивно вцепившись в плечи.
— Можешь обманывать себя, если тебе угодно, но я знаю, чего ты хочешь. — Он прижал ее к себе, вклинившись ногой между ее ног, так что она почувствовала давление его восставшей плоти, упиравшейся в ее живот, и сделал движение бедрами. — Вот этого, — продолжил он, обдавая ее ухо теплым дыханием.