Почти не слыша их, молча наблюдая за покачивающимся на конце длинной ручки белым предметом, он думал:
«Наконец ты мой. То, чего я желал столько лет, вскоре сбудется, и отец умрет без помощи моего меча или заклятий».
Однако для торжества время еще не наступило. Арника, уверенная в его преданности и прячущаяся в его шатре, наконец успокоилась, заметив, что один день промедления не имеет особого значения и вечером они втроем заберут из шатра хана готовую чашу.
Тому, чтобы помешать им, были посвящены все дальнейшие планы Горкана.
5
Поднявшись по шести пологим ступеням, Лорд вошел в залу для ритуалов. Она находилась на верхнем этаже замка, который зомби построил для себя в непроходимом лесу, на краю степи.
Убранством комната, скорее, напоминала подземелье, но для колдовства нужен солнечный свет. Помещение представляло собой многоугольник — иногда в нем было десять стен, когда одиннадцать, а порой тринадцать.
Но только не два раза по шесть.
Лорд не знал, почему это происходит. Зомби выстроил замок уже давно, когда был еще наполовину человеком, и не освоил всех тонкостей волшебного мастерства. Он создал комнату такой, как велела Чаша; а кубок редко утруждал себя объяснениями.
Зала была пуста; если не считать алтаря, сложенного из человеческих костей. На каменных стенах не виднелось никаких украшений — только позднее Лорд узнал, зачем это необходимо. В комнате, где проводится ритуал, нельзя оставлять следы чужого дыхания, а они всегда остаются на любых предметах.
Ни окон, ни светильников. Обычно такие покои озарены свечами, каждую из которых волшебник должен изготовить сам. Однако зомби создал залу иной, по приказу Чаши.
Как только он вошел, три стены вспыхнули, щедро впуская солнечный свет. В них не открылись окна, камень не стал прозрачным, — и все же яркие лучи струились сквозь него так же легко, как через царьградский витраж.
Лорд поднял руку. С медленным скрипом, лучевая кость начала отделяться от нее. Она продиралась сквозь полусгнившую плоть, раздвигала кожу, вытягиваясь вперед, словно лапа богомола. Теперь она была направлена вверх, словно жезл, зажатый в ладони зомби. Какое-то время мертвец стоял, собираясь с силами. Затем кость начала двигаться, чертя в воздухе магические фигуры.
Справа от себя Лорд нарисовал круг, слева — пентаграмму.
— Went ad me et nunquam me derelinquas, ubicunque ivero[16], — произнес он.
Два человеческих лица, мужское и женское, проглянули сквозь начертанные им символы. Они тянулись друг к другу, вытягивались, и зомби отступил в сторону, чтобы не мешать им соединиться.
Образы слились, и теперь между кругом и пентаграммой заструился бурлящий поток энергии.
— Cum morair, medium solvar et inter opus! — воскликнул Лорд[17].
Астральный сноп начал сжиматься, узиться, пока не превратился в черную, извивающуюся змею. Она упала на каменный пол, зашипела, и исчезла между гранитных плит.
Зомби не двигался, вглядываясь в то, что было видно только ему.
— Время пришло, — чуть слышно прошептал он.
Глава 6
Гора Калимдора
1
Мы остановили коней у подножия горы, вершина которой терялась в облаках, сливаясь с ними своей белой снеговой шапкой. Позади оставалась полная весеннего тепла и цветения щедрая долина, незаметно переходившая в щебенистое предгорное плато.
Кое-где чудом пробивались сквозь камень и продолжали расти бледные и бессильные травянистые стебли. Тонкий, но непрерывный людской поток паломников протоптал тропу, с трудом взобравшуюся на первые валуны и вьющуюся дальше то по крутизне, то спиралью охватывая особенно отвесные участки пути.
Казалось, что по мере приближения к каменному великану, весна отступает, а ушедшая было зима нашла приют в узких расщелинах, поглядывая оттуда ледяными глазами и посылая идущим холодные безрадостные вздохи.
Мы со Снежаной переглянулись — путь предстоял нелегкий, тем более, что местами, на особой крутизне, придется ехать, не сворачивая с тропы, приноравливаясь к медленному шагу паломников. Все они шли пешком, как и полагается людям, решившимся на долгий тяжкий путь к какой-либо святыне.
Многие были босиком и не только по бедности, но и для дополнительного усложнения дороги. Смиренные просители хотели явить прорицателю, судьбе или кому-то еще, высшему и могущественному, свое преклонение перед тем решением, которое будет принято по их просьбам.
Заскорузлые, с потрескавшимися черными пятками ступни крестьян, привыкших обходиться без обуви с ранней весны до поздней осени, соседствовали с бледными израненными ногами зажиточного люда, даже по коврам ступающего в сапогах и туфлях.
Снежана в сердцах воскликнула:
— Ну и занесло же этого Калимдора под самое небо, не мог найти места поприличнее!
Я отозвался:
— Ты бы еще пожелала, чтобы он сидел на городской площади в харчевне. А трудности пути, усилия, которые вознаграждаются встречей с магом, а поэзия достижения цели, тайна прорицателя, живущего почти на небе, возле богов, подслушивая их разговоры? Доступность лишает цель изрядной доли привлекательности. Во всяком случае, пусть тебе послужит утешением возможность пользоваться лошадьми — ведь мы не паломники, нам не о чем просить.
Она улыбнулась и легонько тронула поводья, направляя коня на первый валун. В начале подъема нам удавалось ехать по краю тропы, не мешая путникам и лишь наблюдая за ними, изредка встречая усталый и завистливый взгляд.
Остальные двигались, углубившись в собственные переживания, забыв о тяготах пути и разбитых ногах. Очевидно, мысленно все повторяли обращения к колдуну, пытаясь сделать просьбы еще более убедительными, чтобы не получить отказ в исполнении заветного желания.
Некоторые увлекались настолько, что говорили вслух. Еще не старый мужчина, плотный и кряжистый, очевидно привыкший к тяжелой работе, ступая затвердевшими подошвами по острым камням, бормотал:
— Глупец, ты станешь нищим после моей смерти. Оставить дом, виноградник и уехать в город, чтобы учиться у какого-то проходимца астрологии! Много ли богатства она принесла людям? А не забыл ли ты, сынок, костер, на котором горел такой звездочет, неправильно предсказавший судьбу князя? Сколько радости было, когда ты родился, посадил первый куст и ухаживал за ним. Помнишь ли, какие огромные кисти висели на нем, покрытые росой, каждая виноградина почти как слива, такая же дымчатая. И вдруг заезжие скоморохи смутили твой ум, и ты пошел за ними, да и пропал, уж сколько месяцев нет известий. Слава богам, что мать умерла в пору нашего счастья, как бы она плакала сейчас, страдая о тебе! А может быть, она бы сумела уговорить тебя остаться, кто знает. Лишь бы колдун нагадал мне скорое твое возвращение!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});