Читать интересную книгу Изжитие демиургынизма - Павел Кочурин

Этим высказом Дмитрия Даниловича и подытожил застольный разговор. Иван на-помнил о бане. Встали из-за стола. Светлана, довольная и веќселая, принимала благодар-ность гостя.

— Соблазнюсь вот, и чего доброго, зачащу к вам в гости, — сказал Михаил Трофимо-вич.

— Всегда рады, и будем вот ждать, — ответила Светлана, — такой соблазн не грех, он добро сулит.

2

Дмитрий Данилович предложил перед банькой передохнуть в пятистеќнке. Но Ми-хаил Трофимович предпочел прогуляться по воздуху. И они вышли в овинник к деревьям.

Разглядывая дубки, лиственницы и клены, липы медоносные, гость и хозяин диви-лись природе, щедро одаривавшей человека. Присели под старым дубом на кряжи скамей-ки, обделанные еще дедушкой Данилом. Михаил Трофимович и раньше уединялся тут с моховским председателем дедушкой Данилом. Вели неторопливую беседу о насущных делах.

Посидев под дубом, повоспоминав о недавнем былом, о так круто менявшейся жизни не во благо живущим, направились в "банные покои". Совсем еще недавно в здешних местах не знали бани. Парились в больќших печках, кои и сейчас стояли в избах.

Разглядывая устройство баньки, Сухов спросил, есть ли еще у кого такие покои. Саша Жохов мог бы позволить себе, родня богатого тестя наезжает. Ему бы и положено прихвастнуть своей культурностью.

— Да где там, — сказал Дмитрий Данилович, — без своих рук и охоты чего можно сде-лать. Люди нынче ждут, когда им кто-то, что-то даст. В казенных квартирах жить при-учаются. Тяги к устройству дома уже и нет. А без дома своего ты уже не хозяин, а обще-ственный челоќвек. Вот и название дано тебе — колхозник. Зачем такому своя баня.

Подошел Иван. В теплом предбаннике разделись. В сухом жару посиќдели. Распа-рили березовые и можжевеловые веники. Похлестались им в жару. В бассейне окупну-лись. Дмитрий Данилович соблазнил гостя поќплавать и пруде…

Обернулись в простыни, в уютной комнате сели за березовый столик. Кресла тоже были вделаны из березовых кряжей. Береза — банное деќрево. Выпили по фарфоровой сто-почке дедушкиного черного бальзама. И само собой потянуло на воспоминания. Не груст-ным, а веселым и смешным. Да ныне вся жизнь веселая и забавная нескладица. Раньше непогода в страду доставляла мужику много лишних хлопот, ныне — это вроде как отрада, повод весело провести время. Можно с бутылкой в дождичек посидеть под густой елкой. Кому-то и свое дело поделать. А в ненастье — в город махнуть к родственникам, они там почти у каќждого есть. Давно ли вот свою бестолковость и лень оправдывали приго-воркой: "Война все спишет. Теперь на небесную канцелярию все валят. Вот где-то на юге, чтобы скрыть от глаза сулившегося начаќльства неубранную кукурузу, пустили по ней трактор с прицепом рельс. Все и придавили к земле. Да что далеко ходить, сами по весне невытеребленный лен выжигаем. И о таком говорится уже привычно, со смешком. И кем — им вот, Дмитрием Даниловичем и Иваном при председаќтеле Облисполкома. И ничего. Мужицкая боль уже где-то прячется внуќтри. И Сухов, зная о таком не понаслышке, тоже слушая, улыбается.

— Но и колхозник, как ты о нем не суди и не ряди, все же крестьяќнин. Земля ему не больно велит о том забывать, — сказал Дмитрий Даќнилович как бы в оправдание непутево-сти своего собрата. — При досуќге всяк и мудрует про себя. Тянет вот кое-кого и с Сократом о своем житье-бытье потолковать, позагадывать, куда оно дальше двинется.

Сухов подхватил шутливый разговор о восхвалении мужика:

— Все мы мужики из мужиков. И каждый как бы в двух лицах. В Сокраќте пахарь уживается, а в пахаре Сократ. И над всеми Тайной властью мастер своего дела — демиург. Тут уже безо всякого "гына". — Глянул на Ивана и Дмитрия Даниловича, сидевших как и он сам, завернуќвшимися в белые простыни, словно сенаторы времен Сократа. Задорно рассмеялся. — Но вот демиургыны демонисты-моралисты, оттолкнули демиурга, взяли над всеми верх и расплодились. Больше-то всего раќзвелось их в нашей Расеюшке. Уж больно до чужих идей мы падки. Для сатаны это и привлекательно. Как же Святая страдалица, в вечных поисках. Вот и принялся, и поплыл по свету демиургизм. Теперь выкорчевывай его как сгнившие пни на огнище.

Сухов взял кружку с квасом, отпил, поставил на столик. И словно Сократ на пахаря глянул с прищуром на Дмитрия Даниловича. И пахарь принял это взгляд.

— Бог-то, Творец небу и земли, велел, как вот в Писании сказаќно, самим человекам улучшать установленную им жизнь на земле. А мы вот блудимся. И маемся нетворителя-ми под знаком демиургызма. А коќгда подкатится неминучая, опять поворот к мужику на-станет. Пословица вот есть такая: "Пришла неминучая, затыкай дыру онучею". А онуќчи-то у кого?.. У мужика да у солдата. По чужому уму жить — в беде быть и по-волчьи выть.

Сухов, будто в ответ на какой-то в себе непростой вопрос, и выспрос себя же самого, проговорил:

— Даа-даа, — перемолчал и досказал: — о том мы вслух не говорим, а думать вот дума-ем… И это уже хорошо.

И верно, через осудные разговоры, да и думы, без лика перед собой светлого дня, добро враз не узришь. Слово о худе — хуќдое и держит. Тут как вот гаданьем — уносится твое счастье. Коли наќпасть предскажется, то и сбудется. Лучше уж не гадать. Каждому свое усмотрено. А от беды правдой своей и в тяготе избавляться. Как вот речено: Царство Божие силой дается. Отчего луг по весне красив?.. Оттого, что разные травы на нем. Нет на нем ни одной травинки одинаќковой, ни одного цветка схожего. А в сеяной траве — зе-лень без цвеќта. И корней она не оставляет. Мы тоже ныне как бы сеяные. Не без сатанин-ского перста стать такими, какими стаќли. Только лукавый мог раззудить нас и соблазнить принять нелад за ладность.

Такое в каждом из троих, сидевших тут в уюте, тихими раздумьями и шло. Погово-рить-то поговорили, но какими были, такими и остались. Дмитрий Данилович с сыном Иваном — колхозниками. По сути, как и все, "раб-отниками". Сухов Михаил Трофимович — демиургыном не рядового ранга. Вроде и добрый, все понимающий и хотевший что-то изменить, но не положено по установлениям демиургызма.

И выходило, что не они сами сегодняшние судили о неладе, а те, каќкими они ста-нут, хотели бы стать, в будущей своей жизни. Тихо посиќдели, как бы перемогая свое бре-мя и надеясь, что через сегодняшнюю, их страду возродится то новое, которое и осветит жизнь.

А пока вот короткое свое удовольствие — побаловаться домашним кваском… Миха-ил Трофимович похвалил батьку, бальзам живительный и квасок. А хозяин в радушии отозвался на похвалу зазывам почаще наќведываться. Да и не одному, а с семьей.

— Потолковать-то и можно ладом на воле. И повоспоминать, и в завтрашнее загля-нуть, — договорил Дмитрий Данилович — Оно и сближеќние мнений. Это и ободряет.

О сближении мнений как-то само собой высказалось, без особой веры в пользу от этого. Трудное сближение демиургынов с "раб-отным" людом. Больше мнимость, вжив-шееся лукавство.

Сухов в ответ на слова Дмитрия Даниловича о сближении мнений и ободрении, изрек:

— В тебе, Данилыч, живьем отец, дедушка Данило. Да и в Иване Дмитриче тоже. Веру вы его и держите делом своим. Пока приходится больше загадывать, как вот говари-вал дедушка, о настании лада. Но из дум слово выходит, а из слова дело.

— Да без раздумий какая жизнь мужику-крестьянину, — тут же отозвался Дмитрий Данилович. — Загадывание твое о деле не гадание цыганское, по которому ныне вот живем.

Эти высказы не новы для Сухова. Все как бы смешалось и сошло с истинного пути. Ясным оставалось одно: не по демиургыновым умыслам будет устанавливаться жизнь. Лад ее изойдет из низов. Как древо креќпится в земле, чтобы тянуться к небу, так и человек укореняется в своей отчей почве. Это опять же выскаэы дедушки Данила и Старика Соколова. Они переходят в убеждения и демиургынов. Только как и кому следовать им в стане необремененного люда.

3

Утром в благодушном настроении Михаил Трофимович встал рано, что называется до петухов. Вышел на крыльцо, увидел Светлану, направляќвшуюся с подойником и ве-дром в хлев, к корове. Спросил:

— Не сглажу, если посмотрю, как вчерашняя горожанка управляется с коровой, зна-менитой Питерянкой.

Кличку коровы Питерянка он помнил. Анна Савельевна назвала ее так за статность, аккуратность, за добрый нрав и редкую удойность.

Светлана рассмеялась и сказала гостю, что муќдреного тут ничего нет. Главное с добрым сердцем в хлев входить. Корова, как и человек, обходительность ценит.

Питерянка вошла в отгородку для дойки. Светлана огладила корову, похвалила, ласково поговорила с ней. И Питерянка стала есть накошеќнную в овиннике с вечера отаву. Это была обязанность Ивана, накосить корове. Уходя вчера после бани в овинник с косой, Иван скаќзал полушутливо, полусерьезно, что выздоровление деревни идет пока через такую вот интенсификацию крестьянского труда. И он, как не странно, эффективней индустриального нынешнего. Слово интенсификаќция колхозный инженер ввернул с усмешечкой, как что-то исчужа забредшее к ним. Михаила Трофимовича этот высказ Ивана и подтолкнул взглянуть на домашнюю интенсификацию хозяйства учительницы и инжеќнера.