Читать интересную книгу По светлому следу (сб.) - Томан Николай Владимирович

Миновав огород, Джек рвался все быстрее и быстрее. Теперь за ним приходилось почти бежать, а Кирееву все еще казалось, что они идут слишком медленно.

– Шумит вроде… – задрав голову, неуверенно проговорил широко шагавший рядом с майором ефрейтор Марченко.

Киреев остановился и прислушался. Да, теперь и он различил далекий, но уже отчетливый гул авиационного мотора.

А Джек все тянул и тянул вперед, устремляясь через широкий луг к опушке леса. Поселок остался далеко позади, когда самолет стал делать широкий разворот. И почти тотчас же метрах в трехстах от группы майора Киреева, на опушке леса часто замигал красный глазок сигнального фонаря.

– Вперед! – негромко прошептал майор, выхватывая пистолет и несколькими энергичными прыжками обгоняя Джека.

А впереди все еще сигналили. Свет вспыхивал то с короткими, то с длинными промежутками. Похоже было, что сигнальщик передает что-то с помощью азбуки Морзе. Но в.от фонарик вспыхнул в последний раз и больше не зажигался.

В двух шагах от майора начинался лес, и Пенчо Вереш был, видимо, где-то совсем рядом, Киреев остановился, чтобы по звуку его шагов определить, куда направился Пенчо, почуяв опасность. В том, что он обнаружил преследователей, не было теперь сомнения. Однако все вокруг было тихо.

Киреев подал автоматчикам сигнал, чтобы они разошлись в стороны и взяли Вереша в кольцо.

Но тут Джек, уверенно шедший по следу Пенчо, неожиданно остановился и, отыскав в траве какой-то предмет, с приглушенным рычанием стал трясти его. Младший сержант – проводник Джека – нагнулся и нащупал руками кепку.

Не могло быть сомнений, что кепка принадлежала Пенчо Верешу. Но почему он обронил ее здесь? Майор нагнулся и, осветив карманным фонариком собаку, увидел, что Джек стоит на задних лапах у дерева, ожесточенно царапая кору ствола.

– А ну, кто-нибудь ко мне! – позвал Киреев.

Откуда-то из темноты вынырнули ефрейтор Mapченко и еще несколько автоматчиков.

– Тряхните-ка, хлопцы, это деревце! – приказал майор.

Они крепко схватились за довольно тонкий ствол и принялись его раскачивать. К ним присоединилось еще несколько человек, и вскоре наверху кто-то испуганно вскрикнул.

– Вот и хорошо! – обрадованно проговорил Киреев. – Подал наконец свой голос Пенчо Вереш. Пожалуйте вниз, Вереш, а то ведь и свалиться недолго.

Солдаты засмеялись, а с дерева раздался хрипловатый от страха голос:

– Добре, слизу. Тильки забэрить гэть вашу собаку!

Тяжело дыша и сердито шмыгая носом, Вереш стал медленно спускаться.

– Кому это вы фонариком сигналы подавали? – спокойным, почти веселым тоном спросил Киреев: теперь, когда предатель был у него в руках, к нему вернулось его хорошее настроение.

– Яким фонариком? – слезливым голосом переспросил Вереш. – Нэма у мэнэ ниякого фонарика. Чего причипились до старика?

– Хватит тебе придуриваться, Вереш! – начиная злиться, повысил голос майор. – Говори, где парашютиста должен встретить?

Вереш молчал. Слышно было только его сердитое сопение.

– Не тяни время, Вереш! – грозно продолжал Киреев. – Во вред себе волынку тянешь. Мы ведь и без тебя его выловим, а за то, что помочь нам не хотел, тебе же зачтется.

Вереш все еще колебался.

– Ты что думаешь, мы не знаем, кого ты принять должен? Зенона Туреницу поручено тебе принять. Так ведь?

– Ладно, пишлы, – угрюмо проговорил Пенчо Вереш, нахлобучивая на голову протянутую Киреевым кепку.

ДОГАДКА ПОЛКОВНИКА НИКИТИНА

Донесение от Киреева полковник Никитин получил в ту же ночь, как только майор допросил парашютиста, приземлившегося в районе местечка Лужково. Сам Киреев прибыл в Москву спустя несколько дней. Доклад его Никитину был коротким:

– Взять парашютиста помог нам Пенчо Вереш… Он ведь всецело был в наших руках, и ему ничего больше не оставалось делать. Но мы и сами справились бы с этим делом, так как на ноги был поднят почти весь местный гарнизон. Допрос парашютиста не дал, однако, ничего интересного. Он сразу же все выложил: поддельные документы, деньги, яд, оружие и радиостанцию. Сообщил и задание, с которым прибыл к нам. А потом вдруг заметил со вздохом: «Эх, гражданин начальник, если бы не попался я вам так по-дурацки, сям бы пришел и во всем признался! А теперь разве вы мне поверите?» Не очень-то я всему этому поверил, конечно, но, знаете, может оказаться, что есть в его словах и доля правды.

Никитин удивленно поднял брови:

– Почему так решили?

– Пока лишь смутные догадки, – неопределенно ответил Киреев. – Бесспорно же только одно – не ему была поручена задача раздобыть фотопленку Иглицкого. Похоже, что он и не слышал ничего об этом Иглицком. Не сообщил ничего интересного и экипаж самолета, приземленного нашими летчиками.

– Надежда, значит, теперь только на Голубева? – задумчиво проговорил полковник, разрисовывая папиросную коробку замысловатыми фигурами. – Я тут в ваше отсутствие наводил о нем кое-какие справки. Все, что относится к биографии его до тысяча девятьсот сорок третьего года, подтвердилось. Вот только встречу его с родителями не удалось организовать – погибли старики в годы войны. Ну, а у вас какое о нем впечатление? Вы ведь беседовали уже с ним перед поездкой в Закарпатье.

– Трудно пока сказать что-нибудь определенное, – ответил Киреев. – Думаю, однако, что он сможет нам пригодиться. Сегодня собираюсь поговорить с ним еще раз.

…Голубев был явно встревожен, когда к нему зашел Киреев. Это не ускользнуло от внимания майора. Впрочем, причины для волнения у Голубева могли быть самые различные.

– Ну как? – нетерпеливо воскликнул он, увидев Киреева и невольно протягивая к нему руку. – Высадился он? Поймали вы его?

– Высадился, – ответил Киреев, – и мы его поймали. Все оказалось именно так, как вы нам сообщили.

– Правда? – Голубев весь засиял и порывисто схватил Киреева за руку. – Значит, теперь вы мне немножко верите?, Можно мне вас товарищем называть?

– Попробуйте, – улыбнулся Киреев.

– Спасибо… Большое вам спасибо, товарищ майор! – снова радостно воскликнул Голубев и еще раз потряс руку Кирееву. – Я не знаю, чего бы я только не сделал, чтобы оправдать ваше доверие!

– Вы его уже оправдываете понемногу, – серьезно произнес Киреев и протянул Голубеву коробку с папиросами.

– Спасибо, я не курю, – поблагодарил Голубев, но папиросу все же взял. Неумело прикурил ее у Киреева и тотчас же поперхнулся.

«Курить, видимо, он действительно не умеет», – отметил про себя Киреев.

– А что, если бы я предложил вам свою помощь?… – слегка побледнев, проговорил вдруг Голубев.

– То есть какую же помощь? – удивился Киреев.

– В вашем деле… в деле борьбы со шпионами. Я ведь знаю технику шифровки их секретных донесений, тайны радиопередач, фотографирования. Вам и самим, конечно, известно многое, это я понимаю, но ведь меня они специально учили этому…

Голубев вопросительно посмотрел Кирееву в глаза, но прочел в них лишь глубокое раздумье.

– Если вы только поверите мне, я на деле докажу вам свою преданность… – продолжал он после некоторого молчания, и в голосе его послышались теперь нотки безнадежности: видимо, он не очень рассчитывал на успех своего предложения.

– Когда вы были в Берлине, – задумчиво, будто что-то припоминая, проговорил Киреев, – то сообщили офицеру нашей военной администрации, что вам случайно удалось подслушать разговор каких-то агентов, находящихся на службе у генерала Гелена

[1].

– Ну как же! Конечно, я хорошо помню все, что говорил там старшему лейтенанту и подполковнику, которые меня допрашивали. А подслушать разговор геленовских агентов мне удалось совершенно случайно. Я сидел в приемной нашего шефа, и, когда к нему в кабинет входила секретарша, до меня донеслось: «Встретимся в кафе «Светлячок» на Ленинградском шоссе в полночь»… Потом я видел, как вышли от шефа эти агенты. Фамилии их мне неизвестны, но видеть этих людей приходилось и раньше.